Он бьет не так, чтобы больно, но удовольствие быть наказанной, словно маленькая девочка, вообще сомнительное.
— И никогда, никогда больше не одевай мое нижнее белье, — шепчет мне на ухо, уже поглаживая ягодицы. — Чувствую себя ужасным извращенцем, что меня так возбуждает твоя задница в мужских трусах!
— Ничего больше не налезло! — жалуюсь я, все еще придавленная к столу, но уже получающая удовольствие от мягких, но настойчивых движений его ладоней. — Придется срочно худеть, чтобы…
— Не сметь! — снова мощный шлепок. — Разлюблю, если похудеешь. Вот так и знай, разлюблю!
Наклоняется к моей спине и начинает покрывать поцелуями позвонки, пальцами приспускает ткань семейников и… о, боже!
— Ты такая красивая, такая мягкая, такая уютная… — продолжает он покрывать меня поцелуями, а стоны реально переходят в настоящие звуки наслаждения.
— Уютная — сомнительный комплимент! — говорю сквозь сбившееся дыхание.
— В моём мире — самый лучший! — возражает скот, продолжая чувственные поглаживания, напополам с поцелуями. — С уютной женщиной хочется жить, с уютной хочется проводить вечера, от уютной хочется детей…
Последние слова попадают в самом сердце. Меня так возбуждает сказанное, что я всхлипываю от болезненного спазма внутри. Поворачиваюсь в его руках и оказываюсь лежащей на спине в самой призывной позе.
Многим позже, когда мы, наконец, добираемся до кровати, я без устали прокручиваю в голове его "хочется детей" и улыбаюсь. Потому что мне тоже хочется, очень хочется! И так и засыпаю с самым счастливом видом.
Утром нас с Хромовым будит его телефон: совершенно отвратительная мелодия разрывает мои барабанные перепонки, и я подскакиваю, как ужаленная.
— Будильник, — констатирует факт сонный мужчина, не открывая глаз. — Выключи, а?
— Я тянусь к его телефону и провожу пальцем вверх, чтобы прекратить эти пытки.
Откидываюсь на подушке и рассматриваю идеальное лицо Хромова. Вот, черт, он даже с утра, как модель Кельвина Кляйна! Если бы не…
— Илья, — расталкиваю его. — А что у тебя на щеке?
— Где? — лениво открывает один глаз.
— Тут, — провожу пальцем по красному пятну на скуле.
— Шшшш, — шипит Хромов. — Это, видимо, очень воинственная Мандаринка оставила вчера.
— По-твоему, я источник всех твоих бед, да? — саркастично заявляю я.
— Да. Конечно. Безусловно. Подтверждено юридически! — насмехается он, уже совсем проснувшись.
— Не подтверждено, — бурчу я. — Серьезно, так что с лицом?
— Серьезно, воинственная сонная Мандаринка. Стал бы я с пакетом пельменей в обнимку сидеть… Принес тебя вчера из машины на руках, кстати, за это мне никто спасибо так и не сказал! — укоряюще смотрит на меня, изогнув мою любимую бровь.
— Спасибо, — искренне благодарю. Это так романтично, такую как я, непосильную ношу, да ещё и в трех слоях одежды тащить... Как он дверь открывал?
— Так вот, положил тебя на кровать, а ты вцепилась в меня и орёшь: отдай, я ещё не понюхала. Я тебе: раздевайся, давай, и тяну замок на пуховике, а ты как треснешь мне. Должен признать, Мандаринка, рука у тебя тяжёлая. Правая сторона лица даже онемела ненадолго.
— Мамочки, — прижимаю ладони к лицу, чтобы скрыть свой смех, но коварное похрюкивание все равно вырывается.
— Ах, тебе смешно, рыжая? Посмотрим, кто будет смеяться, когда я снова тебя выпорю! — и тянет свои ручонки ко мне, щекочет в самых чувствительных местах. Я заливаюсь громким смехом, извиваюсь и в итоге падаю с постели.
— Ой, — доносится сверху.
— Блин, Хромов, если мы продолжим в таком же духе, окажемся калеками уже через месяц! — смеюсь, не вставая с пола.
— Мандаринка, я готов на такие жертвы! — произносит серьезно и смотрит на меня так... так… "хочется детей" — вот как.
Собираемся на работу медленно, никуда не торопясь, вместе умываемся, чистим зубы — фиг его знает, откуда у него вторая зубная щетка — завтракаем и одеваемся. Я сокрушаюсь, что придется идти помятой и не свежей, к тому же с огромной дыренью на колготках, а он лишь улыбается, прижимая меня к себе, и говорит: сегодня заберем твои вещи.
Сердце стучит отбойными молоточками от щемящей нежности и всеобъемлющего чувства любви по отношению к этому идеальному мужчине. И я стараюсь не задаваться вопросами "не слишком ли мы спешим", "кроется ли где-то подвох", "заслуживаю ли я…". Просто улыбаюсь прекрасному мужчине напротив, жмусь к его сильному плечу и живу здесь и сейчас.
Я достойна, конечно, достойна.
