документа, свидѣтельствовавшаго объ открытіи Гаттераса.
Четыре путешественника, капитанъ – жалкое, лишенное души тѣло – и вѣрный, грустный, печальный Дэкъ, отправились въ путь. Было десять часовъ утра. Подняли новый парусъ, сдѣланный изъ палатки. Шлюпка оставила Островъ Королевы при попутномъ вѣтрѣ; вечеромъ докторъ всталъ на скамью и сказалъ послѣднее прости пылавшей вдали Горѣ Гаттераса.
Переѣздъ совершился очень быстро, плаваніе по постоянно свободному морю не представляло ни малѣйшихъ затрудненій. Казалось, что удалиться отъ полюса гораздо легче, чѣмъ приблизиться въ нему.
Но Гаттерасъ не сознавалъ происходящаго вокругъ него; онъ лежалъ въ шлюпкѣ, нѣмой, съ потухшимъ взоромъ, скрестивъ на груди руки, съ Дэкомъ у своихъ ногъ. Напрасно докторъ обращался къ нему: Гаттерасъ не слышалъ Клоубонни.
Сорокъ восемь часовъ дулъ попутный вѣтеръ, по морю ходила небольшая зыбь. Докторъ и его товарищи не обращали вниманія на сѣверный вѣтеръ.
15-го іюля они увидѣли на югѣ Портъ Альтамонта. Такъ какъ полярный океанъ освободился отъ льдовъ на всемъ протяженіи своихъ береговъ, то, вмѣсто того, чтобы пройти материкъ Новой Америки на саняхъ, путешественники рѣшились обогнуть его и моремъ добраться до острова Викторіи.
Переѣздъ совершился быстро и легко. И въ самомъ дѣлѣ, для совершенія пути, пройденнаго путешественниками на саняхъ въ пятнадцать дней, теперь потребовалось не больше восьми сутокъ. Подвигаясь вдоль извилинъ берега, очертанія котораго опредѣлялись множествомъ изрѣзывающихъ его фіордовъ, мореплаватели прибыли въ понедѣльникъ, 23 іюля, въ заливъ Викторіи.
Шлюпку привязали у берега и всѣ бросились къ форту Провидѣнія. Какая жалость! Домъ Доктора, амбары, пороховой погребъ, укрѣпленіе – все это превратилось въ воду подъ лучами солнца, а съѣстные припасы были расхищены дикими звѣрями.
Печальное, прискорбное зрѣлище!
Съѣстные припасы путешественниковъ начинали истощаться, они надѣялись пополнить ихъ въ фортѣ Провидѣнія. Очевидно, что провести здѣсь зиму не было никакой возможности, а потому, быстро принявъ новое рѣшеніе, путешественники положили кратчайшимъ путемъ отправиться къ Баффинову морю.
– Ничего другаго не остается,– сказалъ докторъ. Баффиново море находится отсюда въ шестистахъ миляхъ. Мы будемъ плыть до тѣхъ поръ, пока подъ килемъ шлюпки хватитъ воды, войдемъ въ проливъ Джонса и оттуда проберемся до датскихъ поселеній.
– Да,– отвѣтилъ Альтамонтъ. Соберемъ остатки съѣстныхъ припасовъ и отправимся!
Послѣ тщательныхъ поисковъ путешественники нашли нѣсколько ящиковъ пеммикана и два боченка мясныхъ консервовъ, избѣжавшихъ истребленія, словомъ,– собрали съѣстныхъ припасовъ на шесть недѣль и достаточное количество пороха. Все это быстро было снесено въ одно мѣсто; весь день пошелъ на оснастку и починку шлюпки и 24-го іюля путешественники выступили въ море.
Около девяносто третьяго градуса широты материкъ уклонялся въ востоку. Быть можетъ, онъ соединялся съ землями, извѣстными подъ именемъ земель Гриннеля, Эллесмера и Сѣвернаго Линкольна и тянувшимися вдоль береговъ Баффинова моря! Можно было принять за вѣрное, что проливъ Джонса вливался во внутреннія моря, подобно проливу Ланкастера.
Шлюпка подвигалась безъ большихъ затрудненій и легко избѣгала плавучихъ льдовъ. Въ предвидѣніи могущихъ произойти промедленій, докторъ на половину уменьшилъ выдачу раціоновъ. Путешественники не слишкомъ уставали и здоровье всѣхъ находилось въ удовлетворительномъ состояніи.
Впрочемъ, повременамъ они стрѣляли утокъ, гусей и чаекъ, доставлявшихъ мореплавателямъ свѣжую и здоровую пищу. Что касается запаса воды, то его легко пополняли на встрѣчавшихся прѣсноводныхъ льдинахъ. Путешественники не удалялись отъ береговъ, такъ какъ въ открытомъ морѣ шлюпка держаться не могла.
