Про свою жизнь в настоящее время вообще не могу сказать ничего хорошего и потому не буду про нее совсем говорить.
Дорогой мой, у меня есть к Вам просьба. Срок высылки бюджетной суммы есть 1 июля, а я приеду в Москву только 1 июля, то не позволите ли Вы мне несколько дней опоздать высылкою чека, так как мне не хочется поручать этого кому-либо в Москве и предпочитаю сделать сама, когда вернусь. Не откажите, мой милый друг, сообщить мне Ваш ответ, и [если] моя просьба доставит Вам хотя малейшее денежное затруднение, то усердно прошу нисколько не стесняться сказать мне этого, и я тогда прикажу из Москвы сейчас выслать. Адрес мой в Висбаден будет: Hotel Bristol.
Вчера от меня уехала Соня с детьми, а муж ее уехал уже раньше, потому что он выбран предводителем дворянства и не мог дольше оставаться. Поздравляю Вас, дорогой мой, с новым браком в Вашем семействе; конечно, Тася отлично сделала, что вышла за Николая Александровича; дал бы бог только, чтобы у нее своих детей не было. С отъездом Сони я теперь опять без музыки, но, впрочем, в Висбадене отличный оркестр и такой же отличный капельмейстер.
Не откажите написать мне, дорогой мой, кого взяли профессором виолончели в Московскую консерваторию. Всею душою безгранично Вас любящая и преданная Вам
Надежда фон-Мекк.
489. Чайковский - Мекк
С. Фроловское,
2 июня 1890 г.
Милый, дорогой друг мой!
Поспешаю ответить на письмо Ваше, только что мной полученное. Я был до слез тронут Вашей заботливостью и памятливостью обо мне! Само собою разумеется, дорогая моя, что как Вам угодно и удобно, так пусть и будет! Дай бог, чтобы в Висбадене Вам было хорошо, чтобы путешествие в Россию было Вам не утомительно, и еще я пламенно желаю, чтобы до Вашего приезда удержалась чудная погода, которая теперь стоит у нас. Несмотря на то, что весь лес около с. Фроловского вырублен, я наслаждаюсь здешним чудным воздухом, деревенской тишиной и привольем. Работа моя идет очень успешно. Думаю, что дней через пять или шесть я кончу вполне партитуру оперы и сдам. Тогда я немедленно примусь за сочинение секстета для струнных инструментов, который давно уже собираюсь написать, согласно обещанию, данному Петербургскому квартетному обществу. Затем, в конце лета я мечтаю отправиться в Каменку и на Кавказ. Я вполне понимаю, милый друг мой, что, несмотря на всё желание, Вам утомителен переезд в Москву через Киевскую губернию. Но, может быть, в конце лета, когда Вы хорошо отдохнете, то, возвращаясь за границу, Вы и найдете возможным побывать у Коли. Я совершенно понимаю Вашу симпатию к Висбадену, который и мне очень нравится. Но я знаю Висбаден прежний, с рулеткой, когда в нем трудно было место найти. Теперь он должен быть гораздо симпатичнее и покойнее. В последний раз я был в Висбадене в 1870 г., когда Н. Г. Рубинштейн страшно проигрывал там в рулетку, и одно время дошел до отчаянного положения, из которого я, по мере сил, приезжал выручать его из Содена, где проводил тогда лето. Это было перед самой войной, и я помню, что Висбаден мне ужасно нравился, что там была чудесная, хотя и скромно обставленная опера, великолепный оркестр и всяческие удовольствия. Теперь физиономия города, вследствие запрещения рулетки, должна была очень измениться. Стало не так оживленно, но зато, вероятно, покойнее.
Вы спрашиваете, милый друг, кто назначен на профессорскую виолончельную вакансию в Московской консерватории. Приглашен некий г. фон-Глен, которого я вовсе не знаю. Он много лет жил в Харькове. В одном я уверен безусловно, — это, что он бесконечно менее Брандукова имеет прав на занятие места Фитценгагена. Сафонов проявил в деле этом какое-то непостижимое упрямство. В глубине души я думаю, что он согласен со мной, но упорствовал с дипломатическою целью — выжить меня из дирекции, чтобы быть полным хозяином всего дела. Сафонов — человек с огромной амбицией и по натуре деспот. Может быть, это и хорошо для дела.
