«Хочется взять все замечательное, что в силах воспринять, и хранить его...»: Письма Э.М. Райса В.Ф. Маркову (1955-1978) - Райс Эммануил Матусович

Поэтому, еще в гимназии, через румын, я приник к французам (Бодлер — Рембо — Маллармэ) и увлекся ими. К русской же культуре относился с легким пренебрежением.

И вот, в Париже, куда я попал в 1934 г., я встретился с эмигрантами, которые мне открыли подлинную, мою Россию — у которой я очень быстро почувствовал себя дома — впервые в своей жизни. Наиболее сильное впечатление произвели на меня Розанов, Белый, Шестов, а среди поэтов Сологуб, Блок, Кузмин, Мандельштам, Цветаева, Хлебников…

Но, как и Вы теперь, был далек от религии, и поэтому многое оставалось мне закрытым.

Когда наступила гитлеровщина, я открыл свое еврейство, сначала из оскорбленной гордости, потом и духовное ядро. Изучил древн<е>евр<ейский> язык и получил доступ к величайшей мистике и метафизике человечества — к Талмуду, Зогару, лурианской каббале, хасидизму и т. д. (Верьте, что это я не из патриотизма — давно люблю и изучаю и индусскую, и китайскую, и мусульманскую, и западную мудрость.) Думал себя посвятить целиком этому, но пришлось бросить из-за того, что, взявшись 35 лет от роду за изучение древн<е>евр<ейского> языка и письменности, я убедился, что навеки осужден в них оставаться подмастерьем или калекой.

Вернувшись после войны в мою русскую стихию в Париж (хотя и сильно обедневшую) — выкристаллизовалось так: оставаться духовно евреем русской культуры. Опыт, приобретенный в еврействе, открыл мне глаза на духовность русского православия — главн<ым> обр<азом> на раскол. Кроме Аввакума, раскольники никогда не переставали творить напряженно и прекрасно в области веры. Они создали богатейшую, прекрасную литературу, увы, очень мало известную, даже самым образованным русским (все-таки покойный Г.П. Федотов ее знал и немало говорил мне о ней). Затем — русская философия, начиная от Сковороды и славянофилов до недавно умерших Франка и Булгакова. Особенно меня поразили погубленные большевиками Флоренский и А.Ф. Лосев — последний выступил в печати уже при большевиках и на свои личные средства, в советских условиях, выпустил 5–6 книг, вероятно наиболее гениальных из всего созданного в области мысли в XX веке во всем мире.

Ну вот — только теперь, когда все богатство Ренессанса мне, наконец, открылось, — оказывается, поздно. Мы с Вами, дорогой Владимир Федорович, остались, б. м., последними чудаками, интересующимися столь «несозвучным эпохе» старьем.

Но сидеть сложа руки, конечно, нечего. Именно встреча с Вами дает мне надежду. Если нас двое — значит, несомненно, где-то, неизвестно где, есть еще люди, стремящиеся к тому же самому, и мне кажется, что Ваши статьи и книга наверняка сделают большое дело, не только «растормошив», но и послужив сигналом ко встрече и объединению одиночек, ищущих того же, что и Вы.

М. б., наступает пора скликать рассеянную рать русской культуры для будущего, которого мы, конечно, знать не можем, но готовить обязаны. Солнце может встать неожиданно и растопить льды. А ведь 10 таких человек, как Вы (не только критиков, но и поэтов, повествователей, мистиков и т. д.), — это уже солнце. И даже если нам не дожить до настоящей весны, то наш труд не пропадет — он ее готовит, как не пропал даром труд парижских поэтов, которые в будущем непременно вольются в русло русской литературы ценной струей, свежей, новой и нужной.

Разве Аполлон Григорьев, Случевский или Леонтьев, тоже погибшие в безвременьи и писаревщине, не помогли возникновению Ренессанса и не обогатили его.

Даже еще больше — разруганный Писаревым и Ко философ Юркевич [10] — был учителем Соловьева, который без него, м. 6., так и остался бы «нигилистом», а без Соловьева не было бы Блока и Белого, т. е…. ничего.

Почему же нам отчаиваться и не верить в свои силы и в свое назначение?

