Весьма приятно, что на политическом горизонте стало светлее и чище, и если правда, что новый германский император собирается в Россию, то можно с уверенностью сказать, что ненавистной войны в течение еще долгих лет не будет.
Не без некоторого ужаса я помышляю о том, что зимой мне придется опять ездить по Европе. Немножко уж не по летам мне подобные многомесячные странствования, сопряженные с множеством волнений и с постоянной тоской по родине. Надеюсь, дорогой друг, что Вы, несмотря на ужасную погоду, слава богу, здоровы! Дай бог Вам всякого благополучия.
Беспредельно Вам преданный
П. Чайковский.
436. Мекк - Чайковскому
Плещеево,
29 июня 1888 г.
Милый, дорогой друг мой! Прежде всего позвольте поздравить Вас со днем Вашего ангела и пожелать Вам от всего горячо Вас любящего сердца здоровья, спокойствия, счастья, возможных радостей и удовлетворения во всех Ваших желаниях.
Как жаль, что и нынешнее лето так неприветливо, так жестоко к нам, бедным жителям Московской губернии, что и Вы повторяете то же, что и я, что никогда больше лето не будете проводить в России. Я совсем прихожу в отчаяние и теперь уже даже впадаю в апатию. Вы всё-таки много счастливее меня: Вы имеете с собою свое творчество, и какое богатое. Как изумительно быстро Вы работаете, милый друг мой: уже симфония и увертюра готовы, - бог мой, какой неизмеримо глубокий источник мыслей! Увертюра к “Гамлету” очень интересна; мне очень хотелось бы знать, какими звуками Вы изобразите Офелию. Это очень трудный субъект; проживя так долго на свете, я не встретила девушки, о которой можно было бы сказать, что она олицетворяет Офелию. Вероятно, нынешнюю зиму в симфонических концертах Музыкального общества уже будут исполнять оба эти Ваши произведения? Одно, чего я жалею в России, это возможности слышать Ваши произведения, дорогой друг мой, и такими, как Вы их написали, потому что уже нигде их лучше не исполнят, как в России и, в особенности, в Москве.
Думаете Вы проехаться на Парижскую выставку в мае, милый друг мой, и предполагаются ли опять русские концерты или нет? Не откажите сообщить мне об этом, дорогой мой.
Из моих путешественников Юля вернулась из Гурьева, а Милочка еще нет, но в субботу ее привезут также. Саша приедет сама с мужем и с Манею, - у меня опять несколько оживится.
А в Петербурге идут приготовления для встречи нового императора, Вильгельма; интересно очень было бы узнать, зачем это он приедет? Мне несимпатичен этот молодой человек, я не могу ему простить его отношений к родителям; дурной сын - дурной человек. Как это Бисмарк его отпускает без себя; должно быть, уж очень уверен в его покорности. А наш курс, слава богу, поправляется, я только боюсь, что не надолго.
Из Копылова я имею хорошие известия; большие и малые дети мои, слава богу, здоровы, только погода также испортилась. А у меня в настоящею минуту наводнение у реки, - знаете, дорогой мой, где купальня; всё под водою: павильон, диваны и вся площадка. Я мысленно называю всегда это место Bruhlische Terrasse, знаете, в Дрездене, над Эльбою, - ну, так вот моя Bruhlische Terrasse исчезла, а еще на днях мы там обедали. Бедные Ваши цветочки, что они пропали, а у меня теперь масса цветов, аромат на балконе чудесный.
У меня по-прежнему каждую неделю два раза концерты, составленные из своих домашних артистов, Пахульского и Данильченко, но я ими вполне довольна и наслаждаюсь безмерно. Недавно у меня была Соня и много пела. У нее чудный голос, глубокий контральто и того timbr'a, который проходит дрожью по нервам. Но петь она еще совсем не умеет, недавно начала учиться и с своим голосом даже еще справиться не может, но, тем не менее, я с восторгом ее слушаю. Этот голос, голос - это дар божий!
Будьте здоровы, милый, несравненный друг мой. От всего сердца жму Вам руку. Всею душою безмерно Вас любящая
Н. ф.-Мекк.
437. Чайковский - Мекк
С. Фроловское,
1 июля 1888 г.
Милый, дорогой друг мой!
От души благодарю Вас и за дорогое письмо Ваше и за телеграмму. Потрудитесь также передать мою благодарность за их милое внимание Влад[иславу] Альберт[овичу] и Петру Антоновичу. Я не знал, что последний всё еще находится у Вас. Очень радуюсь этому.
