замуж за своего управляющего; с тех самых пор она спит в комнатке за магазином, и живется ей неважно. Он – молодец-мужчина, дело поставил на должную высоту, но вот беда: ему нет еще и 40 лет, и, когда он поздно возвращается домой, старуха лежит и не может сомкнуть глаз от злости. – На первом этаже живет адвокат. Принадлежит ли дикий кролик в герцогстве Саксен-Альтенбург к животным, на которых распространяется Положение об охоте? [306] Ответчик не прав, оспаривая мнение ландгерихта, что дикий кролик в герцогстве Саксен-Альтенбург должен быть причислен к животным, на которых распространяется означенное Положение. Какие животные подлежат правилам этого Положения и какие могут быть истребляемы свободно – этот вопрос получил в отдельных германских государствах весьма различное разрешение. При отсутствии особых указаний в законе он решается на основании обычного права. В проекте Положения об охоте от 24.02.54 дикий кролик еще не упоминался. – В 6 часов вечера в конторе появляется уборщица, подметает, обтирает линолеум в приемной. На пылесос у господина присяжного поверенного все еще не хватает денег, этакий сквалыга, причем он даже вовсе и не женат, и фрау Циске, которая называет себя экономкой, это отлично знает. Уборщица старательно чистит и трет, она невероятно худа, но гибка и трудится в поте лица для своих двоих детей. Значение жиров для питания: жир покрывает выступы костей и защищает лежащую под ними ткань от давления и толчков, поэтому сильно исхудавшие субъекты жалуются на боль в подошвах при ходьбе [307]. К данной уборщице это, впрочем, не относится.
За письменным столом сидит в 7 часов вечера присяжный поверенный Левенхунд и работает при двух настольных лампах. По уголовному делу А 8 780–27 по обвинению Гросс: представляя при сем доверенность, выданную мне обвиняемой фрау Гросс, честь имею просить о выдаче мне общего разрешения на свидание с заключенной. – Фрау Евгении Гросс, Берлин. Многоуважаемая фрау Гросс, я уже давно намеревался навестить Вас, однако вследствие того, что завален работой и, кроме того, не совсем здоров, никак не сподобился. Рассчитываю быть у Вас в ближайшую среду и прошу Вас вооружиться до тех пор терпением. С совершенным почтением. На письмах, денежных переводах и почтовых посылках должен быть указан адрес отправителя и номер заключенного. Адресовать следует так: Берлин NW 52, Моабит, 12а [308].
– Господину Тольману. По делу Вашей дочери я вынужден просить у Вас дальнейшего взноса гонорара в сумме 200 марок. Хотя бы частями. – Многоуважаемый господин присяжный поверенный, так как мне очень хотелось бы навестить мою несчастную дочь в Моабите, но я не знаю, к кому обратиться, то убедительно прошу Вас устроить, чтобы я могла туда приехать. И вместе с тем написать прошение, чтобы я могла посылать моей дочери два раза в месяц передачу, съестные продукты. Пребываю в ожидании Вашего скорейшего ответа в конце этой или в начале будущей недели. Фрау Тольман (мать Евгении Гросс). – Присяжный поверенный Левенхунд встает, с сигарой в зубах, глядит в щель между половинками занавески на светлую Линиенштрассе и раздумывает, позвонить этой особе по телефону или не звонить. Половые болезни по собственной вине [309], оберландгерихт во Франкфурте I, С 5. Если даже менее строго судить о нравственной допустимости половых сношений для неженатых мужчин, все же необходимо признать, что в правовом отношении налицо имеется элемент виновности, что внебрачное половое общение, как говорит Штауб [310], является экстравагантностью, связанною с известными опасностями, и что нести последствия должен тот, кто позволяет себе такую экстравагантность. Согласно этому, Планк [311] рассматривает вызванное внебрачным сожительством заболевание военнообязанного как следствие грубой с его стороны неосторожности. – Он снимает трубку, пожалуйста станцию Нейкельн, номер такой-то.
Второй этаж: управляющий и две толстые супружеские четы – его брат с женой и его сестра с мужем и больной девочкой.
Третий этаж, полировщик мебели, мужчина 64 лет, с лысиной. С ним живет его разведенная дочь, ведет хозяйство. Этот жилец каждое утро с грохотом спускается по лестнице; сердце у него плохое; он скоро выйдет на пенсию как нетрудоспособный (склероз венечных сосудов [312], перерождение сердечной мышцы [313]). В молодости он занимался греблей, а что он может сейчас? Читать по вечерам газету, покуривать трубку, а дочь в это время, конечно, должна судачить с соседками на лестнице. Жены у него нет – умерла в 45 лет, была бойкая, горячая, все ей было мало, понимаете, а потом с ней вдруг что-то такое случилось, может быть, через год у нее наступил бы климактерический период, а она, ничего не сказав, пошла к акушерке, от нее – в больницу, да так оттуда и не вышла.
Рядом с ним – токарь, человек лет тридцати, у него маленький сынишка и одна комната с кухней, жена умерла от чахотки, сам он тоже кашляет, ребенок весь день в детском очаге [314], а вечером отец заходит за ним. Когда мальчик уже спит, отец готовит себе чай, возится до поздней ночи со своим радио, состоит председателем Общества радиолюбителей и не в состоянии заснуть, пока не закончится вся передача.
Далее – кельнер с одной особой, комнатка с кухней, очень чистенькая, а на газовом рожке – колпак с бисерной бахромой. Кельнер бывает дома до двух, спит или играет на цитре, в то самое время, как присяжный поверенный Левенхунд носится высунув язык в черном таларе [315] по коридорам ландгерихта 1, 2 или 3, в комнату присяжных поверенных, из комнаты присяжных поверенных в зал заседания, из зала заседания, откладывает дела, просит о вынесении заочных решений. Невеста кельнера служит на контроле в одном универмаге. Так она по крайней мере говорит. Этого кельнера, когда он был еще женат, страшно обманывала жена. Но она снова и снова умела утешить его, пока он наконец не сбежал. Он снял где-то угол, но все приходил к жене, а в суде был тем не менее признан виновной стороной, потому что ничего не мог доказать и злонамеренно покинул жену. После этого он познакомился в Хоппегартене [316] со своей теперешней, которая охотилась там на мужчин. Ясно, того же калибра женщина, что и его первая, только похитрее. А он ничего не замечает, когда его невеста чуть ли не каждую неделю бывает в отъезде, якобы по делам службы, с каких же это пор контролерши разъезжают по другим городам, ну допустим, у нее особенно ответственная должность. В данную минуту кельнер сидит у себя на диване с мокрым полотенцем на голове, плачет, а она должна за ним ухаживать. Он
