— А разве у них не было тогда и Ривелино? — спросил Манго. — Я его помню. Такие пушистые усы и всегда обводил штрафными стенки.
— Мы говорим о тотальном футболе в голландском стиле. Я ебучий апельсиновый чел, а меня всунули в Черный город, я тут для колорита, чтобы этот черно-белый Лондон сумел сыграть в красивую игру. Что ты знаешь о футболе, кроме того, почем сейчас котируются акции Манчестер Юнайтед на фондовой бирже?
Уилл уселся и медленно поставил стакан на подставку для пива, германское тиснение и красный герб ирландского портера. Его уже вело. Еще не отошел со вчерашней ночи, канун Нового года, правый глаз заплыл. Он ушел с вечеринки около четырех и стоял ждал такси вместе с Манго. Хуй знает, куда подевались все остальные парни. Пьяные в срань, убитые, никакущие. Один Картер начеку, только и ищет, кому бы присунуть. И тут Манго куда-то съебывает, чтобы отлить, и подъезжает такси. И из ниоткуда появляются трое парней и пытаются угнать это такси у него из-под носа, шайка недоумков, так что началась драка, он получил по кумполу, но убрался в такой сракиндос, что было не до махача, и он остался лежать в канаве в компании сгнивших листьев, двинули вот еще по башке на удачу, в долю секунды он четко увидел чью-то ногу, бьющую ему в глаз, как будто эти кадры прокручиваются заново, и сейчас их откомментирует Алан Хансен[2].
Такси уехало без Уилла, водителя волнует только то, сколько ему заплатят, оно ему надо — тело, оставшееся валяться на улице? Манго, как и всегда, явился слишком поздно и нашел Уилла сидящим на бордюре, с трясущейся головой, взбешенным, потому что теперь надо вызывать другое такси, сидит, прижав кулаки к глазным впадинам, прокручивая в голове этот удар снова и снова. Он даже не запомнил, как они выглядели. Совсем не знал их. Темные очертания, темные волосы. Белые лица, без глаз, без носов, без ртов. Они могут двигаться, они существуют, эти вздорные восковые фигуры. Любой из них может сидеть сейчас в пабе, а он их не узнает. Уилл ненавидел насилие.
— Я вот что скажу тебе, Картер, — сказал он. — Ты больше похож на Ливерпуль. На старый Ливерпуль. Вымучиваешь из себя результат. Чтобы вернуться домой со счетом 1:0. Или Арсенал. Скучный, скучный Арсенал. Вот и померяйся жопами с Арсеналом, 1:0 в пользу пидорасов. Тони Адаме тянет время, все эти его оффсайдные ловушки, а потом, на восьмой минуте добавочного времени, когда подают угловой, он вдруг забивает башкой свой победный мяч. Что ж тут хорошего — играть на удержание счета с Гунерами.
Секс-Дивизион вдруг заткнулся, все уставились на Дениз, та только что вошла в паб. Она кивнула в их сторону, направляясь к бару, одета почти как шлюха с Кингз Кросс, типа той, которую Манго, как он сам признался, снял себе прямо перед Рождеством. Соплячка. На славу обслужила Сайту. Мини-юбка из синтетики и каблуки в шесть дюймов, и эта юбка, такая короткая, кожа в мурашках и подарочек в ее рождественском чулке, просто полоска подвязки на фоне белой кожи. Он заплатил деньги и натянул резинку, отымел ее около Риджентс Парка, у мечети, а затем высадил там же, на Кингз Кросс. Но парням сказал, что ебался с классной телкой. Он не трахается ни с хиппушками из Галифакса на заднем сиденье машины близ станции, ни с наркотами, ни с бродяжками, что шатаются повсюду, бескровные лица прижаты к стеклу, они выкрикивают проклятия, и в их крови СПИД, и герондос, и богатые разводилы-клиенты, порция лекарства от общества новой экономики. Он достойно вложил свои деньги, он сказал, что эта телка предложила ему провести ночь за-бесплатно. Он ей понравился. Уилл знал, что это все пиздеж — о том, что девка предложила Манго бесплатно трахнуться, но остальные поверили. Будь она на год или на два помладше — и у него были бы проблемы. Он так и знал. Уилл их всех считал болванами. Всех. Особенно Гарри, этот проебывает свои деньги еще хлеще, чем все остальные парни, огромный мужик с квадратной бритой головой и с этими своими снами. А Манго — просто мудила. Это ведь чья-то дочь, сестра, любимая.
