Глава 18
Утро врезается в сознание острой головной болью. Уткнувшись лицом в подушку, ощущаю себя раздавленной лепёшкой.
Яркий свет ослепляет. Опускаю руку, на ощупь нахожу бутылку с водой и, открутив крышку, жадно припадаю губами к горлышку.
Мобильный трезвонит неустанно. Отыскав его под кроватью, хмурюсь, прочитав на экране надпись "Мама". Не очень хочется говорить с бодуна, но раз мама такая настойчивая, то это серьёзно.
– Алло, мам…
– Ты в своём уме, Настя? – вопит в трубку мама, а я пытаюсь вспомнить, где я успела так сильно накосячить, раз мама вышла из себя. Обычно эта женщина очень редко повышает голос.
– Да вроде в своём, а что?
– Ещё и спрашивает… – это она, видимо, обращается к отцу. – Как ты могла, дочь? Разве мы так тебя с папой воспитали?
У меня в голове куча вопросов, но я предпочитаю не перебивать. Да и сил оправдываться, не знаю пока в чём, у меня тоже особо нет. Похмелье злостное со всеми вытекающими.
– Как тебе не стыдно разбивать чужие семьи? – далее следует много текста и не совсем приличного, мне приходится отодвинуть телефон от уха, а то так и оглохнуть можно.
Я такая вся гадина… угу.
Мужиков увожу. Ну прям угонщица, как в одной знаменитой песне, там ещё про машину "девятку".
– Так. Стоп! Мама, – глубокий вдох, чтобы с мыслями собраться. – Во-первых, ничего такого не случилось и вам с папой должно плевать, что скажут люди. А во-вторых, никого я не уводила – Потоцкие развелись без моего участия. Я к их разводу не имею никакого отношения.
– Не оправдывайся. Ай-яй-яй… Какая ж ты бессовестная, Настя.
– Ну хватит, мам. Я же русским языком сказала, что в чужую семью не влезала.
– А какая разница уже? Ты спишь с бывшим мужем лучшей подруги! Господи, какой позор.
Стенания продолжаются, и я даже не спрашиваю: откуда мама узнала обо мне и Потоцком. У сороки, которая принесла на хвосте, имя Люда. Ну или её родственники постарались. В общем-то, это неважно. Всё равно теперь всё наше село перемывает кости моей семье, а для мамы – это хуже удара под дых.
– На. Отец тебе хочет что-то сказать.
Не успеваю сказать: "Ну зачем, мама". Трубку папа сам выхватывает – чувствую.
– Настя, ты должна немедленно расстаться с этим мужчиной. Ты молодая, красивая, встретишь ещё достойную пару.
– Пап, и ты туда же, да?
– Дочка, мы с мамой очень переживаем за тебя. Твои отношения с этим Данилом добром не кончатся. Нельзя построить счастье на чужом несчастье.
От нравоучений родителей голова болит ещё больше. Но я молчу, не имея даже желания переубеждать, да и зачем? Такие разговоры по телефону не ведутся.
Дождавшись, когда у папы закончатся аргументы, я говорю, что у меня вторая линия на телефоне и в спешке прощаюсь.
На экране мобильного светится фотка Потоцкого, меня в пот холодный бросает, когда вспоминаю, что ночью по пьянке я призналась ему в любви. Но трусливо давать заднюю не собираюсь. Призналась, да и призналась, чего уж теперь?
– Доброе утро, – говорю первой, с замиранием сердца жду его ответа.
– Доброе. Проснулась уже?
– Ну да. Слушай, Дань, я вчера немного лишнего выпила. Просматривала старые фотки и… В общем, на меня нахлынули воспоминания.
– Я так и понял. Спасибо за фотку, у меня такой нет.
– Серьёзно? Ну, значит, теперь будет.
– Как себя чувствуешь, голова не болит?
– Болит.
– Может, уже завязывай с алкоголем, а, Насть?
– Не начинай, пожалуйста.
Даня вздыхает, ему явно не по душе, что вчера я оторвалась на полную катушку. Но в этом он сам виноват – был бы рядом в выходной день, а не в командировке, не попёрлась бы я с девчонками в "Квадрат".
– У меня планы немного изменились. Домой возвращаюсь, приеду сегодня вечером. Может, поужинаем вместе?
– Хорошо.
– Целую.
– И я тебя, – глаза прикрываю, представляя, как мои губы касаются его гладковыбритой щеки.
***
В двери стучат. Не успев почистить зубы, я бегу в коридор. Во рту торчит зубная щётка, тело обмотано банным полотенцем, волосы на голове ещё мокрые.
Даже не смотрю в глазок, зная, кто стоит по ту сторону двери.
Оборот замка, открываю дверь и едва не сбиваю Данила с ног, запрыгивая в его объятия.
– Я тоже по тебе соскучился, малыш, – смеётся Потоцкий, толкает меня в квартиру.
– Ща-а-с… – показав жестом, что скоро вернусь, на всех парусах мчусь в ванную комнату.
В спешке заканчиваю чистить зубы, умываюсь и вся такая с довольной моськой топаю в коридор, где Даня уже успел разуться и поставить свою обувь на полочку рядом с моими любимыми босоножками.
Изголодавшаяся за несколько дней разлуки, я льну в его объятия. Целую жадно, не в силах насытиться. Его запах действует на меня как алкоголь: пьянит, голову кружит, дурацкие мысли выбивает.
Прижав меня к стене, одним ловким движением руки Данил развязывает обмотанное вокруг моего туловища полотенце. На пол его швыряет не глядя.
В его красивых глазах сам дьявол пляшет. Такая похоть, что я вспыхиваю как спичка, возбуждаясь от одного только взгляда.
С закрытыми глазами на ощупь расстёгиваю пуговицы на его рубашке.
– Сильно соскучилась, – выдыхает мне в губы смешок, а я уже вся огнём горю.
Он нужен мне – так сильно, что каждая клеточка моего тела трепещет.
Припав губами к моей шее, медленно ползёт языком вниз. Целует ключицу, переключает внимание на грудь. Затвердевшие соски ноют. Я нетерпеливо прижимаюсь к его голому торсу, показываю, что уже нет сил терпеть. Хочу его до ярких звёздочек в глазах.
Данил ведёт меня в комнату. Упав на кровать, я взбираюсь сверху него. Языком по его голому торсу: от шеи до пупка. Бугорок на его ширинке возбуждает. Я кладу руку, через ткань брюк глажу эрегированный член. Не помню, чтоб когда-нибудь так сильно хотела секса как сейчас. Во мне будто что-то сломалось, разлетелось на мелкие детали – не собрать воедино.
Расстегнув ремень и следом молнию на ширинку, нетерпеливо стягиваю с него брюки. Обхватив пальцами твёрдый член, припадаю губами к головке. Дразню языком. Обвожу по кругу. И почувствовав, как Потоцкий вытянулся струной, сама насаживаюсь на его член.