Будьте здоровы, дорогой, милый друг мой!
От всей души желаю Вам хорошо пожить в Висбадене и столь же хорошо совершить переезд в Россию.
Безгранично преданный
П. Чайковский.
Я писал в Эмс Влад[иславу] Альбертовичу, poste restante.
490. Чайковский - Мекк
С. Фроловское,
30 июня 1890 г.
Милый, дорогой друг мой!
Я был очень тронут и обрадован вчерашней телеграммой Вашей. Из нее я узнал, что г Вы благополучно совершили переезд свой в Россию. Глубоко благодарен за внимание Ваше. Если лето будет далее всё такое же небывало теплое и чудесное, как было до сих пор, то я уверен, что пребывание в отечестве на этот раз будет Вам приятнее, чем в прошлые года. Такой благодати, какую бог посылает нам в это лето, я не запомню. Цветы у меня расцвели в невероятном изобилии. Я всё более и более пристращаюсь к цветоводству и утешаюсь мыслью, что если наступит старческое ослабление моих музыкальных производительных способностей, то. я всецело предамся цветоводству. А покамест пожаловаться нельзя. Едва успел я окончить вполне оперу, как принялся за новое сочинение, которое вчерне у меня уже окончено. Питаю надежду, что Вы будете довольны, дорогая моя, что я написал секстет для струнных инструментов. Знаю Ваше пристрастие к камерной музыке и радуюсь, что Вы секстет мой, наверное, услышите, ибо для этого Вам не нужно будет ехать в концерт,. а весьма нетрудно устроить хорошее исполнение секстета у Вас дома. Я надеюсь также, что эта вещь понравится Вам; я писал ее с величайшим увлечением и удовольствием, без малейшего напряжения. На днях я напишу Владиславу Альбертовичу; подробное письмо о его партитурах.
Ради бога, будьте здоровы, милый друг мой, и пусть в этом году лето продолжится такое же чудное, как было до сих пор. Думаю, что Вы на даче в Сокольниках, но письмо адресую в Москву.
Беспредельно преданный Вам
П. Чайковский.
491. Чайковский - Мекк
С. Фроловское,
1 июля 1890 г.
Милый, дорогой друг мой!
Сейчас приехал Иван Васильев и передал мне письмо со вложенными в него 6000 рублей серебром бюджетной суммы. Бесконечно глубоко благодарен Вам, дорогая моя!
Вчера я послал Вам письмо, адресовал его в Москву, но, вероятно, оно последовало за Вами в Плещееве.
Так как Иван Васильев решительно не хочет остаться ночевать, то я принужден ограничиться сими несколькими строками. Более обстоятельно буду писать в Плещеево.
Еще раз благодарю Вас, бесценный, милый друг!
Ваш П. Чайковский.
Дай бог, чтобы Вы хорошо отдохнули от дороги в Плещееве.
492. Чайковский - Мекк
С. Фроловское,
2 июля 1890 г.
Милый, дорогой друг!
Вчера в одно время с Иваном Васильевым ко мне неожиданно приехал композитор Аренский, и это обстоятельство помешало мне толково написать Вам. Боюсь, что я недостаточно выразил Вам благодарность свою. Да, впрочем, никакими словами я и не могу выразить, сколько я благодарен Вам, сколько тронут Вашим вниманием и заботливостью! Согласно Вашему совету, я отдам две трети бюджетной суммы на текущий счет в банк. Я твердо решился с этого года откладывать часть получаемых мной денег и со временем приобресть всё-таки какую-нибудь недвижимость, весьма может быть, Фроловское, которое мне, несмотря на вырубку леса, очень нравится.
Аренский приезжал ко мне по следующему поводу. Он написал оперу, которую Юргенсон издал. Оперу эту я внимательно проиграл, она мне очень понравилась, и я ощутил потребность высказать Аренскому мое мнение об этом действительно чудесном сочинении. Письмо мое так тронуло его, что он сейчас же поехал лично благодарить меня. Аренский — человек с огромным талантом, но какой-то странный, не установившийся, болезненно нервный и слегка, как будто, не вполне нормальный в умственном отношении. Я боюсь за его будущность.
