когда старая Ван отпирала двери своей чайной, она увидела, что по улице разгуливает Си-Мынь Цин. «Что-то больно нетерпелив этот парень! – подумала старая Ван. – Помазала ему сахаром кончик носа, а языком-то он не может достать. Научился парень в уездном управлении выманивать деньги у народа, так хоть со мной пусть немного поделится».
Открыв двери, старая Ван развела огонь и только собралась было кипятить воду, как в чайную вошел Си-Мынь Цин и, сев у двери, стал глядеть на дом У старшего. Ван прикинулась, будто его не видит, продолжала раздувать огонь в очаге и даже не вышла предложить ему угощение.
– Мамаша! – позвал Си-Мынь Цин. – Подайте мне две чашки чаю!
– Ах, это вы, уважаемый господин! – отозвалась старая Ван. – Давненько не виделись с вами, – добавила она, смеясь. – Пожалуйста, присаживайтесь!
Затем она наполнила две чашки крепким чаем с имбирем и поставила их на стол перед гостем.
– Выпейте со мной чашку, мамаша! – предложил Си-Мынь Цин.
– Да ведь не та я, с кем бы вы хотели посидеть, – захихикала старая Ван.
Си-Мынь Цин тоже рассмеялся, а потом спросил:
– Скажите, мамаша, а чем торгуют ваши соседи?
– Да всем понемногу – лапшой, горячим бульоном, острыми приправами.
– Ну и старуха! Только и знает, что шутить, – засмеялся Си-Мынь Цин.
– И совсем я не шучу, – отвечала ему со смехом старая Ван. – У них в доме есть свой хозяин.
– Ну вот что, мамаша, – сказал Си-Мынь Цин.– Я хочу поговорить с вами по-серьезному. Если у них лепешки хорошие, я заказал бы штук пятьдесят. Только не знаю, дома ли хозяин?
– Коли вам нужны лепешки, – сказала старая Ван, – то обождите здесь и, когда он выйдет на улицу, купите у него. Зачем же для этого ходить в дом?
– Да, вы, пожалуй, правы, – согласился Си-Мынь Цин. Выпив чаю и посидев еще немного, он наконец встал со словами:
– Подсчитали, мамаша, сколько я вам должен?
– Да вы не беспокойтесь об этом, – ответила она. – Ваш-то должок я крепко держу в памяти.
Си-Мынь Цин засмеялся и ушел. Оставшись одна в чайной, старая Ван принялась тайком подглядывать за ним из-за занавески и увидела, что Си-Мынь Цин разгуливает взад и вперед по улице, глаз не сводя с дома У старшего. Пройдясь этак несколько раз, он снова вернулся в чайную.
– Вы что-то редко заглядываете к нам, уважаемый господин! – встретила его старуха. – Давненько я вас не видела!
Си-Мынь Цин рассмеялся, пошарил в кармане и, вытащив два ляна серебра, передал их старухе со словами:
– Пока что возьмите вот это, мамаша.
– Не многовато ли будет? – хихикнула старуха.
– Ничего, ничего, берите! – сказал Си-Мынь Цин.
Старуха очень обрадовалась и про себя подумала: «Готово! Попался парень на удочку. Спрячу-ка я пока что это серебро». Затем, обращаясь к нему, она сказала:
– Вас, я вижу, томит жажда. Не выпьете ли зеленого чайку?
– Откуда вы узнали, что я хочу пить? – спросил Си-Мынь Цин.
– А что же тут мудреного-то, – сказала старуха. – Еще в старину говаривали: «Когда входишь в дом, не спрашивай хозяев, хороши у них дела или плохи. Взгляни на их лица и тут же узнаешь». Я умею разгадывать и не такие загадки.
– Есть у меня одно дельце, – сказал Си-Мынь Цин. – И если вы, мамаша, разгадаете его, я дам вам пять лян серебра.
– Да тут и гадать-то нечего, – смеясь, отвечала старуха. – Я уже все поняла с первого взгляда. Подставьте-ка ваше ушко, и я скажу вам, что это за секрет такой. Вот уже два дня, как вы зачастили сюда, потому что крепко полюбилась вам моя соседка. Или не угадала?
– Ну, мамаша, своей мудростью вы не уступите прославленному Суй Хэ 40, а умом превзойдете даже Лу Цзя 41. Не стану скрывать от вас, я и сам не пойму, что со мной случилось. Но после того как она уронила на меня шест и я взглянул ей в лицо, она словно околдовала меня, и я все думаю, как бы мне пробраться к ним в дом. Не сможете ли вы что-нибудь сделать для меня?
– Я не стану обманывать вас, уважаемый господин, – рассмеялась старуха. – Все знают, что я торгую чаем, да ведь вот точно у моей дочери черт на часах сидит. Три года прошло с тех пор, как в третий день шестой луны выпал снег, а ведь как раз тогда я в последний раз продала чайник чаю, и плохо теперь идут мои дела. Вот и приходится мне, чтобы прокормиться, заниматься разными делишками.
– А что это за делишки такие? – спросил Си-Мынь Цин.
– Ну, прежде всего я сватаю, – смеясь, отвечала старая Ван, – еще достаю девушек. Могу быть повивальной бабкой, а чаще всего устраиваю любовные делишки.
– Дорогая мамаша, – сказал Си-Мынь Цин, выслушав ее. – Если вы устроите мне это дельце, я подарю вам десять лян серебра на покупку гроба.
– Послушайте, что я вам скажу, уважаемый господин, – отозвалась старуха. – Самое трудное – это устройство любовных делишек. Для того чтобы рассчитывать на успех, необходимо пять условий: надо обладать красотой Пань Аня 42, силою ишака, богатством Дэн Туна 43, надо быть как иголка в шерсти, с виду мягким, а на деле острым, и, наконец, иметь достаточно свободного времени. Эти пять вещей: красота, выносливость, богатство, мягкость и настойчивость, да еще свободное время – необходимы каждому любовнику. Если все это в наличии, то дело можно считать сделанным.
– Что ж, – начал Си-Мынь Цин, – пожалуй, я не обману вас, если скажу, что кое-чем из этого обладаю. Ну, во-первых, что касается наружности, то хоть я и не так красив, как Пань Ань, но лицо мое сойдет и в таком виде. Что же до второго условия, то я еще с детства был здоров, как бык. Если же говорить о богатстве, то хоть я, может быть, и не так богат, как Дэн Тун, но все же деньги у меня водятся, а о настойчивости и говорить нечего. Пусть она хоть четыреста раз меня ударит, я все равно от нее не откажусь. Свободного же времени у меня больше, чем надо, ведь если бы его у меня не было, разве мог бы я так часто сюда приходить? Дорогая мамаша, устройте мне это дельце! А я уж, конечно, вас не забуду.
– Уважаемый господин, – сказала на это старая Ван. – Хоть вы и говорите, что обладаете всеми пятью качествами, но есть еще одно обстоятельсво, которое может испортить все дело.
– Тогда скажите, пожалуйста, что это за обстоятельство, – сказал Си-Мынь Цин.
– Не
