диспетчер – голос его показался Вернону Димиресту смутно знакомым – последовательно менял им курс, слегка заворачивая самолет по мере того, как они снижались.
Оба пилота понимали, что курс им прокладывает человек опытный и, следовательно, посадку на любую из двух полос можно будет осуществить без особого маневрирования. Решение о том, на какую полосу их будут сажать, могло поступить в любую минуту.
И по мере того как приближалась эта минута, напряжение у обоих пилотов росло.
Второй пилот Сай Джордан только что по приказу Димиреста вернулся в кабину, чтобы подсчитать приблизительный вес самолета за вычетом израсходованного горючего. Теперь, выполнив все, что требовалось от бортинженера, Джордан вернулся на свое место у запасного выхода в голове пассажирского салона.
Энсон Хэррис с помощью Димиреста уже разработал все детали посадки самолета, учитывая, что у них заело стабилизатор.
Они как раз закончили приготовления, когда позади них появился доктор Компаньо.
– Хочу сообщить вам, что ваша стюардесса – мисс Мейген – пока держится. Если нам удастся быстро доставить ее в больницу, я почти убежден, что она выкарабкается.
Димирест, чувствуя, что голос может выдать его волнение, промолчал. А Энсон Хэррис обернулся и сказал:
– Благодарю вас, доктор, нам осталось лететь всего несколько минут.
В обоих пассажирских салонах были приняты все меры предосторожности для посадки. Всех раненых, за исключением Гвен Мейген, пристегнули поясами к сиденьям. Два врача находились по бокам Гвен, чтобы поддержать ее, если самолет тряхнет. Остальным пассажирам объяснили, как они должны вести себя в условиях предстоящей тяжелой посадки, чреватой любыми неожиданностями.
Старенькая миссис Квонсетт наконец по-настоящему испугалась и крепко вцепилась в руку своего недавно обретенного друга. Да и усталость начала брать свое – ведь день у нее выдался на редкость утомительный.
Только что она буквально расцвела, когда стюардесса передала ей слова капитана Димиреста. Стюардесса сказала, что капитан благодарит ее за помощь и, поскольку миссис Квонсетт выполнила обещанное, капитан Димирест намерен сдержать слово и, когда они приземлятся, отправить ее в Нью-Йорк. Милый, чудесный человек, подумала Ада Квонсетт: вспомнил о ней, когда голова у него совсем другим забита!.. Вот только, мелькнула у нее мысль, будет ли она жива, чтобы лететь в Нью-Йорк?
Джуди, племянница таможенного инспектора Стэндиша, снова взяла было младенца у своих соседей. Теперь она вернула его матери. Младенец, не ведая о нависшей над ним опасности, крепко спал.
А в кабине пилотов Вернон Димирест определил по таблице на приборной доске скорость подхода к земле при том весе, который сообщил ему второй пилот, и сухо произнес:
– Держите скорость сто пятьдесят узлов.
Это была скорость, на которой они должны пролететь над границей летного поля, учитывая перегрузку и заевший стабилизатор.
Хэррис кивнул. Насупившись, он протянул руку и включил ограничитель на своем индикаторе скорости. То же проделал и Димирест.
Даже на длинной полосе посадка будет опасной.
Скорость свыше ста семидесяти миль в час была дьявольски большой для посадки. Оба пилота знали, что при таких условиях самолету надо долго бежать после того, как он коснется земли, а скорость из-за их большого веса будет спадать очень медленно. Однако подлетать на скорости ниже той, какую только что установил Димирест, было бы самоубийством: самолет может камнем упасть вниз.
Димирест потянулся к радиомикрофону, но, прежде чем он успел что-либо сказать, голос Кейза Бейкерсфелда произнес:
– «Транс-Америка», рейс два, заворачивайте вправо, курс двавосемь-пять. ВПП три-ноль свободна.
– О Господи! – вырвалось у Димиреста. – Самое время!
Он включил микрофон и подтвердил прием.
Оба пилота быстро проверили, все ли готово к посадке.
Раздался глухой стук – выпустилось шасси.
– Да, – сказал Хэррис, – скоро будем садиться… Нам и этой-то полосы дай Бог чтобы хватило.
Димирест что-то буркнул в знак согласия. Он напряженно смотрел вперед, словно хотел пробить взглядом облака и тьму и увидеть сквозь них огни аэропорта, которые вот-вот должны были появиться. Несмотря на внешнее спокойствие, он очень волновался. Они до сих пор не знали, насколько серьезно повреждена взрывом машина и какие еще поломки произошли во время весьма нелегкого обратного полета. Во-первых, была эта чертова дыра в хвосте, а при тяжелой посадке на большой скорости… Да вся хвостовая часть может отлететь к черту… И если это произойдет, думал Димирест, то при скорости сто пятьдесят узлов… Какая все-таки сволочь этот мерзавец с бомбой! Жаль, что он подох! Димирест с радостью растерзал бы его своими руками, сам прикончил бы гада…
Рядом с ним Энсон Хэррис, снижая самолет по приборам, увеличил скорость спуска с семисот до восьмисот футов в минуту.
Димирест искренне жалел, что не он пилотирует машину. Будь на месте Хэрриса пилот помоложе или младше по чину, Димирест принял бы на себя командование. Но Хэрриса он не мог пока упрекнуть ни в чем… Оставалось только надеяться, что он так же безупречно проведет и посадку… Мысли Димиреста вернулись к тому, что происходило в пассажирском салоне. «Гвен, мы почти прилетели! Продержись еще немного!» Он уже не сомневался, что они втроем – он, Гвен и Сара – сумеют все уладить, если Гвен и ребенок останутся живы.
Снова раздался голос Кейза Бейкерсфелда:
– «Транс-Америка», рейс два, идете и снижаетесь хорошо. На полосе легкое снежное покрытие. Ветер северо-западный, тридцать узлов. Вам дается первоочередность при посадке.
Через несколько секунд они вынырнули из облаков и увидели прямо впереди огни взлетно-посадочной полосы.
– КДП Линкольна! – вызвал по радио Димирест. – Видим полосу.
– Рейс два, вас понял. – В голосе диспетчера звучало явное облегчение. – Даем разрешение на посадку. Переключайтесь на частоту наземного диспетчера. Благополучной посадки. Все.
Вернон Димирест дважды нажал на кнопку микрофона: по авиационному коду это означало «спасибо». Энсон Хэррис сухо скомандовал:
– Включить посадочные огни. Закрылки – под углом пятьдесят градусов.
Димирест выполнил команду.
Самолет стремительно снижался.
Хэррис предупредил:
– Если не справлюсь с рулем направления, поможете.
– Есть.
Димирест поставил обе ноги на педали руля. Когда скорость спадет, руль из-за искореженного стабилизатора заест. И на земле обоим пилотам, возможно, придется пустить в ход всю свою силу, чтобы удержать управление.
Самолет с ревом пронесся над краем поля – вдаль жемчужной цепочкой убегали огни взлетно-посадочной полосы. По обеим сторонам полосы высились сугробы, за ними тьма. Близость земли делала ощутимее необычную скорость полета. Обоим пилотам эти две мили бетона впереди никогда еще не казались такими короткими.
Хэррис выровнял машину и прикрыл все четыре рычага. Рев реактивных двигателей затих, и стал слышен пронзительный вой ветра. Когда они подлетали к самой полосе, перед глазами Димиреста промелькнули сгрудившиеся машины «скорой
