One
Ты понимаешь, они сами не знают, чего хотят. Начинаешь о чем-то мечтать шутки ради, просто так, чтобы о чем-то помечтать. А через год-другой ты уже забываешь о том, что придумал эту мечту, она вырисовывается, как самая настоящая симулакра из Бодрийара, вырисовывается в нечто. Симуляция без объекта симуляции, она замыкается сама в себе и становится твоим смыслом жизни. Бам! Теперь ты уже живешь для достижения мечты, которая никогда тобой толком не была понята, ты живешь симуляцией своей жизни. Как компьютерная игра, в которую ты играешь, и думаешь, что сыграешь немного и все, будешь жить нормально, но игра затягивает, ты играешь так долго, что в конце уже не можешь провести грань между игрой и жизнью. В конце концов все эти вопросы, которые мы задавали пока вырастали… на них так и не получены ответы, на них нельзя найти ответа, так и получается, что любой ответ лучше чем ничего.
Рита осторожно, пытаясь не потревожить Игоря, поставила чашку с кофе на стол.
Меня привлекают простые люди. Знаешь, с простыми ценностями, простыми желаниями, простыми правилами. Мы ищем свое счастье, читаем никому не нужных психологов, философов, искусствоведов, литераторов, смотрим современное кино, общаемся на только нами понятном интеллектуально-возвышенном языке, и это наше счастье, нам ведь оно тоже нужно, всегда обитает за углом. Сейчас, ты уже его практически видишь, но сворачивая за угол ты видишь еще угол, потом еще и еще. Даже поняв, что ты ходишь вокруг обычного куба, ты не можешь расстаться с мыслью, что вскоре тебе все будет понятно. Вскоре… вскоре ты наконец сможешь перестать издеваться над собой, дурить самого себя, заглушать те или иные мысли, чтобы иметь меньше конфликтов со своим внутренним Я. Но оно не наступает, поэтому слишком многим так противна становится эта жизнь, они пытаются найти свое Я, в то время, как Я уже здесь — оно на поверхности, им нужно жить, ему нужно доверять. Сознание не должно заглушать индивидуальные желания личности, человек не всесилен.
Дверь кафе распахнулась и в него вошла молодая супружеская пара с мальчиком лет пяти. Игорь кинул мимолетный взгляд на вошедших, незаметно фыркнул и продолжил прерванный монолог.
Я хочу семью. Знаешь, никогда не думал, что смогу вот так тебе признаться в этом, но, понимаешь, с возрастом хочется скрывать все меньше и меньше. Да от кого скрывать? Ценности в этом никакой нету. Хочется открыться кому-то, довериться, даже если человек этот не сможет полностью понять меня, но — fuck — мы же взращены пост-структуралистскими теориями, вокруг нас одни знаки, и ничего больше, так что абсолютное понимание в любом случае недостижимо. Я хочу семью, хочу детей, мне плевать на то, что я буду похож на обычного, стандартного гомо сапиенса. Даже если мои ценности так предсказуемы, так обычны и повседневны с точки зрения Дарвинизма, Марксизма или черт знает чего еще. Я хочу проснуться утром и услышать плач своего ребенка, просто понять, что я кому-то нужен вне зависимости от моей внешности, статуса, размера заработной платы. Просто нужен. Я понимаю, это же новый мир, новые скорости. То, на что раньше нам требовалась целая жизнь, происходит у нас за день. Все абсолютные ценности рухнули со времен Ницше, даже Бога и того уже нет, и никого это не тревожит. Любовь, семья, дружба — скоро над этим будут смеяться, современный человек не может себе позволить такую роскошь, как сковывать себя такими абсолютными понятиями. Наши жизни стали насыщеннее, ярче и в то же время искусственнее, я не помню последний раз, когда я мог кому-то сказать правду. Я всегда играю, меняюсь, использую людей. А все вокруг используют меня. Все работают на свое благо, а через это — на благо человечество. Это кажется Руссо, да? У меня даже какой-то недуг появился — я не могу долго улыбаться и смеяться. Я устаю от людей. Улыбаюсь только в силу приличий, но не могу это делать долго. Тут вчера сидели с ребятами в баре, я улыбался, смеялся, потом чувствую, что это становится все труднее. Пошел в туалет, там смотрел в зеркало и уверял себя, что все вокруг идиоты. И нормально, помогло. Авто-тренинг. Потом еще целый час поддерживал эту искусственную веселость, никто кажется и не заметил. Ты знаешь, меня не удивит, если узнаю, что все так время от времени делают. Вообще никогда не верил в социальную сущность человека. Социальный контракт мне как-то больше по духу, надо просто смириться с присутствием остальных людей.
Рита украдкой посмотрела на часы над головой Игоря.
