Глава 21. Оксана.
- Игорь, полгода уже прошло, а у нас ни одной зацепки. – Погладила живот, успокаивая нашу разбушевавшуюся девочку. Сегодня она вела себя особенно беспокойно. И да, я уже знала, что это девочка. Наша маленькая дочка, которая, так же как и я ждёт когда вернётся папа. – Шварц уже откровенно наседает на меня по поводу управления компанией. Постоянно указывает на мои ошибки. И кажется его терпение уже на пределе. У нас осталось очень мало времени.
- Я знаю, Оксана. Мои люди следят за ним круглосуточно. После того, как нашли крота, ребята остались самые проверенные. И я верю каждому, как самому себе. За Эдгаром следит лично Андрей. За периметром дома он не делает ничего, что вызывало бы подозрения. Дома точно нет ничего странного? Ты всё осмотрела?
- Ничего. Все подвальные помещения открыты. Там кладовка, прачечная, в общем, ничего, что нас бы заинтересовало. В саду тоже все постройки открыты. Да там их и нет особо. Конюшня и сарай с сеном. И я была везде. Эдгар либо ведёт себя настолько осторожно и обдуманно, что не дал нам ни единого шанса. Либо мы ошиблись, Игорь. - И как не страшно было осознавать, я всё чаще задумываюсь над тем, что мы ошиблись, Саша мёртв, и мне нужно бежать.
Я вообще удивлялась, как мне до сих пор удалось избежать свадьбы. Конечно, Паша не давит и не настаивает. И он, кажется, действительно меня любит. Я вижу, как меняется его лицо в моменты, когда он остается один. Когда думает, что его никто не видит. И мне безумно жаль его. Если раньше я ещё сомневалась в его причастности ко всему этому кошмару, и даже порой думала, что он слепо следует указам отца, то сейчас знала, что нет. Он просто попал в планы игры. Он просто удобен Эдгару. Я много раз хотела поговорить с ним, но Игорь каждый раз напоминал, что Паша может сделать выбор в пользу отца, и рисковать мне ни к чему.
- Как твоя семья? – Решила отвлечься от грустных мыслей.
- Лена на развод подала, нашла себе испанца.
- Прости, я не знала. Хотя по твоему лицу можно было бы сказать, что ты рад.
- Ты знаешь, наверное, да. У меня ощущение, что я дочь замуж выдаю. Устал я от наших отношений. А сейчас впервые за пятнадцать лет почувствовал себя свободным. – Игорь действительно был спокоен, и даже улыбался. Что в последнее время с ним случалось крайне редко. Мы вообще сблизились за это время, и если бы не он, я бы, наверное, просто сломалась.
Телефон зажужжал в сумочке и, достав его, увидела номер Паши. Что-то болезненно сжалось в груди от предчувствия, но я, отмахнувшись, ответила на звонок.
- Оксана, нам нужно поговорить. – Голос Паши взволнованный, но я не решаюсь спросить по телефону о том, что случилось. Договариваемся с ним о встрече в кафе, недалеко от офиса и, попрощавшись с Игорем, направляюсь туда.
По пути прокручиваю последние слова, сказанные моим «компаньоном по шпионажу».
«Ты многого добилась, Оксана, Саша бы тобой гордился.» Мы слишком часто непроизвольно стали упоминать его в прошедшем времени. Хотя и не прекращаем поиски, кажется, ни в одном из нас не осталось надежды. Только маленькие ручки и ножки, толкающие меня в живот, напоминают о том, что сдаваться нельзя. О том, что нужно искать нашего папу. Иначе всё это было зря. Без него мне нужна эта компания, я вообще не уверена, что без него мне хоть что-то нужно. Только надежда и вера в его возвращение помогали мне выжить всё это время.
У дверей кафе останавливаюсь, так как нужно ответить на звонок из офиса. Решаю вопросы о покупке новой площади, и попутно наблюдаю за Пашей. Он заметно нервничает. Постоянно поправляет галстук, словно он пытается его задушить. Комкает салфетку и то и дело нервно посматривает на телефон. Закончив разговор, прохожу в зал. Паша, как всегда, галантно ухаживает, помогая присесть. Но он сам на себя не похож. Он словно на грани истерики. Задаёт вопросы, и отвечает на мои совершенно невпопад. А его взгляд граничит между болью и ненавистью, но не ко мне, а словно в пустоту. Я не давлю на него и не пытаюсь узнать причину его беспокойства. И только когда мы оказываемся на улице, задаю вопрос.
- Паш, ты ведь не просто так меня позвал. Ты хочешь что-то сказать?
- Да, пройдёмся сначала.
Находим уединённую беседку в парке. И только там Паша начинает говорить.
- Оксана, мне нужно рассказать тебе кое-что очень важное. Это касается смерти Саши.
**************
Этот момент, когда сердце буквально вколачивается в грудную клетку, а спину обдаёт холодным липким потом. Переломный момент. Когда понимаешь, что ты либо сделаешь несколько шагов вперед, либо тебе сломают ноги, лишив возможности идти дальше. И я боялась услышать то, что он скажет. Боялась, что он понял мой блеф, что он на стороне отца, но что-то подсказывало, что он всё же скажет другую правду. И её я боялась не меньше. Это страшно, когда ты понимаешь, что в один миг могут быть разрушены мечты. Малышка ощутимо толкнулась и я, схватившись за живот, начинаю оседать на землю. Паша подхватывает меня и помогает сесть.
- Я знаю, что сейчас не самый лучший момент, но я кое-что узнал, услышал случайно. И это очень важно для тебя. Для нас всех. И ты должна это знать. Сегодня к нам домой приходил Ефимцев. Меня не должно было быть дома, но я вернулся за документами из кабинета отца и подслушал их разговор. Они говорили о тебе, Оксана.
- Что они сказали? – Напряжённо всматриваюсь в его лицо, пытаясь предугадать ответ.
- Они говорили о том, что после того как убрали Сашу, только ты мешаешь им добраться до компании. И что если ты и дальше будешь протестовать, то тебя придётся убить. Оксана, ты понимаешь, что это всё он?! Это он убил Сашу. Я не понимаю, как он мог?! Я бы мог понять, что он мстит за Лику, хотя он и не виноват в её смерти, но за компанию? Его, тебя, вашего ребёнка? Оксана, я не верю, что это мой отец. Я не верю, что он может быть таким..! – Его состояние граничило с безумием. Он расхаживал вдоль скамейки, на которой я сидела, взъерошивал волосы, и уже переходил на крик. А я в этот момент принимала самое тяжёлое решение в моей жизни. Я понимала, что он узнал часть правды, но не всё. И рано или поздно он всё равно узнает всю правду. Это как сорвать пластырь. Нужно сразу, одним рывком. Так легче. Так мама учила в детстве.
