Я покачал головой.
— Прости. Сам понимаешь, этого я вам никак не могу позволить.
— Тогда попробуй вот этого.
Он снова замахнулся — лишь немногим проворней прошлого раза. Интересно, да из кого, собственно, вся эта шайка? Может, если мне удастся уложить их главаря один на один…
Я ушел от удара, и кулак со свистом пронесся мимо. Верзила по инерции качнулся вперед, я резко выпрямился и с силой врезал локтем ему по затылку. Бандит со всего размаху грянулся на тротуар.
— Он свалил Торка.
— Бей его!
Они бросились на меня всей сворой. Первым подоспел тот мальчишка, что отвлекал нас. Я перехватил его за руки и развернул, используя как живой щит. Но он так лягался и брыкался, что я скоро отшвырнул его в сторону — в ту самую секунду, когда удар по голове заставил меня пошатнуться. Двое
Торчков ринулись добивать жертву, а остальные уже тянули лапы к Хонникер.
— Боддеккер! — закричала она. Потрясающе. Они все замерли.
— Боддеккер? — прошептал кто-то.
— Тот самый Боддеккер? — поинтересовался робко кто-то еще.
Хонникер из Расчетного отдела раньше меня сообразила, что к чему.
— Мы из Пембрук-Холла.
Главарь приподнялся на локтях, отирая кровь с разбитого подбородка.
— Боддеккер! Охренеть можно! — Он оглянулся на Хонникер. — Простите за выражение.
Ряды Торчков облетел шепот, тихая мантра:
— Боддеккер.
— Боддеккер.
— Боддеккер.
— Боддеккер.
— Боддеккер.
— Я типа, правда, дико извиняюсь, мистер Боддеккер. — Торк поднялся на колени, размазывая кровь изо рта рукавом. — Да знай мы только, что это вы, конечно, пропустили бы сразу, без дураков. Черт, да любая шайка в Сохо к вам и цепляться не подумала бы. Что угодно для вас и вашей дамочки, дружище… Только попросите.
Я протянул Торку руку и помог ему встать.
— Почему?
— Да потому, что вы парень что надо, — пояснил он. — Обещали Дьяволам — и выполнили. Сделали их теми, кто они есть сегодня. Да вас теперь чтят девяносто пять процентов шаек на этом острове. А если считать по всему городу, то, верно, процентов семьдесят.
– «Плохие парни от рекламы подписывают контракт с плохими парнями из реальной жизни», — вставил один из Торчков среднего роста, цитируя заголовок моего интервью.
— Простите, что говорю это, — заметил я, — но вы не похожи на тех, кто читает «Рекламный век».
— Нет, — согласился щуплый. — Не «Рекламный век». «Ган-гленд-уикли». Они перепечатали это пару недель назад. — Он показал на остальных Торчков. — И я прочел им всем.
Мы с Хонникер из Расчетного отдела беспокойно кивнули.
— Да, пожалуй, теперь все понятно.
— А не могли бы вы и нам подписать? — спросил двенадцатилетний.
— Простите. У меня ни слейта, ни стилуса…
— Да он не автограф имел в виду, — перебил чтец. — Он интересовался, не могли бы вы и нас взять в рекламу, как Дьяволов.
Я так и побледнел. Не знаю, заметила ли это Хонникер — оставалось только надеяться, что Торчки не заметили. Ни за какие блага мира я не собирался больше давать никаких обещаний уличным шайкам. Но эти горе-бандиты казались такими неумелыми — и глядели на меня так жалобно.
Нет. Второй раз я в ловушку не попадусь!
— Простите, — произнес я. — Дьяволы были одноразовым проектом. Вряд ли когда-либо еще мне потребуются для рекламы уличные шайки.
— А может, в рекламе мы могли бы подраться с Дьяволами? — робко предположил кто-то из Торчков.
При одном воспоминании о том, как Ферман и его парни обошлись с Норманом Дрейном, меня бросило в дрожь.
— Честное слово, не думаю, что… Торк покачал головой.
— Отстаньте от него, парни. Разве не видите, мы слишком навязываемся.
Остальные медленно повернулись к нему.
— Это все я виноват. Зря я на него насыпался. Может, если бы я не лез на рожон…
— Ты что, совсем двинулся, Торк? — возмутился один из Торчков.
Их предводитель печально покачал головой.
— Я вот думаю, может, нам…
— Что? — пискнул двенадцатилетка.
Торк выпрямился во весь рост и расправил плечи.
— Я вот думаю, может, нам всем стоило бы и впрямь сделать себе нормальные прически, носить чистое. Перестать уродовать людей из-за денег. Ведь так мы упустим очередной шанс выбраться с этой вонючей свалки.
— Вонючей свалки? — Двенадцатилетка уже чуть не плакал. Чтец подошел к нему и обнял его за плечи.
— Не реви. Мы все равно позаботимся о тебе.