Именины мои отняли у меня много времени от работы, ибо еще накануне съехались мои гости и лишь вчера вечером все до последнего уехали. Гостями моими были: Ларош с женой, Юргенсон, Альбрехт, Зилоти и, кроме того, еще неожиданно приехал из Петербурга некто г. Цет. Этот г. Цет (которого со всех сторон мне рекомендуют наилучшим образом) уже с мая месяца взялся быть моим концертным агентом, т. е., в случае приглашений меня на концерты, предъявлять мои условия, заключить контракты и т. д. Г. Цет - горячий любитель моих сочинений и делает всё это не ради выгод, а ради стремления к наибольшему распространению моей известности по Европе; и даже в Америке. Теперь он приезжал специально, чтобы переговорить, принимаю ли я приглашение какого-то американского антрепренера, который предлагает мне цзлую серию концертов в Америке в течение трех месяцев. Денежное вознаграждение, которое он предлагает, кажется мне несколько фантастично: двадцать пять тысяч долларов!!! Или г. Цет слишком увлекается, или американец ошибается в своих расчетах, и мне трудно поверить, чтобы подобные деньги можно было выручить. Но если это состоится, то я буду очень рад, ибо, благодаря американскому путешествию, наконец, без всякого затруднения, осуществится моя мечта быть землевладельцем. Условие такое, что я отправляюсь в путь, получивши за неделю до отъезда, в виде задатка, несколько тысяч долларов; следовательно, я ничем не рискую, и потому я объявил г. Цету, что с своей стороны охотно принимаю предложение. Окончательно дело это решится месяца через два. Кроме того, я уже подписал через посредство Цета условие с некиим г. Германом, устраивающим мне концертное путешествие по Швеции и Норвегии, тоже на выгодных условиях, из коих главное то, что третья часть гонорара уплачивается за неделю до отъезда и служит ручательством серьезности предприятия. Всему этому я и очень рад, и в то же время сердце болезненно сжимается при мысли о предстоящих бесчисленных нравственных страданиях.
Оба мои новые сочинения, конечно, будут исполнены в Москве, но, увы, вероятно, в такое время года, когда Вы уже будете за границей!!!
В бытность мою в Париже мне говорили, что желалось бы устроить русский музыкальный отдел, но ввиду того, что Россия не примет официального участия в выставке, я не знаю, каким образом всё это состоится. Какой-то господин, чиновник в мундире, приходил ко мне в Париже и спрашивал, соглашусь ли я быть представителем русского музыкального отдела. Я отвечал, что, быть может, и не откажусь, но только в таком случае, если дело будет поставлено так, что я не навлеку на себя неудовольствие государя. Он сказал в ответ, чтобы я не беспокоился и что само правительство неофициально уполномочит меня быть русским музыкальным делегатом. Не знаю, что из всего этого выйдет, но знаю, что мне было бы неизмеримо приятнее оставаться летом дома [Я мечтаю о Кавказе!! (Примечание Чайковского.)] и работать, а не торчать в Париже среди невероятной сутолоки, которая будет царить там целых четыре месяца.
Цветы мои все или почти все частью пропали, частью больны, а частью так лениво и туго растут, что надеяться на них нечего.
Очень приятно слышать, что у Софьи Карловны такой прекрасный голос. Дай бог, чтобы она попала в руки хорошего учителя.
Засим будьте здоровы, милый, дорогой друг мой! Дай бог, чтобы погода установилась хорошая, хоть не надолго. Беспредельно Вам преданный
П. Чайковский.
438. Мекк - Чайковскому
Плещеево,
5 июля 1888 г.
.Милый, дорогой друг мой! Я хочу поделиться с Вами моей семейною новостью: третьего дня моя Милочка помолвлена за князя Андрея Ширинского-Шихматова. Это очень еще молодой человек (в декабре ему будет двадцать один год), товарищ Макса по Училищу правоведения, но кончать курса, конечно, не будет: это слишком деятельная, подвижная натура для того, чтобы быть в состоянии высидеть на одном месте семь-восемь лет. Хотя он очень молод, но очень практичен и смышлен, пишет статьи в “Новом времени” и в других журналах, изъездил всю Россию вдоль и поперек, охотился в Сибири на медведей, в деревне у матери занимается хозяйством, всегда веселый, всегда чем-нибудь занят и при всём этом необыкновенно религиозен. Вот Вам; милый друг мой, легкий портрет этого юноши. Пожелайте счастья моей Милочке, этому ребенку-невесте. Юная парочка влюблена друг в друга невыразимо и теперь пока счастливы до бесконечности, а что будет дальше, то находится в руках божьих. Молодой человек есть сын того князя Шихматова, который умер товарищем министра народного просвещения, а раньше был попечителем учебного округа в Москве. У отца его осталось много друзей, и поэтому он надеется получить место. Мать жива и очень уважаема всеми, кто ее знает; братьев и сестер, считая и Андрея, всех восемь человек. Старший брат был также товарищ по Правоведению и друг моего Коли и также уже женат.
