Напомнив ДД и ДД о кошмарных условиях просмотров некоторых матчей «МЮ» в «Вегасе» и «Тайм-ауте», я все-таки сумел немного расшевелить их, однако никто и не думал сдвинуться с места. К счастью, на выручку неожиданно пришли игриво раскачивающиеся на плохо закрепленном и осыпающемся балконе Russian Reds, руководимые, как всегда, Джоном Боем. Наконец-то их стало хорошо слышно.
С балкона неслись знакомые песни и англоязычные заряды, вызвавшие крайнее любопытство соседей Никит-аха, мгновенно прилипших к окнам. Уж не армия ли союзников вошла в Купчино? Из открытых окон соседей к красному балкону со всех сторон потянулись руки. «Янки, добрые янки! — кричали люди. — Подайте Христа ради!» — «Fuck off!» — грянуло им в ответ, и хорошо знающие значение этого словосочетания купчинцы разочарованно захлопнули окна. А зря, так как уже через несколько мгновений (примерно через семнадцать) им предстояло раскрыть их снова. Причем настежь, с разбитием стекол.
Причиной тому стал плавный переход отдельных зарядов в скандирование «Хайль Гитлер, хайль Гитлер, Гитлер хайль, зиг Гитлер, хайль зиг! Я не виноват, что люблю фюрера, Гитлер жив!» и т. д. и т. п. Запевалой и первым заряжающим стал, ясное дело, наш ирландец, отлично помнивший рассказы дедушки о том, как немецкие подводные лодки швартовались всю Вторую мировую чуть ли не в самом Дублине.
Вскоре к нему присоединились и другие красные рубашки. Я, признаться, слегка охренел, услышав такое слаженное хоровое пение, и стал нервно показывать ДД и ДД, что пора что-то предпринять, так как громкость исполнения с каждой секундой усиливалась.
Воспитанные приличными родителями в традиционном английском духе, ДД и ДД сдвинулись с мертвой точки, но лишь закачались из стороны в сторону, завороженные падающими с воздуха куплетами. Впрочем, такая странная реакция ребят имела довольно простое объяснение. Бабушки и дедушки обоих ДД, по всей вероятности, поддерживали в конце 30-х Освальда Мосли, и посему их внуки не на шутку заколебались. В поисках решения я начал обшаривать глазами окрестности из опасения встретиться с народными дружинниками, как тут же столкнулся с еще одним дивом дивным. Бредущие по обеим сторонам улицы люди улыбались поющим, а некоторые прохожие из числа пожилых жителей Купчино даже помахали хористам руками. Кто-то громко аплодировал. Вскоре крики «Да здравствует Гитлер!» оглашали уже все окрестности.
Что же касается фасада дома Никит-аха, то буквально во всех окнах появились жильцы, тянувшие руки по направлению к нашему балкону. В фашистском приветствии, естественно. Здесь надо отдать должное Джону Бою, на дух не переваривающему обезьянничанье. «Антракт, пидарасы, — громко возвестил он, чудовищно разочаровав своих новых поклонников. — Хорошего понемножку. И не просите еды. Нам самим мало».
Тем временем мы юркнули в загаженный подъезд дома, отмахнувшись от давно сорванной с петель и потому опасно раскачивающейся входной двери. Поскользнувшись на лужах мочи и блевотины и счастливо избежав падения, мы, тяжело дыша друг другу в спину, прижались к ободранной и расписанной матюгами двери лифта.
Нажав на раздавленное и много раз подожженное нечто, мы приготовились к тому, что самой кабины лифта здесь нет и в помине и что нам предстоит взбираться на девятый этаж, но, к счастью, что-то громыхнуло и загудело. Таким образом, первый этап моей инфернальной одиссеи подошел к концу. Однако точный адрес Никит-аха так и остался неизвестен. И не вздумайте его разыскивать.
Когда князя Владимира в учебниках называли Красным Солнышком, никого из школьников не интересовало почему. А зря, так как имелись в виду 700 жен этого правоверного христианина и 1400 наложниц. Какое-то время сие обстоятельство рассматривали как полуанекдотический пережиток первобытного строя. Историки и учителя посмеивались, обходили стороной, закапывали в песок и потихоньку вымывали из отечественной истории этот преинтересный сюжетец. Так бы и совсем оставили нас без него, если бы не появился Никит-ах и все не началось заново…
Из запрещенного Никит-ахом исследования его биографии
В связи с развязанной Никит-ахом кампанией очернения ни в чем не повинного автора намечавшейся повести «Полюби меня красного», когда в ход пошли любые средства, включая заведомую клевету и продолжающуюся поныне фабрикацию образа врага (и даже аргентинского лазутчика), я был вынужден взяться за перо, чтобы написать, увы, совсем другие строки вместо намеченных. Настолько далеко зашедшей и настолько хорошо организованной оказалась его «охота на ведьм».
