отдирая от себя водоросли:
– Какие ещё к чёрту тренировки?! Трусы за корягу зацепились!
К чему же это вспомнилось? Ах, да! Что пути к героическому подвигу весьма разнятся. И в основном героями становятся в силу непреодолимых иным путём обстоятельств – за спиной враги, СМЕРШ, предатели или впереди были идиоты (чаще).
Наш герой родился в настоящем провинциальном городке, но с семьёй повезло, аист донёс в приличное для тех мест окно. Его батя сызмалу ступил на стезю учёности, отправился не в лопухи, а грызть гранит науки, кстати в тех же стенах, где когда-то обучался сам Николай Васильевич Гоголь. Да, это влияет. И папа нашего героя тоже посвятил свою жизнь описанию украинской глубинки, но с точки зрения лингвистики, так что в огороды он всё же попал.но не с тяпкой, а интеллигентно – ходить следом за доярками с блокнотиком, изучая из года в год изменения структурных конструкций её речи по мере проникновения латинских сериалов. Ну, помните, был огород, стала – фазенда, был бесёнок – стал бамбино. Да, это всё наука должна описывать.
Отработав почти до сорока лет в кузнице украинского национализма – Ивано- Франковском пединституте, папа двинул на противоположную сторону карты – в ментально- противоположный прокопчённый заводскими трубами Донбасс. Тут ему пришлось ещё двадцать лет провести в научных изысканиях в будущем логове русского сепаратизма, но он стал в Луганске и доктором, и профессором, издав пару своих объёмных трудов по лингвистике. Что уж в них написано – мы не эксперты, доверимся компетентному мнению жюри от украинской гуманитарной науки – ВАКам и Защитным советам.
Что-то есть в Луганской земле со времён Казака Луганского – Владимира Даля притягательного – тянутся туда собиратели пословиц. Папа нашего героя тоже все силы положил на морфологические раскопки, проводя каждое лето в этнографических походах, за что однажды бит был с применением табурета своею крупнокостной супругой. Возможно, что-то пошло в увязке с не требующим доказательств Гоголевским постулатом: ""Все бабы – ведьмы, а те, что постарше – уж точно ведьмы", но милицейский протокол на это происшествие не составлялся, поэтому достоверщиной полакомиться не можем.
Но какая наука не требует жертв? А уж о сложностях изучения живого народного языка со времён хи-хи "Кавказская пленница" известно всем, там этот процесс освещён понятно.
Так вот, попав в возрасте восьми лет в сугубо русский город Украины, Гуру так и вырос одним ребёночком в семье, в окружении луганских нравов и повадок, никуда не забегая в эти опасные джунгли от папы и мамы. Заботливые родительские руки бережно пересадили своего Гурочку со школьной парты в институтскую аудиторию, взрастив в детского врача – инфекциониста.
В абсолютно коррумпированный/ блатной Луганский мед.институт на Педиатрический факультет поступать было почему-то значительно проще, чем на Лечебный – конкурс на место в разы меньше. Но эта особенность ударяла с другой стороны, в стенах альма-матер "лечебники" жёстко презирали "педиков" от слов "курица- не птица…" Тем не менее документик вместе с военным билетиком "лейтенант медслужбы" в 1990 Гуру был получен.
Знаете, есть такие в мире фауны представители – аксалотли, их особенность состоит в том, что ещё не превратившись во взрослую форму они достигают половую зрелость и становится способными к размножению, . Так и живут целыми популяциями головастиков- перезрелышей, пока обстоятельства не заставят кого- никого переродиться во взрослую ящерку, а если нет, то и не очень-то и хотелось.
Так Гуру и жил с папой и мамой в своей любимой комнатке, где только мухи над позабытым огрызком могли помешать мечтать об иных мирах.
С возрастом его вкусы слегка менялись – кучи конфет и горы изломанных солдатиков постепенно отодвигались, уступая на прикроватной тумбочке место стопкам истрёпанных Хастлеров и Плейбоев. И как в известной дворницкой витал бриллиантовый дым, так и в детской – недетской будущего педиатра- педагога витали мечты о путешествиях, время которым приближалось.
После института пришлось Гуру пару лет поработать в детской больнице на интернатуре, но таковы сложности получения диплома врача. Надо сказать, что педофилом Гуру уж точно не был, а сильно наоборот – детей терпеть не мог, а тут они вместе с растрёпанными мамашами целыми днями не давали ему проходу, наполняя визгом и рёвом ободранные коридоры районной больницы: "Он мало какал, он плохо пукает. Вы только посмотрите как он сейчас срыгнул!".
Единственное утешение – добрые медсёстры и молодые врачихи, которые при виде потенциального жениха наперебой старались зазвать его на чай или что покрепче.
Медсёстры! Для Гуру они с тех пор стали завсегдатаями его лекций в разделе "Комплекс неполноценности". Это звучало примерно так: "У медсестры всегда пониженная самооценка. Всегда. Поэтому медсестра или сексуально гиперактивна – для того чтобы показать классику, когда медсёстры решают сексуальные проблемы докторов. Всегда практически, крайне редко, когда этого избегают. Всегда профессиональная любовница, практически всегда, потому что она ниже статусом, и она хочет восстановить этот статус за счёт искусственных отношений." (Да, это цитата из учебной лекции).
Возникает вопрос: какими тоннелями судьба выучила Гуру, который детей терпеть не мог ещё с тех пор, как его в песочнице обзывали свистулькой и смешно шепеляво передразнивали – на педиатра??? Очень просто, ответ один – армия, и ещё теплее -Афганистан. Когда его родители, да и он вместе с ними вспоминали: "Мальчику надо идти в армию!", то даже в животе становилось противно от подобной перспективы. И папа отправился утрясать поступление сыночка в Мединститут, где в отличие от института, где работал отец – есть военная кафедра, и значит – по окончании в армию идти уже не нужно, ты- военнообязанный врач! Бинго.
Вот куда папа сумел – на педиатра – туда и договорился. И Гуру пришлось испытать это тотальное унижение – учиться со всеми девчонками на самой не престижной в институте специальности. Мимо гордо шорхались мажоры с лечебного, которые спокойненько летали в Киев на футбол, заседали по вечерам по ресторанам, а на сессии – просто отслюнявливали бабки, не затрудняясь латынью.
А Гуру? Он годы учёбы очень тихо пересидел. Всё, что он мог позволить себе на фоне этих мажоров- такси в гололёд. Тут уже не могло быть иначе, лучше недоесть! Льда он боялся как больших собак, но только ещё сильнее. И перемерзать тоже не любил, так что заботливой маме лишний раз: "Завяжи шапочку!" беспокоиться не приходилось. Шапочка, кальсончики, две пары носочков, безрукавочка на свитерочек – это всё Гуру как матрёшка неприменно натягивал на себя сам:
– Я понимаю, что без шапки красивее. Никто не спорит, но может при минус десять стоит. Или я если всё таки мокрый, то застегнусь а не
