на Сун Цзяна, она стала браниться:
– Этого закоренелого негодяя можно заставить говорить только палками.
– Правильно, – сказал Лю Гао и приказал принести расщепленный бамбук и избить Сун Цзяна.
Сун Цзяна принимались бить уже два раза. Кожа на нем свисала лохмотьями, и кровь лилась ручьем. Затем начальник приказал заковать его в цепи, а на следующий день отправить в область в повозке для преступников. Такова была судьба Сун Цзяна, именитого горожанина Юньчэна.
Между тем сопровождавшие Сун Цзяна люди доложили обо всем Хуа Юну. Волнуясь за участь друга, тот сейчас же написал письмо начальнику Лю Гао, которое направил в управление с толковым человеком, надеясь освободить Сун Цзяна. Посыльный поспешил к дому Лю Гао. Когда охрана доложила Лю Гао, что у ворот ожидает посыльный с письмом от начальника Хуа Юна, он сказал, чтобы этого человека провели в управление. Когда тот передал письмо, Лю Гао вскрыл его и прочитал следующее:
«Хуа Юн приветствует начальника Лю Гао. У меня есть родственник по имени Лю Вэнь, который прибыл на днях из Цзичжоу, и вот, любуясь праздником фонарей, он каким-то образом оскорбил вашу милость. Прошу вас во имя нашей дружбы освободить его, а я, конечно, принесу вам свою благодарность. Извините, что пишу наспех, не придерживаясь установленных форм, и надеюсь, что вы выполните мою просьбу без дальнейших объяснений».
Прочитав письмо, начальник Лю Гао пришел в ярость, изорвал его в клочки и принялся громко браниться:
– Да ты, Хуа Юн, совсем обнаглел. Ты назначен сюда по указу императорского двора, а сам связался с разбойниками и еще обманываешь меня! Этот бандит показал, что его зовут Чжан-сань и что он купец из города Юньчэн, а ты теперь пишешь, что он мой однофамилец Лю Вэнь из Цзичжоу. Может быть, в расчете на то, что я освобожу его? Но меня ты не проведешь!
И он приказал слугам выгнать посыльного. Посыльный быстро возвратился к Хуа Юну и доложил о случившемся. Выслушав его, Хуа Юн мог лишь воскликнуть:
– О, я навлек беду на моего брата, скорее седлайте мне коня!
Наскоро натянув халат и привязав к поясу лук и стрелы, он взял копье и вскочил на лошадь. В сопровождении пятидесяти воинов, вооруженных пиками и палицами, он направился ко двору начальника Лю Гао. Охранники у ворот дома Лю Гао не посмели их задержать и разбежались кто куда, так как вид Хуа Юна не предвещал ничего доброго. Хуа Юн направился к парадному помещению и слез с лошади. Прибывшие с ним воины выстроились около дома.
– Позовите начальника Лю Гао, я хочу с ним говорить, – крикнул он.
У Лю Гао от страха душа ушла в пятки. Хуа Юн был боевым командиром, поэтому Лю Гао очень боялся его и не решался выйти.
Видя, что Лю Гао не выходит, Хуа Юн приказал своим подчиненным поискать, нет ли кого в других помещениях.
Люди тотчас же бросились выполнять его приказ и вскоре под балконом одного из боковых помещений обнаружили Сун Цзяна. Он был подвешен высоко к балке, и ноги его были скованы цепью. Все тело его было изувечено побоями.
Солдаты перерезали веревки, разбили цепи и освободили Сун Цзяна. Хуа Юн приказал сейчас же отвезти Сун Цзяна к себе домой, а сам сел на лошадь, поднял пику и громко произнес следующее:
– Господин Лю Гао! Вы здесь главный начальник, но как могли вы так поступить со мной? У кого же из нас нет родственников, и о чем думали вы, когда схватили моего названого брата и обошлись с ним, как с разбойником? Только обманывать народ и любите! Но погодите, завтра я расправлюсь с вами!
И Хуа Юн в сопровождении своих людей поспешил в крепость, чтобы помочь Сун Цзяну и облегчить его положение.
Но продолжим наш рассказ. Когда Лю Гао увидел, что Хуа Юн освободил Сун Цзяна, он тут же собрал около двухсот человек, приказал им идти в крепость Хуа Юна и привести пленного обратно. Среди посланных им людей были два новых командира. Они неплохо владели оружием, но не были так искусны в военном деле, как Хуа Юн. Не смея ослушаться приказа Лю Гао, они вынуждены были вести людей к крепости Хуа Юна.
Еще не рассвело, когда охрана у ворот доложила Хуа Юну о прибытии отряда. Двести воинов столпились у ворот, но ни один не решался войти из страха перед Хуа Юном. Когда совсем рассвело, они увидели, что ворота открыты настежь, а военный начальник Хуа Юн сидит в парадном помещении. В левой руке у него был лук, а в правой – стрела.
– Воины, – громко крикнул Хуа Юн и поднял лук, – знайте, что за обиды мстят так же, как уплачивают долги. Вас прислал сюда Лю Гао, но не старайтесь для него. А вы, – обратился он к начальникам, – еще не видели военного искусства Хуа Юна. Сперва я покажу вам, что умеет делать Хуа Юн с луком и стрелой. А потом, если у кого-нибудь из вас еще не пропадет охота выслужиться перед Лю Гао, пусть осмелится выступить против меня. Смотрите же, как я сейчас попаду в макушку бога- хранителя на левых воротах.
Он прицелился и натянул лук. «Дзинь» – зазвенела стрела и угодила в самую макушку статуи бога. Все двести человек только рты разинули от изумления. Хуа Юн наложил на тетиву вторую стрелу и крикнул:
– А теперь я буду целиться в кисточку на головном уборе бога-хранителя на правых воротах.
Опять зазвенела стрела и точно попала в указанное место. Две стрелы так и остались торчать с правой и левой стороны ворот.
Приготовив третью стрелу, Хуа Юн крикнул:
– Смотрите все! Третья стрела попадет прямо в сердце вашего начальника в белой одежде.
«Ай-я!» – воскликнул тот и бросился бежать. Вслед за ним с криками обратились в бегство и все остальные.
Тогда Хуа Юн приказал закрыть ворота и отправился во внутренние комнаты проведать Сун Цзяна.
– Сколько страданий пришлось вам вынести из-за меня!
– Обо мне не беспокойтесь, – ответил Сун Цзян. – Боюсь только, что Лю Гао не оставит вас в покое. Мы должны принять какие-то меры.
– Я оставлю службу и расправлюсь с этим мерзавцем, – сказал Хуа Юн.
– Не думал я, что жена его так отплатит мне за добро, – сказал Сун Цзян. – Сначала я хотел было сказать им свое настоящее имя, но побоялся, что всплывет дело с Янь По-си, и потому решил назваться Чжан-санем – купцом из Юньчэна. Но оказалось, что этот бессовестный
