но получал ведь не один человек. Часть шла в общак, процент забирал кто-то из топов ОПГ, остаток делился на нескольких рядовых старших. Которые, к слову, те ещё пауки в банке, и часто не могли поделить деньги. Особенно если среди них имелись торчки — тогда вообще за копейки глотки грызли друг другу.
Человек по прозвищу Фашист — грустный символ асфальтных войн. И вообще всей той уходящей эпохи организованной уличной преступности. Живой пример, что всё тлен и всё проходит. А история если и способна когда-то повториться, то разве что в виде фарса.
Фашист получил прозвище, вернувшись с малолетки, где наколол на груди нацистский крест. Никаким нацистом он не был, зато был злостным отрицалой, что и символизировала наколка. Прозвище укрепилось ещё сильнее после того, как в очередной битве он надел на голову танкистскую каску времен Великой отечественной войны, украденную в школьном музее. Это был предусмотрительный ход — в той драке много голов было проломлено арматурой, кто-то даже двинул кони.
У Фашиста же и без того весь жбан был в шрамах.
Он был активным участником межрайонных разборок и не прекратил бегать с монтажкой даже перейдя в средний возраст. Фашист запросто мог встать в ряды школьников и ринуться в бой, невзирая на табели о рангах. Он был рожден берсерком.
Более того — даже став старшим, он мог тряхнуть стариной и побегать с молодежью. Правда, в старших он побыл недолго. Едва перевёлся, как опять сел, а вышел — много воды утекло.
Вы уже поняли, что Фашист был совершенно отмороженный тип.
Он мог, например, броситься с ножом на толпу. Такое вытворял он как минимум дважды.
В одном случае толпа дала дёру.
В другом оппоненты оказались менее трусливыми. Фашиста подрезали собственным же ножом, и он собирал кишки по асфальту. А потом врачи долго промывали их от дорожной грязи.
Тогда же ему вставили пластину в башку.
И все гадали — наверняка Фашисту когда-нибудь прилетит в то место, где пластина, склеит он ласты или прокатит?
Не знаю, прилетало ли, но пока жив.
Фашиста непосредственным членом Матни я уже не застал. Зато застал другого любителя прыгать с ножом на толпу — Сашу Беса. У него тоже стояла пластина после неудачного прыжка.
Интересная деталь — когда Бес в двенадцать лет вступил в группировку, первое время его курировал именно Фашист.
Ещё было у Фашиста приключение.
Идёт он как-то раз на сборы поздним осенним вечером.
Темнело, а он ещё и подслеповат.
Видит — толпа бежит по району. Одеты все одинаково, и все до одного бритые наголо.
Фашист думает — свои. Примкнул к ним, бегут, перебегают дорогу и оказываются на Стройдетали.
А время было военное, набеги совершались регулярно.
Бегут по чужому району. Фашист видит — впереди другая толпа стоит, и как заорёт — мочите, мол, их, да посильнее.
Все останавливаются.
Кто-то говорит — да это же Фашист. Его тогда уже много где знали, и врагов у него было немерено.
Не своими оказались, и те, впереди — тоже. Получил тогда Фашист нехило.
Прошло уж много лет. Пятачок по-прежнему нейтрален, только никто за него уже давно не воюет. Мелкие рамсы бывают, но не более.
Киоск всё так же стоит, теперь там торгуют прессой.
Стену дома закрасили витиеватым граффити залётные рэпперы, и никто их не побил за это.
Кусты стали подстригать, и если кто заходит в них отлить, то видно голову.
Лавочки много раз ломали, чинили, перекрашивали, но пока стоят.
К киоску часто подходит тощий седой 40-летний старик с тростью, покупает газету, садится на лавочку и читает.
Иногда к нему подсаживаются нынешние пиздюки, с обоих районов, и угощают пойлом. Он им травит байки из той жизни, когда был не туберкулёзным алкашом, а крутым парнем, чьё имя — Фашист — гремело по всей округе.
Любимая его присказка — берегите здоровье, не теряйте его ради хер знает чего.
25
Как бандиты 2000-х поимели бандитов 90-х
Ещё одна история про асфальтные войны, из другой части города.
Два района несколько лет воевали за парковку.
Был спорный клочок земли, за пределами обоих районов. Жилой массив заканчивался, шла проезжая часть, а дальше поле. Одни деятели вытоптали на нём площадку, поставили будку, фонарь и развесили по близлежащим дворам объявления. Парковаться там было удобно, от домов близко, во дворах мест нет. А платить всё равно приходится, хоть ты на тротуар поставишь, хоть на газон под своим собственным балконом.
Только дело пошло — пришли другие деятели. Начали качать, дескать, мы сами виды имели, и территория исконно наша, проваливайте отсюда.
История длилась долго, с кровавыми битвами, ночными нападениями, стрелками на пустыре и т. д.
Страдали от этого и автовладельцы — в пылу борьбы машинам бились стекла, протыкались колеса, вытаскивались магнитолы. В конце концов люди перестали там ставить, предпочтя более дальние точки.
И вот в один прекрасный день приехал эвакуатор, убрал остатки машин и многострадальную сторожку, которую несколько раз поджигали. В тот же день территория была огорожена, проведён свет, поставлен шлагбаум и модульный домик для охраны с кассовым аппаратом и видеонаблюдением. Вместо местных алкашей или пиздюков из группировки работать начали лицензированные чоповцы.
Теперь это была не ночная парковка, а круглосуточная стоянка.
Ценник вырос, но клиентура набралась быстро.
Просто некое ООО взяло участок у города в аренду, оформило что надо, кому надо заслало и стало вести почти законный бизнес.
Фирма, конечно, была не сама по себе, а от влиятельной бригады.
Местные группировки были сильно возмущены, пытались качать права, по привычке устраивать набеги и кидать коктейли молотова через ограждение. Даже хотели объединить усилия против общего врага.
Но бригада была федерального масштаба и вопросы там решались не на уличном уровне. Хватило нескольких разговоров с районными топами в офисах, где им разложили по полочкам, что к чему и какая может последовать ответственность.
Позже участок сильно расширили, к нему подвели коммуникации. Помимо стоянки заработал автосервис, мойка и ещё куча всего помельче.
Ещё спустя время со всех сторон появилась жилая застройка. То, что начиналось как парковка на пустыре, стало довольно крупным по городским меркам бизнесом.
Потом главаря бригады пристрелили где-то за границей, его подручных пересажали, и все дела перешли под контроль ментов.
А бывшие группировщики повзрослели, некоторые даже стали приличными людьми. И теперь ставят свои авто на той самой стоянке, за которую когда-то проливали кровь.
