Ознакомительная версия.
Надо ли говорить, кто рассказывал сии истории и кем он казался в глазах слушателей.
На самом деле не было никакой инициации, никакого неофитства… — хотя, хотя… Даже не знаю, всё весьма неоднозначно — как посмотреть.
Почётная роль Миклухо-Маклая выпала нашему гитаристу Васе Ручкину МС, которого полгода назад привела нам Репа и который эти полгода не пил и не употреблял всяческой наркотической дряни, на которую, тоже по слухам, был весьма горазд.
Началось всё — как всегда — очень прилично. Санич с О’Фроловым пошли в шинок; Репа «побегла звонить Катеньке» — «сразу договориться», чтоб «потом, когда запьянею, сразу к ней срулить» — «на девочек тянет» — наше, «пидорское» времяпрепровождение она не поощряла; а я, тоже в своём обыденном амплуа, остался дома, подготавливая скудную закусь. При мне присутствовал вечноулыбчивый Вася (имевший так соответствующее его имиджу и так подошедшее общей направленности группы «ОЗ» прозвание «Дебилок») — мы обсуждали тамбовскую рок-сцену, с коей он был близко знаком с той стороны, закулисной, а я с этой — слухо-зрительско-плясоводной. Я — гений филфака и всего мира, супернососос, носорост и накот, радикальный радикал и не любитель хуйни, но весьма поощрительно отозвался о весьма мощном сообществе местных групп из семейства Корнообразных — ну понимаете: корн-фэмили-слэмкор-рэпкор — это же просто прелесть, да и только! У нас — в засифанском Во-б-мате! А Вася говорит: своё надо играть, своё, в Москву надо рулить, в Москву…
Вылавливая последний огурец из банки с многонедельным заплесневевшим раствором, я занервничал.
«Тогда ты, дорогой, как раз по адресу попал: «ОЗ» — совсем не «наша чернозёмная команда», собирающая крохи на поддержание подлодки «Тамбов» и избирательную компанию Льва Убожко, мы — крайне своеобразное, концептуальное, даже, можно сказать, эзотерическое объединение и вообще группа мирового масштаба…»
«Что-то не похоже…» — сказал Вася, мило улыбаясь.
Я занервничал ещё несколько более — разводя уже несколько частей варенья в нескольких частях воды, чтобы получился культовый напиток — морс запивочный. Истинные насосы употребляют его так: сначала простой водой в трёхлитровой банке разводится определённое варенье (сколько есть в другой банке; оно бывает смородничным или клубничным — офроловское черничное не рекомендуется), затем, по мере употребления самогона и его запивания морсом, вода доливается ещё — таким образом, напиток становится всё более концентрированным, доходя до естественного прозрачного цвета воды, при этом проявляется несколько неестественный привкус продуктов длительного взаимодействия воды и варенья. Высшая ступень запивочной церемонии — когда после трёх литров спиртуоза на троих берутся ещё три, при этом в запивочной ёмкости (на дне банки) остаются одна или две (реже три) каких-нибудь ягодки, которые разводятся полным объёмом простой воды (3 л). Это и есть морс запивочный.
Однако это ещё не всё. Мы решили запатентовать промышленное производство морса запивочного. Усложнить церемонию за счёт использования целой серии морсов — предзапивочного, постпредзапивочного, непосредственно-запивочного, постзапивочного, предоблёвочного, непосредственно-облёвочного, постоблёвочного, предпохмельно- постпредзапивочного, непосредственно…
Вернулись они, пожиратели морса. Как вы уже догадались, наверное, всё это я зачем-то сообщил Васе, чуть не успев перейти к чудовищным экспериментам со своей любимой приставкой квадро-, а также макро-, ультра-, экстра-, супер-, транс-, и конечно же, МЕГА…
И далее: всё это изобилие, «вся эта линия по уходу за запиванием самогона», должна стоить очень недёшево, и для того, чтобы элементарно «напитать бутилочку», цена коей, как вы знаете, 15–20 руб., необходимо приобрести не менее 8-10 видов морсов, каждый из которых способствует тому-то и тому-то, без чего и пить-то вообще никак нельзя, и имеет цену не менее ста рублей…