— Ох, как бы я ей присунул, — сказал Балти, глядя на Дениз, исчезающую за стойкой. — Она красивая. Я бы обустроился и работал, не покладая рук, чтобы обеспечить ей красивую жизнь. Я бы бросил бухать и жрать карри и питался бы брюссельской капустой и тертой морковкой с крекерами, худел бы на четыре стоуна в неделю, забил бы на кофе и пил исключительно грейпфрутовый сок. Пошел бы купил себе какой-нибудь приличный мотор и сделал бы себе стрижку, унисекс в итальянском стиле, не то что сейчас — как греческий мясник. У нас бы были дети. Сопливые говнюки, которые загадили бы нам всю квартиру, обсирались бы по двадцать раз в день и колбасились бы так, как будто это их последняя на земле минута. Все, что захочет Дениз. Я бы и их перевоспитал. Я бы наконец набрался смелости и сел бы на этот электрический стул у зубного и поставил бы на зубы коронки, выбил бы эти ебаные обломки спереди, так что я прекрасно бы выглядел, когда настало бы время познакомиться с ее мамой и папой, я был бы просто красавец — в одной руке розы, в другой — бутылка шерри. Я сделал бы все что угодно ради этой женщины. Создал бы семью и жил бы счастливо за городом, вдали от вас от всех. И если бы вы позвали меня пойти выпить пинту пива, я сказал бы вам — отъебитесь, и положил бы трубку, и вернулся бы к своим любимым лакомствам.
Остальные захохотали. Уилл сказал, что если бы научился обращаться с электрическим стулом, то в первый раз, когда решится попробовать, Дениз получит шок. Дениз все считали красоткой. А еще она встречалась со Слотером, который — так уж вышло — был первосортным ебанатом, парнем, чья ревность не стоила того, чтобы касаться таких ничтожных вещей, как любовь или секс. Им всем известно, какова расстановка сил. Если Слотера не было поблизости, Дениз могла кокетничать с ними сколько угодно. Дразнить этих парней. Зубоскалить и демонстрировать свою грудь. Наклоняться, собирая стаканы, задерживаясь на те самые пару ключевых лишних секунд, за которые и можно было рассмотреть ее тело. Ей нравилось так красоваться перед этими парнями, они ведь были бандой хулиганов «Юнити». Застарелый пивной перегар на утро и черные круги под глазами, Дениз пришла в паб, и вот Терри смотрит на ее задницу, она покачивается, туго обтянутая джинсами. Она любила их поддразнивать, знала, что, предложи она кому-нибудь закрутить с ней серьезно, все просто обосрутся со страху. Ни один из них не отважился бы на это, потому что поблизости околачивается Слотер. Но ей нравился Терри, особенно когда она слышала, как остальные называют его Картером. Безостановочная секс-машина, говорили они. Дениз нравились парни, которые предпочитали не футбол и выпивку, а женщин. Впрочем, Манго приводил ее в ужас, да и Терри не был ни абсолютным трезвенником, ни человеком, безразличным к футболу. Интересно, думала она, хватит ли у него мужества. Может, поощрение тут не помешает?
— Если ты начнешь нормальную жизнь, то кончится тем, что ты окажешься в хвосте лиги, — сказал Картер. — Представь себе такое, Балти. Максимум четыре очка за сезон. Да ты заебешься жить этой жизнью полного мудилы, а в это время твои дружки будут вовсю колбасить но полной, накручивать себе очки, а ты будешь убирать какашки за своими отпрысками.
— И в жопу я Дениз никогда трахать не буду. Она для этого слишком хороша. Как ты думаешь, кто она такая, шлюха, что ли? Дениз — истинная леди. Мы были бы отличной парой. Представляю, идем мы по супермаркету с тележкой, мимо холодильников, загружаем тележку бургерами и стейками, замороженной фасолью, берем бутылку хорошего вина к мясу и дорогущее итальянское мороженое.
— Ты ей подходишь, поверь мне. Такой пташке надо знаешь что? Чтобы ей всадили хорошие шесть дюймов на каком-нибудь загаженном складе. Грязная старая корова. Понятно, почему этот Слотер — конченый ебанат. Потому что она затрахивает его до потери пульса. Запомни, если женщина встречается с этим мудилой, вряд ли ее прельстят изыски французской кухни и старинное шампанское. Это, блядь, должно быть, поле битвы, когда они трахаются. Не представляю, чтобы Слотер часами играл прелюдию, не представляю его за романтическим ужином на двоих. Скорее всего он по-быстрому отдирает ее раком, а на закуску у них самоса и чипсы.
— Я тоже такого не представляю, но это и плохо — если с этой теткой так обращаются. Манго прав. Такие вещи — для пидорасов, даже если оно и прибавит тебе четыре очка. Никогда меня за этим не поймаете.
За стаканами подошла Эйлин. Обычная девушка, очень милая. У Дениз была сексуальность, у Эйлин — теплота. Уилл считал, что теплота важнее. Она нравилась ему с того самого момента, как начала работать в пабе — это было четыре месяца назад, впрочем, она никогда особенно не обращала на него внимания. Вот так всегда и бывает. Женщина, которая тебе нравится, или уже встречается с кем-то другим, или же ты ее не интересуешь. А те, которые тебя домогаются, по большому счету оказываются непредсказуемыми, стеклянные глаза и отчаяние в жестах, думают, что останутся невостребованными, так страстно ищут любви и близости, что готовы трахаться с кем угодно, а потом, после того, как все случится, надеются, что сумели тебя заарканить. Как и многие парни. Уилл считал, что они не сильно отличаются друг от друга. У женщин могут быть дети, а у мужчин — нет. Все на самом деле просто. Он надеялся, что у Картера не получится присунуть Эйлин.
