Хантер Томпсон - Страх и ненависть в Лас-Вегасе (Новый перевод)

Я спал, когда наш самолет коснулся посадочной полосы, но от встряски я мигом проснулся. Я посмотрел в окно и увидел Скалистые горы. Хули я тут делаю? Какой-то бред. Я решил как можно скорее позвонить своему адвокату. Пусть вышлет мне денег на огромного добермана-альбиноса. Денвер – это главный пункт переправки краденых доберманов, их привозят со всей страны.

Раз уж я здесь, то почему бы не взять себе злобного пса. Но сперва что-нибудь от нервов. Как только самолет приземлился, я кинулся по коридору в аптеку аэропорта и спросил у провизора пачку амилов.

Она заерзала и закачала головой. «Нет-нет, – наконец сказала она. – Это я вам без рецепта продать не могу».

«Я знаю, – сказал я. – Но понимаете, я доктор. Мне не нужен рецепт». Она до сих пор колебалась. «Ну … тогда вам придется показать мне какое-нибудь удостоверение», – сказала она.

«Разумеется», – я выхватил бумажник и дал ей полюбоваться на полицейский значок, пока листал в поисках своей церковной дисконтной карты, согласно которой я Доктор богословия, аттестованный священнослужитель Церкви Новой Истины.

Она внимательно ее изучила и вернула назад. В ее поведении почувствовалось уважение. Ее взгляд потеплел. Она хотела ко мне прикоснуться. «Надеюсь, вы простите меня, доктор, – сказала она с милой улыбкой. – Но нам приходится спрашивать. Сюда такие уроды заходят. Всякие опасные наркоманы. Вы не поверите».

«Не волнуйтесь, – сказал я. – Я прекрасно понимаю, но у меня больное сердце, и я надеюсь – «

«Разумеется!» – воскликнула она – и через считанные секунды вернулась с десятком ампул. Я заплатил, не став добиваться скидки для священнослужителей. Потом я вскрыл коробку и тут же на ее глазах разломил одну ампулу у себя под носом.

«Благодарите бога, что у вас молодое здоровое сердце, – сказал я. – На вашем месте я бы никогда … ооо … срань господня! … что? Ах, прошу меня извинить, я чувствую приход». Я развернулся и побрел примерно в направлении бара.

«Благослови вас Господь, свиньи!» – крикнул я двум выходившим из туалета морпехам.

Они посмотрели на меня, но ничего не сказали. К тому времени я хохотал как ненормальный. Но кому какое дело? Еще один ебнутый церковник с больным сердцем. Черт возьми, меня полюбят в «Браун Паласе"36. Я еще раз хорошенько причастился амилом, и когда я добрался до бара, сердце мое было преисполнено ликования. Я чувствовал себя как чудовищное воплощение Горацио Элджера … Человек Движения, и настолько больной, что полностью уверен в себе.