ей любовь к сексу. А с другой — она только вступила во взрослую жизнь, и тут вот я, сбил ей ещё не сформировавшиеся настройки.
Прости меня, Альфия, если что не так. И, вообще, не держите никто на меня зла, я ведь и сам был юн и глуп.
Через год или полтора я начал встречаться с пятикурсницей Ленкой с первого этажа. Ростик к тому времени окончательно переехал к своей девушке. Официально из общаги не выселялся, иногда приходил ночевать, но мы договорились, что будет заранее предупреждать. Ленка бывала в моей комнате всё чаще, и вскоре почти переехала ко мне. На радость соседке, к которой бойфренд лазил ночами в окно.
Ленка была чистокровной немкой. В Германии жила куча её родни. Сама же она там никогда не бывала и по-немецки знала только «дас ист фантастиш». И то — из немецкого порно, которое мы с ней смотрели на её ноутбуке.
Было у нас такое развлечение — взять бутылку водки, всяких ништячков вроде чипсов и жёлтых полосатиков, смотреть кино, не спеша побухивать, а потом яростно трахаться. Не романтично, скажете вы? Ещё как романтично, те моменты я до сих пор вспоминаю с ностальгией.
Она была очень крутая. Умная, красивая, староста на своём курсе, держала там всех в строгости. И очень развратная. Часто под водку мы смотрели не обычные фильмы, а именно порно. Никакой сопливой эротики, только хардкор. Многое пытаясь повторить, но оказывалось, что в реальности это не всегда возможно хотя бы чисто технически. Бывало, увидим новую позу, пытаемся повторить, и так, и сяк — не получается. Поржём, да так и уснём. С утра просыпались с похмелья — лёгкого, как обычно в юности — и вместо лекций трахались.
Многое в сексе я тогда впервые попробовал именно с ней. В рейтинге моих половых партнёрш она точно занимает одно из топовых мест. При том, что до меня была девственна. До 21 года — бывает такое, не удивляйтесь.
Девушка Ростика Настя была её лучшей подругой. И вот этот момент меня напрягал. Людям свойственно делиться своими и чужими секретами, и наши вторые половины не были исключениями. Настя рассказывала Ленке все самые интимные тайны, которые были не только её тайнами, но и Ростика, конечно же. О сексуальной жизни моего друга я знал всё, а она оказалась весьма разнообразной. На Матне отшивали и за половину из того, что он практиковал. Про подобные прецеденты у татар я не слышал, всё-таки люди здесь были постарше и на многие понятия смотрели иронически. Но всё равно — фиг знает, кто и как какой факт повернёт.
Услышав от Ленки про постыдные секретики Ростислава, я, конечно, поудивлялся и посмеялся. И напрягся, потому что ровно то же самое он знал и про меня. Не, Ленка уверяла, что она молчок, что представляет, как наша криминальная жизнь устроена. И, вообще, ей и самой не хочется, чтоб кто-то о ней знал такое. Я не верил, и не зря.
С Ростиком мы были друзья, это да. А друзья не должны предавать друг друга. Но я уже тогда немножко, как говорится, жизнь прохавал, и знал, как оно бывает. Что повернуться может по-всякому, и глубина человеческого гандонства может оказаться неизмеримой.
Вообще, до сих пор не люблю, когда кто-то является носителем информации обо мне, способной мне навредить.
Успокаивало меня то, что компромат на меня Ростик вряд ли использует не только потому, что и человек был неплохой, и из детских штанишек понятий уже вырастал. А потому, что за ним имелись те же грешки. Так я напрягался несколько месяцев, пока однажды по пьянке мы не разоткровенничались, раскрыв друг другу все карты. Он тоже по этому поводу напрягался, и мы решили, что надо перестать напрягаться. И что с подругами надо быть поосторожнее — всё-таки за нами были и реальные преступления, о которых действительно стоило помалкивать.
С Ленкой мы прожили почти полгода, это были первые мои отношения с совместным проживанием. Я сильно привык к ней, казалось, что лучше уже никого не найду. Не только в плане секса, а всякие там бытовые моменты, взаимопонимание, интересное общение и т. п. Есть версия, что основы качественной семейной жизни — много секса, смеха и взаимопонимание. Всё это у нас имелось.
Она меня бросила, когда узнала, что я торчу. Поначалу я покалывался время от времени. И, хотя следы всё равно остаются, и внешний вид выдаёт, но перед человеком от таких дел далёким отмазаться несложно. Постепенно, как всегда и происходит, начал системить. Однажды она вернулась в тот момент, когда я меньше всего ожидал. На приходе разлёгся прямо на полу с торчащим в вене баяном. Она была в шоке, думала сначала, что я сдох.
В тот же день собрала вещи и переехала к однокурснице. Больше мы не общались. Пересекались в универе несколько раз, она не здоровалась. А потом выпустилась и исчезла.
Через полгода после того, как я отошел от матнёвских, у них началась война с монтажниками.
Эти деятели заслуживают отдельного рассказа.
Когда-то никаких монтажников не существовало в природе, а была компания взрослых мужчин, контролировавших промзону на окраине Южного района. Изначально там вообще был всего один вагончик с надписью «Шиномонтаж». Постепенно мужчины под предводительством некоего Кондрата подтянули коммерсантов и создали им благоприятную среду для бизнеса. Те открыли несколько автомастерских, пару магазинов запчастей и большую стоянку. Кондрат оформил ЧОП, назвал его своим именем и сделал всей своей шайке разрешения на оружие. В офисе, официально занимаемом ЧОПом, друзья целыми днями играли на бильярде и пьянствовали. Вроде как охрана, на деле — крыша с правами акционеров.
Вагончик так и остался стоять у въезда на территорию, которая неформально стала называться «Шиномонтажом». А банду Кондрата в городе презрительно звали «монтажниками». Их мало кто знал, а те, кто знал, всерьёз не воспринимали. Ввиду чего и появились желающие отжать кусок пирога.
Бизнесменам с промзоны поступило несколько недвусмысленных предложений. С намёками, что Кондрат, в общем-то, не более чем хер собачий. Тогда же сгорели две машины на стоянке — её официального владельца и неофициального, Кондрата. А охраннику стоянки проломили голову.
Кондрат, понимая, что пахнет жареным, делает такой ход — переводит работников автосервиса в ЧОП, оформляет им лицензии и выдает оружие. Выясняет, кто больше всего интересуется его вотчиной и забивает стрелку за городом.
Стрельба в то время была уже не особо актуальна, в моде