А я и не знала, что ты интересуешься философией. Это приятное удивление, честное слово. Послушай, через час мне надо быть дома, а я еще должна маме купить поесть.
Игорь мрачно улыбнулся, в его глазах мелькнула злоба и жалость к себе, но он быстро совладал с собой.
Может… а ты что делаешь вечером?
Сегодня?
Ну… не обязательно сегодня, вообще вечерами? Ты никуда не ходишь? Может, как-нибудь я бы тебя мог пригласить, знаешь как на свидание — он скривил лицо в пост-ироничной улыбке — тет-а-тет. Конечно, мы уже знаем друг друга слишком давно, чтобы портить дружеские отношения, но я тебя никогда по-настоящему все же не знал, ты не пойми неправильно… мне хотелось бы, даже очень, но ты все время закрываешься от людей, я никогда не мог понять почему.
Может быть, Игорь. Давай созвонимся поближе к выходным — Рита улыбнулась — послушай, мне действительно пора.
Ок. Давай.
Игорь уже не пытался скрывать своего недовольства. За соседним столом негромко рассмеялись.
Ну, тогда я позвоню тебе в четверг? У Макса вечеринка за городом, можем съездить, там весело, заодно сможешь отвлечься. Хорошо?
Ага, хорошо. Созвонимся или пошли мне смс.
Рита кокетливо улыбнулась, забрала сумочку и, на прощание чмокнув Игоря в щеку, вышла из кафе.
Выйдя на улицу, она прошла мимо окна, у которого сидел Игорь, еще раз улыбнулась, и беглой походкой направилась на остановку.
Внезапно за спиной Игоря раздался детский смех. Лицо его исказилось, он крепко вцепился костяшками в стол и медленно повернул голову. Это был голос маленького беленького мальчика, который пять минут назад вошел в кафе вместе с родителями. Он не мигая смотрел на Игоря и заразительно смеялся. Мама смотрела на ребенка и улыбалась, отец издал сдавленный смешок, потом тоже уставился на парня, ставшего причиной смеха своего питомца.
Буквально через мгновение весь зал уже заливался хохотом, уставившись на него. Послышались реплики, он не мог разобрать их полностью, обрывки фраз. Ты посмотри на него. Он глуп. Чего он хотел. Как будто он не знает. Придурок. Все твои знания ничто. Набрался терминов, но не стал умнее. Мелочный дурак.
Мальчик вскочил со стула и ловко, огибая столы и проскальзывая между посетителями, направился к Игорю. Игорь в оцепенении ждал развязки.
Ребенок подошел совсем близко. Его дыхание становилось все менее ровным.
Игорь весь сжался.
Мальчик встал за спиной Игоря и выставил вперед руки, подтягиваясь к его шее.
Он вцепился в шею Игоря и громко завопил. Посетители бара с оживлением наблюдали за происходящим. Игорь осторожно вытянул руки и взял мальчика за голову. Резким движением он поднял мальчика и, перекинув его через себя, опустил на стол. Послышался звон битого стекла, на пол полетела битая посуда.
Мальчик смотрел на Игоря, бормоча проклятия. Ты. Ты, глупый, жалкий, никчемный, наивный, самонадеянный, эгоистичный, слабый, трусливый человек. Мальчик засмеялся, вызывая к действию. Даже мне уже понятна твоя никчемность. Про тебя ничего не напишут в анналах истории.
Игорь схватил мальчика за шею и сильно крутанул. Раздался треск, шейные позвонки хрустнули. Смех и гул мгновенно прекратился. Посетители вернулись к поеданию булочек и питью чая.
Отец ребенка решал кроссворд на последней странице воскресной газеты.
Игорь на минуту прикрыл глаза. Иногда жизнь заставляет нас делать неестественные вещи.
Достал деньги, кинул на стол. Встал, и, не поднимая глаз, вышел из кафе.
Two
Блондин достал свой член из трусов и томно улыбнулся в камеру. Раздвинув ноги негритянке, он засунул указательный палец в ее щель. Негритянка вскрикнула. Блондин неряшливо мастурбировал, пытаясь довести себя до искусственной эрекции. Негритянка сжимала соски, и тянулась к неготовому члену своего приятеля. Now suck it. А теперь соси, крошка. Переводчик озвучивал за двоих, чем напрочь убивал всю романтику зрелища, возвращая зрителя в затхлый призрачный мир старой хрущевской квартиры.
Максим Иваныч никогда не смотрел порнуху со звуком. Чтобы хоть как-то заглушить свои повизгивания и грузные воздыхания, он научился дрочить под классику. Вытерев слизкую руку о трусы, он направился на кухню. Раздался глухой шум вызываемого лифта.
Прильнув к дверному глазку, Максим Иваныч ждал Риту.