— Думаю, Торк прав, — согласился еще один. Торк шагнул ко мне и протянул руку.
— Примите мои извинения, мистер Боддеккер. И тысячу извинений вашей прелестной подруге.
— Вы совершенно правильно поступили, — заверил я, пожимая ему руку. — Быть может, мне все-таки удастся что-нибудь для вас сделать.
Мы с Хонникер по очереди пожали руку всем Торчкам и позволили горе-гангстерам проводить нас до конца своей территории. Они дали нам подробнейшие инструкции на случай столкновения с другими их собратьями по профессии, а мы пожелали на прощание удачи. Отойдя так, чтобы они не могли нас видеть, мы остановились и ухитрились выловить такси, на котором доехали прямо до моего дома. Войдя в квартиру, мы оба, не раздеваясь, прыгнули в постель, дрожа и прижимаясь друг к другу.
— Просто не верится, — прошептала Хонникер из Расчетного отдела. — Мы же были у них в руках. Они же могли… могли сделать с нами все, что хотят. Но ты так храбро сопротивлялся им.
— Это не я, — возразил я. — Дьяволы. Дьяволы заглядывали нам через плечо и следили за нами.
Хотя на самом деле я знал: если бы Френсис Герман Мак-Класки следил за нами в тот миг, когда было произнесено мое имя, он плюнул бы себе под ноги и предоставил Большим Красным Торчкам полную свободу действий.
***
— Ну и что все сие означает? — спросил я ее чуть позже. — Как мы выбрались из подобной ситуации, отделавшись лишь легким испугом?
Хонникер взъерошила мне волосы.
— Не тем заморачиваешься. Суть не в том, что мы из этого извлекли, а в том, что извлекли Торчки. Сегодня вечером они получили громадный урок. — Ее губы изогнулись в улыбке, и она поцеловала меня в лоб. — Не связывайся с тем, с кем не следует.
Я отвернулся.
— Не знаю, не знаю.
— Да что тут такого, Боддеккер? Ты разве не это хотел услышать?
Я покачал головой.
— Сам не знаю, что я хотел услышать. Или, точнее, не уверен, что я из тех, с кем не следует связываться.
На лице у нее отразилось замешательство.
— Я не член «Нью-Йорк Хенчмен» или «Пуэрто-Рико Ром-раннерс». Эти парни приучены играть, пока не рухнут замертво, но приучены также и служить образцами для подражания. Я же совсем другой. Никогда не хотел оказаться в центре поля. Вести мяч, обходить соперника, забивать голы. Только и мечтал, что о карьере офисного писаки, который сочиняет сногсшибательную рекламу и повышает спрос на товар.
Но теперь, нежданно-негаданно, я вдруг оказываюсь героем, перед которым склоняются шайки гангстеров — из-за того, что я помог возвыситься кое-кому из их братьев по духу.
— Они вовсе не склонялись перед тобой, Боддеккер, — возразила Хонникер из Расчетного отдела. — Они пытались избить тебя. А ты дал им сдачи — да так, что они получили хороший урок. Быть может, сегодня, не подчинившись их требованиям, ты спас семь чужих жизней.
Она снова поцеловала меня.
— Тогда сделай мне одолжение. Не давай раздуться от гордости — как бы штаны не лопнули.
Взгляд ее сообщил мне, что она не поняла метафоры.
— Все это низкопоклонство, что ты видела сегодня, оно же не ограничивается только горсткой болванов в дурацких прикидах. Заразило даже болванов во вполне деловых костюмах.
— И то верно.
Хонникер села и начала расстегивать блузку. Причем уже не дрожала, так что я понял: надо рассказывать побыстрее.
— Чай «Бостон Харбор», — произнес я. — Клиенты забраковали мой сценарий рекламного ролика.
— Стыд и срам!
Она сбросила блузку и потянулась к одеялу.
— Вернули его с кучей поправок. Я переработал сценарий, кое-какие замечания и правда были по делу, но большинство — чистая прихоть, из разряда тех, что предъявляют
просто потому, что имеют власть. Гризволд не хотел с ними ссориться. Ну как же, новые клиенты. Не стал даже защищать работу группы — слишком боялся потерять заказчиков.
Хонникер понимающе хмыкнула. Я услышал, как упали на пол ее туфельки.
— Так что я сдал компромиссный вариант, но они на него даже не взглянули. Заявили, им, мол, нужна совершенно новая концепция. Тогда я сказал Гризволду: передай им — пусть ищут себе совершенно новую группу.
Она извивалась, пытаясь стянуть что-то с плеч, но тут остановилась.
— И что дальше?
— Финней связался с ними и сказал, что я — тот, кто написал рекламу для «Наноклина». А сегодня утром Гризволд приходит ко мне в офис и говорит: «Бостон Харбор» решили вернуться к твоему первоначальному сценарию, без изменений.
