Для Джонни же Лена теперь казалась слишком обычной. Чересчур нормальной для того, чтобы принять его таким, какой он есть. Он словно носом почуял, как пластиковая отделка внутренности её характерно офисно-планктонного автомобиля нестерпимо воняет мещанством. Впрочем, несмотря на непреодолимые разногласия, они расстались по-дружески, договорившись, что Лена ему покажет фотки из Великобритании, куда она собиралась вылетать через несколько дней.
Второй и последний раз Джонни встретился с Леной чуть более чем через месяц после первой встречи. И опять благодаря её ноутбуку. Она переустановила на нём Windows, после чего музыка играла, однако микрофон не работал. В результате чего у Лены не было ни караоке, ни нормально работающей веб-камеры в скайпе. Джонни сначала попытался помочь ей удалённо, рассказав, что нужно делать. Однако Лена не справилась и сказала, что приедет к нему.
На крыльце его дома произошла неприятная сцена, словно ткнувшая его носом в полную бесперспективность для него дальнейших знакомств. По крайней мере, знакомств с нормальными женщинами. Выйдя из машины, Лена направилась к его подъезду. В ответ на удивлённый вопрос Джонни «ты куда?» она ответила: «я думала, ты меня к себе пригласишь…» Джонни, который ожидал такого поворота событий, тем не менее, чувствовал себя при этом ужасно. Он даже не мог пригласить девушку домой! Джонни принялся сбивчиво объяснять, что у него тяжело болеет мама и так далее. Однако по взгляду Лены было заметно: она прекрасно понимала, что истинная причина такого негостеприимного поведения со стороны Джонни заключалась не в его маме. Джонни не мог, конечно же, знать точно, догадывалась ли Лена, что на самом деле ему мешало позвать её к себе, но ему сразу же стало одно: общение между ними закончено раз и навсегда, и больше они друг друга не увидят.
Но пригласил — не пригласил, а ноутбук исправлять надо было, и они уселись на переднем сидении Лениной машины. Джонни подключил к её ноутбуку предусмотрительно взятую из дома флэшку со звуковым драйвером, Лена — специально взятый с собой для проверки микрофон, и — о чудо! — теперь Лена могла петь караоке и общаться по скайпу. Естественно, она была очень довольна. Потом они посидели ещё какое-то время в машине. Лена показала ему фотки, сделанные ею в Великобритании. На какие-то минуты они снова общались, как старые друзья. Даже несмотря на то, что Джонни приходилось отходить на несколько минут к себе домой, т. к. к нему приезжал его постоянный клиент Ваня. Которого (как с ужасным стыдом думал об этом сам Джонни, пробовавший представить себе, как всё это воспринимает Лена) Джонни без малейших колебаний пригласил к себе домой, ничуть не стесняясь своей мамы и её состояния (тем более что мама всё равно располагалась в изолированной комнате). Но время было уже позднее. Лене, как и практически всем нормальным людям, на следующий день надо было рано вставать, и пришло время прощаться. И Джонни, с каким-то чувством нового, отчётливого осознания печальной реальности своего бытия и того, как он опустился, попрощался не только с ней, но и с мечтой найти себе кого-то в реальной жизни.
Конечно, теперь, когда всеми вещами в его квартире мог фактически распоряжаться он один, казалось бы, он мог бы сделать попытку навести хоть какой-то порядок у себя дома. Но у него, увы, не было мотивации. В самом деле, зачем? Какой смысл? Он реально оценивал свои силы. Как бы он ни старался, какие бы ни прикладывал усилия в этом направлении, для нормальной женщины он станет в лучшем случае лишь дефективной подделкой самого захудалого представителя офисного планктона. Он был как двоечник по жизни, который, если будет стараться, сдаст экзамен не на 1 балл из десяти, а, скажем, на 3. А проходной балл 7. И ради чего тогда все усилия?
Раньше у него была мечта, что он когда-нибудь встретит особенную, чудесную девушку, которая примет его таким, какой он есть. Со всеми его косяками. И в то же время сумеет оценить его неординарность. Ведь должно же быть у него что-то такое, за что его ценить, не за косяки же! Однако годы шли, а девушки всё не было. И на его душу тяжёлым грузом всё больше опускалось гнетущее ощущение, что и не будет. Никогда.
