Глава 21.2
…После просмотра нового фильма Вуди Аллена мы переместились в спальню. В этот раз занимались любовью чувственно и сладко, без спешки. Алекс накрывал меня своим телом, словно непробиваемым щитом. Я отдавалась нашей страсти без остатка, прикрывая глаза, чтобы блондин не смог разглядеть мои не выплаканные слезы….
Самая темная ночь, как известно, перед рассветом. Я не сомкнула глаз, еще раз хорошенько обдумывая план побега. Было страшно, но я понимала — от моего решения зависит будущее олимпийского чемпиона. И не могла иначе. А как же моя жизнь? Что теперь будет со мной? «Обо всем этом подумаю завтра» — как любила говорить несравненная Скарлет.
Любимый спал с безмятежным выражением лица, с легкой полуулыбкой на губах. Такой красивый и расслабленный. Спасибо за лето, моя синеокая мечта! Мы еще обязательно увидимся, и ты сам решишь, быть ли нам вместе…
…Утро прошло как в тумане: я притворялась спящей, пока блондин собирался — невыносимо было смотреть ему в глаза. Алекс считал, что вечером мы будем отмечать мой переезд к нему. До сих пор не верилось, что вечером я буду пролетать где-нибудь над Атлантикой на частном самолете в компании нелюбимого мужчины.
Фигурист уехал на тренировку, и тогда я написала прощальную записку:
«Я ухожу от тебя. Все стало скучно и однообразно. Уезжаю искать приключения. Прости, если чем-то обидела.
P.S. Хотя любовника лучше, чем ты, найти будет сложно J».
Положила это омерзительное послание на стол — как раз на то место, где вчера вечером он довел меня до экстаза. Меня мутило. Взяв сумочку, захлебываясь слезами, я выбежала из квартиры…
...Я примчалась в особняк часа за три до вылета. Нужно было сложить какие-то вещи, но я совершенно не соображала, что происходит. Что понадобится в эту поездку? Куда и насколько я вообще лечу?! Во что ввязываюсь?!
Хаотично покидав тряпки в сумку от «LV» я вышла во двор ждать водителя Антона.
У Лизы сейчас шел сеанс массажа, а Стефашка, как обычно, без дела слонялся около бассейна. Я присела на лежак, нетерпеливо посматривая на часы.
— О, Ева! — мамин жигало бросил на меня похотливый взгляд. — Лиза сказала, ты нашла себе богатого мужика и улетаешь в Америку! Поздравляю! — он растянул рот в кривой ухмылке, и меня передернуло от отвращения.
— Да, так и есть. Не завидуй. Хотел бы, наверное, оказаться на моем месте?
Стриптизер глупо захихикал. Вот придурок.
— Ну, не отказался бы, конечно, пожить в шоколаде… — он противно заржал, оголяя отбеленные зубы.
— Знаешь… — бросила кокетливый взгляд на тупого качка, — а я пару раз мечтала оказаться на месте Лизы…
Стефашка моментально направился к моему лежаку. Я вытянула ноги, эротично прогнувшись в спине. От моего взора не укрылось, что мать наблюдает за нами с балкона.
— Говорят, ты хорошо делаешь… м-м-м… массаж.… Можешь немного размять мне шею? Что-то тянет…
— Да-да, конечно! Могу размять не только шею… — жигало заскользил потными ладонями по моим предплечьям.
Я стиснула зубы, подавив вздох отвращения. Боковым зрением заметила, что Лиза покинула свой наблюдательный пункт. Нужно было переходить к кульминации спектакля.
— Пальцев достаточно. Хочу, чтобы ты продолжил массировать губами…
Стриптизеру не надо было повторять дважды: он принялся энергично вылизывать мою шею. Первым желанием было врезать придурку между ног, но я не могла лишить себя удовольствия напоследок досадить мамочке.
Стефашка целовал меня, поглаживая бока, когда до нас донесся звенящий голос Лизы:
— Что тут происходит?! Какого хера ты творишь?! — мать выглядела разъяренной, прямо как фурия.
Стриптизер отскочил, а я мило улыбнулась:
— Мне захотелось немного расслабиться перед отъездом, можно уединиться с твоим жигало на полчаса? А, мам? Смотри, как нам хорошо… — я послала придурку воздушный поцелуй.
Лицо Лизы побелело, губы дрожали.
— Пошел вон отсюда! Чтобы ноги твоей здесь больше не было! А ты останься, ДОЧА!
— Водитель Антона приехал, мне пора.
— Стоять, я сказала! — Лиза в два шага сократила расстояние, дёрнув меня за руку.
— А то что? Представляешь, настрою Антона против тебя, и ты не получишь ни-че-го. Будешь, как твой Стефашка, подрабатывать эскортом. Хотя какой тебе уже эскорт — баб под сорок туда не берут! — невидимая дверь моей души словно слетела с петель.
Маски сброшены. Страшная правда открылась с новой силой — я не любила свою мать и испытывала чистый кайф от того, что напоследок смогла причинить ей боль.
Путей к отступлению не осталось, все мосты сожжены. Я хлопнула дверью, отправляясь в неизвестность, в свое будущее.