Въ это время года ртуть въ термометрѣ постоянно находилась ниже точки замерзанія. Дождливая погода готова была смѣниться снѣжною, солнце начало касаться линіи горизонта и съ каждымъ днемъ все больше и больше погружалось въ море своимъ дискомъ. 30-го іюля путешественники потеряли солнце изъ виду, т. е. у нихъ въ продолженіи нѣсколькихъ минутъ была ночь.
Однакожъ, шлюпка подвигалась быстро и нерѣдко въ двадцать четыре часа проходила отъ шестидесяти до шестидесяти пяти миль. Путешественники не останавливались ни на одну минуту, зная, съ какими трудами и препятствіями было-бы сопряжено движеніе на сушѣ, если-бы пришлось избрать этотъ путь. Между тѣхъ, внутреннія моря не замедлятъ замерзнуть; то тамъ, то сямъ образовался уже молодой ледъ. Въ полярныхъ странахъ, въ которыхъ не бываетъ ни весны, ни осени, т. е. промежуточныхъ временъ года, зима быстро наступаетъ за лѣтомъ. Необходимо было поторопиться.
31-го іюля небо при закатѣ солнца было ясное и первыя звѣзды появились въ созвѣздіяхъ зенита. Съ этого дня начались туманы, значительно замедлявшіе плаваніе.
Доктора очень тревожило наступленіе вины. Онъ зналъ, съ какими затрудненіями боролся сэръ Джонъ Россъ, стараясь войти въ Баффиново море, послѣ того какъ онъ покинулъ свой корабль. Послѣ первой попытки пройти льдами, этотъ отважный морякъ нашелся вынужденнымъ возвратиться на свое судно и провести въ полярныхъ странахъ четвертую зиму. Но, по крайней мѣрѣ, онъ имѣлъ пріютъ въ суровое время года, съѣстные припасы и топливо.
Если-бы подобное несчастіе постигло остатокъ экипажа Forward'а, если-бы онъ нашелся вынужденнымъ остановиться или возвратиться назадъ, онъ неминуемо-бы погибъ. Докторъ не говорилъ о своихъ тревогахъ товарищамъ, но торопилъ послѣднихъ.
Наконецъ, 15-го августа, послѣ тридцати дней довольно быстраго плаванія, послѣ сорокавосьмичасовой борьбы со скоплявшимися въ проходахъ льдами, послѣ того, какъ утлая шлюпка сто разъ подвергалась опасности погибнуть, мореплаватели окончательно очутились въ необходимости остановиться, за невозможностью подвигаться впередъ. Море повсюду замерзло и термометръ показывалъ среднимъ числомъ пятнадцать градусовъ ниже точки замерзанія (-9° стоградусника).
Впрочемъ, маленькіе, крутые и плоскіе камни, обтачивавешіе прибоемъ волнъ, указывали на близость береговъ материка. Часто встрѣчался также прѣсноводный ледъ.
Альтамонтъ съ большою точностью произвелъ обсервацію, давшую 77°15′ широты и 85°02′ долготы.
– Итакъ,– сказалъ докторъ,– вотъ наше точное положеніе. Мы достигли, Сѣвернаго Линкольна, какъ разъ у мыса Эдена. Мы входимъ въ проливъ Джонса и, при нѣкоторомъ счастіи, найдемъ его свободнымъ до Баффинова моря. Но жаловаться на судьбу мы еще не имѣемъ права. Если-бы мой бѣдный Гаттерасъ нашелъ раньше столь свободное море, онъ быстро поднялся-бы къ полюсу, товарищи не покинули-бы его и онъ не лишился-бы разсудка подъ бременемъ тяжкихъ страданій.
– Въ такомъ случаѣ,– сказалъ Альтамонтъ,– намъ остается одно: бросить шлюпку и на саняхъ добраться до восточнаго берега Зенли Линкольна.
– Бросить шлюпку и отправиться на саняхъ – это такъ,– отвѣтилъ докторъ,– но вмѣсто того, чтобы пройти землей Линкольна, я предлагаю переправиться по льду чрезъ проливъ Джонса.
– Почему это? – спросилъ Альтамонтъ.
– Потому что, чѣмъ больше мы будемъ приближаться къ проливу Ланкастера, тѣмъ больше будетъ у насъ шансовъ встрѣтить китобоевъ.
– Вы правы, докторъ, хотя я и опасаюсь, что въ настоящее время отдѣльныя льдины еще не на столько смерзлись между собою, чтобы представляемый ими путь былъ удобопроходимъ.
– Что-жъ, попробуемъ,– отвѣтилъ докторъ.
Шлюпку разгрузили; Бэлль и Джонсонъ снова наладили сани, составныя части которыхъ находились въ