Мы пили самогон и играли в карты в покер. Записывали «на ком сколько очей». Несмотря на общеизвестное моё резко негативное отношение ко всем играм (утверждаю, что драгоценное время, потраченное на это безделье, нормальный — или всё же вернее, что не-нормальный — человек лучше употребит на создание или потребление произведения искусства), эту игру даже я осознавал и несколько поощрял. ОФ очень любит играть в шахматы. Санич жёстко осознаёт шахматы, шашки, нарды, практически все виды карточных игр, включая преферанс, олупливает по ТВ все виды спорта — уж не говоря-не говоря о футболе, бля-а! Может быть, только регби не смотрит! Репа — то же самое, чуть, может, помягче, и в шахматы не играет. Однако в карты её обыграть невозможно — даже таким умельцам, как Санич, и таким шулерам-профанам, как Коробковец, это не удавалось! Я, может, ещё неплохо отношусь к лото — в детстве с братом и бабушкой всё играли в это незамысловатое — лото и в пьяницу в карты…
Недавно были ужесточены требования к соблюдению правил. Например, сдающий должен обязательно дать сдвинуть соседу. Однако спиртное может запутать даже меня. Сначала неверная запись в бумажку, потом не дал сдвинуть… О’Фролов нервничает. Репа забыла сдвинуть. ОФ психует, с выкриком «Пидорепа!» бросает карты на стол и уходит. «Пидарасьня!» — орёт ему вслед Репа. Вася озадачен: «Чё это он? Чё это они?!» Санич — за тем, уговаривает, приводит. Пьём мировую, возвращаемся к игре, с «жёстким условием»: «Не дай бог кто-нибудь не даст сдвинуть!» Ещё сдаю я, а Репа специально отвлекла разговором… Я открыл козырь, погнали играть, хоп — в мою пользу, в мою! А тут Репа: а сдвинуть! О’Фролов бросает карты мне «в морду», опрокидывает всё со стола и опять уходит. Уговоры Саничу не удаются, да и так понятно, что игра не клеится потому, что уже себя исчерпала — мы достигли степени опьянения не совместимой с этим видом деятельности.
Перешли, как водится, к другому. К барахтанию! Я поставил наши записи — то, что мы играли, и прибавил на всю. Все отрывались как последнее быдло под распоследний «Корн», только Вася недоумевал — обычно он видел только представляющегося на сцене О. Шепелёва и, вероятно, полагал, что музыка сия нравится только ему — ну, то есть мне, а тут… Санич с ОФ сцепились, все извалтузились, в процессе чего завернулись в штору, отгораживающую диванчик, и, оторвав её, упали и забились — кулаками и пятками — на полу. Я — тоже на полу, а именно: стоя для упора на карачках, блевал. Репа в соседней комнате прыгала по диванам, биясь в стены, хватая с полок книги и швыряя их об пол. Так мы выдержали четыре своих композиции: «Introw», «Enormity», «Маленькая рыба умерла от гриба» и «Journalistshit», а потом перешли к Ministry и KOЯN’у. Тут уж началось совсем.
…Хотя ОФ и вякнул с пола: «Хватить!», Репа собралась слинять, Вася аналогично, а Саша тоже лежал, стеная, приговаривая: «Всё, всё», я спешно искал кассеты, задёргивал шторы и убирал подальше колюще-режущие предметы. «Не вздумай поставить «Корм» или «Министри», — еле-еле простонал О. Фролов, а Вася с Репою уж выходили в ночь — надоело пребывать в этом вертепе…
При первых аккордах все вскочили и зашлись в немыслимо безумных, безудержных, бесчеловечных, жёстко-акробатических заподпрыгиваниях. Репа к удивлению Васи вернулась и участвовала с нами, и он, как ни пытался, ничем её не мог вернуть в нужное русло и лоно, и вынужден был уйти один.
Ещё в последнее время мы взяли моду орать (и раньше подпевали, конечно, но в основном усердствовал ОФ, теперь же — тотально все и до срыва глотки), и даже близко к тексту —
Beating me, beating me
Down,down
In to the ground!
Screamings of sound
Beating me, beating me
Down, down
In to the ground!
Эх, Дэвис, чуть-чуть бы пооптимистичней! — осознав гениальность нового альбома (с подчёркнутым мелодизмом в творчество группы вошло какое-то противоречие — как между пидорскими усиками вышепомянутого Дэвиса и его же волосатой грудью и пупком), надлежало воздать ему должное на практике — думается, так и должно поступать в качестве высшего одобрения!
Так называемая рок-музыка в современной стандарт-культуре — пожалуй, единственный возврат к корням, ведь в архаичных обществах люди танцевали, зачастую расходясь до настоящего беснования, употребляли различные стимуляторы — правда, последние две категори были профессиональным правом и обязанностью шаманов, так сказать, заводивших толпу, уравлявших эмоциями и поэтому даже как бы самой жизнью… Как сказал гениальный Ницше: человек должен танцевать каждый день, иначе не стать ему… И не попсово-дискотечное переминание ногами-прихлопывание-руками-вращание-бёдрами как результат расслабленности от алкоголя или таблеток и прелюдия к сексу, и не рокерское трясение патлами, и даже не жёсткое молодое “мясо” в тесных клубах… — Это — песнь, полёт души! Каждый чел! Каждый день!
Ознакомительная версия.