Эта последняя встреча с Леной стала для него своего рода моментом истины в этом вопросе, показав ему, что пора завязывать. И он более не пытался встретиться с девушкой «в реале». Оставив пока свои анкеты на сайтах знакомств «просто так, картинки посмотреть и всё такое». Была и ещё одна важная причина, по которой Джонни пока не удалял свою анкету с самого большого сайта знакомств — «Кобра». Он уже пару месяцев писал свои мемуары про Леночку, и ему нужны были критики, была нужна обратная связь. Джонни мечтал, что кто-нибудь из тамошних девушек когда-нибудь прочитает и оценит его творчество. Впрочем, как то и дело случалось у него в жизни, это опять-таки были всего лишь мечты. Единственным приятным исключением в этом плане, пожалуй, было лишь знакомство с Марией — жертвой психопата, история которой изложена в рассказе «Я есть хочу».
С другими же, как правило, у него не клеился даже виртуальный разговор. Джонни, как это у него обычно случалось, и слова-то нужные не мог найти, не зная, что сказать девушке, чтобы разговор сложился.
Значительно дальше ему удалось продвинуться с Верой — одной из девиц, с которыми он переписывался той весной. Когда Джонни признался ей, как сильно его интересуют закономерности поведения и внутреннего мира, понимание других людей, Вера ответила, что её эта тема тоже очень волнует. И предложила продолжить разговор в скайпе.
Там Джонни попытался посвятить Веру в круг идей, которыми он безумно увлёкся последнее время. Он рассказал, как долгие годы тщетно пытался понять плохих, злых людей. Начиная с придурков, обижавших его в школьные годы. Но лишь совсем недавно понял: самые ужасные среди них таковы вовсе не потому, что сделали для себя осознанный выбор, как долгое время утверждали религиозные деятели и прочие нравоучители. По словам Джонни, согласно современным представлениям, мы имеем здесь дело с больными людьми. Их делает плохими и злыми их расстройство личности, патология характера.
По репликам Веры стало ясно, что её настораживал и даже несколько напрягали подобные наклонности нового знакомого. Она поинтересовалась: откуда у тебя такой интерес? Я надеюсь, ты не один из них?! В ответ Джонни изобразил усмешку, насколько это было возможно средствами скайпа в отсутствие у него веб-камеры. И сказал, что ну какая же у него деструктивная патология личности, если он практически полная противоположность — тихий невротик, который мухи не обидит. Почитав последовавшие за этим объяснения Джонни касательно невротиков, Вера неожиданно заявила, что она, получается, тогда тоже невротик.
По словам Веры, её постоянно преследовала тревога, необъяснимый страх быть оставленной друзьями, оказаться в одиночестве. Чтобы обезопасить себя от такого поворота событий, Вера постоянно окружала себя скромными, робкими, ужасно неуверенными в себе молодыми людьми — теми, кого в народе называют «задротами». Благодаря её усилиям, их всегда вилось вокруг неё достаточно много. Поэтому она могла выбрать среди них кого-нибудь с более-менее презентабельной внешностью и встречаться с ним всерьёз. Таким образом, её избраннику уже не было необходимости оправдывать упомянутый выше термин в прямом смысле. Остальных же Вера держала на расстоянии в «друзьях», не ленясь, впрочем, при этом подавать им ложные надежды. На тот случай, если избранник от неё куда-нибудь слиняет. Или, скорее, просто чтобы он постоянно был в тонусе, помня о конкуренции и о достаточном количестве претендентов на его место рядом с ней.
Джонни не рассматривал такое её поведение как бессердечность, сравнимую с наблюдаемой у психопатов. Скорее, он видел в поведении Веры банальный эгоизм. Вера была слишком погружена в свои старания сделать свои отношения с мальчиками как можно более уютными для себя, чтобы думать о том, каково при этом кому-то ещё. Сам этот её нездоровый, болезненный подход чем-то напоминал Джонни глупый антисоветский анекдот про чукчу и билеты на автобус:
— А если ты и второй билет потеряешь?
— Э-э-э, чукча не дурак, однако, у чукчи ещё и проездной есть!
Джонни знал и за собой такие мысли. Ему тоже очень хотелось, чтобы к нему была неравнодушна даже не одна, а сразу несколько девушек. На тот случай, если одна, та самая, вдруг решит его оставить. Просто у него не было таких возможностей в этом плане, как у Веры: его и так все оставили!
А ещё, Джонни не мог не думать и о том, что не уделял другим достаточно внимания. Конечно же, он обычно не забывал сообразить придержать дверь в метро, чтобы она не проломила голову и не разбила лицо идущей сзади женщине. И в то же время было много моментов, в которых ему явно не хватало той предупредительности, которая словно была у других мужчин в крови. А главное — он всё больше осознавал с горечью, что безвозвратно упустил множество возможностей помочь своей маме, в первую очередь в плане здоровья.