Дать Вам список? Попытаюсь, хотя может случиться, что то, что мне показалось важным и что произвело сильное впечатление на меня, почему-либо (разница от личности к личности) оставит Вас равнодушным. Многое Вы, верно, сами знаете.

1. Иван Коневской — поэт, критик и философ, умерший очень молодым, поэтому неровный и часто незрелый, но в своих наилучших достижениях — гениальный.

2. Мережковский — лучше всего в лит<ературной> критике:

«Толстой и Достоевский» т. I.

«Гоголь и чорт»

м. б., также «Вечные спутники» — сборник кратких статей.

3. Розанов: «Природа и история»

«Люди лунного света»

«Опавшие листья»

«Уединенное»

«Апокалипсис нашего времени»

«Восточные мотивы»

«Русская церковь», а если его полюбите — то и все остальное, за редкими исключениями.

4. Белый: «Возврат»

«На перевале»

«Котик Летаев»

«Арабески»

«Символизм»

«Луг зеленый»

«Петербург» (первое издание в составе альманаха «Сирин») есть у него и гениальные стихи, напр<имер> поэма «Искуситель» в сборнике стихов, изданном Гржебиным в Берлине в начале 20-х годов [11].

5. Шестов — «Власть ключей»

«На весах у Иова»

«Афины и Иерусалим»

6. Флоренский — статьи, вышедшие в «Богословском вестнике» между 1910–1918 гг. В особенности гениальная «Корни идеализма».

7. Франк «Непостижимое»

«Живое знание»

8. Н. Трубецкой — К проблеме русского самопознания

9. Книги А.Н. Бенуа о живописи

10. Булгаков С. — «Философия хозяйства»

— «Свет невечерний» (лучшее краткое изложение метафизики православия из мне известных, имеет и самостоятельную философскую ценность)

11. Волынский А.Л. — «Русские критики» — книга очень важная тем, что он разделывает Белинского — Чернышевского и Ко, — сводя их к их истинным размерам, путем острого и толкового анализа их писаний.

12. Лосев — «Очерки античного символизма и мифологии»

— «Диалектика художественной формы»

— «Философия имени»

13. Замечательным русским языком написаны анонимные «Откровенные рассказы странника духовному отцу своему», даже если их содержание бы и не нашло отзвука в Вашей душе.

14. «Мелкий бес» Сологуба мне кажется наилучшим русским романом после Достоевского.

15. У А.М. Ремизова предпочитаю: «Посолонь», «Николины притчи», «Зга» — это единственная в своем роде в мире фантастика. Но также и романы: «Крестовые сестры», «Стратилатов», «В поле блакитном».

М. б., для Вас окажутся полезными: «А History of Russian literature» Д. C.-Мирского, у которого я очень многому научился. Это — лучшая история русской литературы, какая есть. Просмотрите также историю русской философии В. Зеньковского, в особенности его блестящую книгу «Русские мыслители и Европа».

Вы наверное найдете немало интересного в хороших журналах Ренессанса: «Новый путь», «Весы», а также в сборниках евразийцев, вышедших в эмиграции. Еще журнал «Путь».

По части раскола порекомендую Вам для начала «Опровержение безбожия» [12] Федора Мельникова, нашего современника.

Среди писателей, появившихся в эмиграции, самый значительный, по — моему, это Борис Поплавский — читайте все, что Вы найдете, — в особенности «Флаги» (стихи), дневник и отрывки из неоконченного романа.

Еще хорошие поэты-эмигранты: Борис Божнев, Виктор Мамченко («Звезды в аду»), Пиотровский, Гингер, Дряхлов и, конечно, в первую очередь — Цветаева…

М. б. — слишком длинно, а м. б., в следующий раз продолжу…

На этот раз и так уж Вас очень долго задержал. Но охотно готов попытаться установить с Вами «дискуссию». Если Вы боретесь с самим собой в Ваших статьях — попытайтесь, напр<имер>, выставить, в дальнейшем, Вашего внутреннего противника в письмах — будем надеяться, что война с ним произойдет на надлежащем уровне.

Во всяком случае — идея дискуссии принадлежит Вам — стало быть, Вам и начинать ее, если Вы считаете это нужным. Со своей стороны я только могу Вас уверить, что постараюсь ее вести насколько смогу лучше.