Многоопытный в подобных делах Никит-ах обустроил подлог таким образом, что я был просто не в состоянии ответить на все 7654 пункта его лживых обвинений. Поэтому я взял за труд разоблачить только три-четыре навета, с тем чтобы все остальные отпали сами по себе. Как носы и уши сифилитиков и филателистов. Начну с малого.
Я познакомился с Никит-ахом в… 1976 году. Вот так, с ходу, в борьбе за правду я навсегда лишил себя внимания со стороны молоденьких девушек. О чем, впрочем, не так уж и горюю. Да-да, мы с ним уже старые мальчики, хотя объективности ради следует отметить, что это никак не сказывается (пока) на Никит-аховой сексуальной активности.
Да, признаю, он все еще идет по жизни смеясь, но я-то укорочу ему длинный язык, будьте уверены! Завидовать количеству его избранниц не собираюсь, издеваться над их внешним обличьем пока не буду, так как уже сделал это ранее, да и клейма на них ставить не стану по причине отсутствия свободного места. Лучше развернусь-ка я на 180 градусов и зарулю обратно, в середину 70-х.
Итак, мы встретились впервые в далеком 1976-м, когда я учился в девятом классе советской школы (по нынешним меркам в десятом). И с этим фактом от Никит-аховой клеветы с грохотом отваливается одна ее очень важная составная часть. Как известно, он сослался на мое якобы имевшее место «малолетство», позволившее ему выгонять «этого щенка» во двор, когда он со своими дружками лакомился «портвейном».
Специально закавычиваю последнее слово, так как на самом деле выше плодово-ягодного «солнцедара» Никит-ах сотоварищи никогда не поднимался. Можете поверить мне на слово, портвейн в 1976-м еще не достиг тех высот, что были уготованы ему в 80-х. В предшествующем десятилетии пили одну только водку и яблочную гниль из банок. Да и откуда вообще могли взяться у молодого Никит-аха деньги на какое-либо пойло? Ведь на дворе стояли времена, когда он от пуза обедал в своей вузовской столовой за 35 копеек.
Добавьте к этому крайний дефицит портвейна на прилавках советских магазинов и спокойно вычитайте из Никит-ахова бреда смехотворный сюжет с распитием какой-то пьянящей диковины. Так вот, лакомилась тогда наша «золотая молодежь» исключительно вонючим кофе из ведра в «Сайгоне», мечтая о том, что когда-нибудь наступит день «икс» и им нальет какой-нибудь залетный провинциал стаканчик рвотного плодово-ягодного. Для этого у Никит-аха и иже с ним были приготовлены перечни рок-групп, названия которых должны были настолько разволновать залетных командировочных, что вожделенных стаканчиков могло получиться даже два, а там и трава не расти.
Не стану кривить душой, истинная прелесть Никит-аха состояла совсем даже не в пьянстве. Но в чем же именно? А в том, что встретились мы в 1976 году в одном из самых (если не самом) тусовочных мест Ленинграда — ДК имени Ленина, где паслись толпы еще не пуганных КГБ мальчиков-меломанчиков. Да и пугало КГБ большей частью не их самих, а неких музыкантов, которых до поры до времени никто не видел, но кое-кто уже слышал. И среди них, ясное дело, Никит-ах.
А пока что мальчики-меломанчики тихо тусовались, не ведая о том, что в скором времени обком комсомола легализует доморощенную рок-музыку. Как ему тогда казалось, с «самоделкиными» справиться было легче легкого.
Однако наш Никит-ах тут совсем ни при чем. Слишком высоко стоял он над российской рок-музыкой уже в середине 70-х! Не смешиваться же ему было с дергаными меломанчиками, приобретавшими за три рубля (бешеные по тем временам деньги) пятую по счету магнитную запись с затертого до дыр винилового диска! Следует отметить, что записывали они одно и то же, и не дай бог появиться в ДК имени Ленина какому-нибудь новому диску! Очередь вырастала в таких случаях просто несусветная.
Поэтому каждое воскресенье в ДК имени Ленина отправлялись толпы чрезмерно длинноволосых молодых людей, рассчитывавших подправить свою запись с пятой на четвертую. И если это происходило, счастливчик пребывал в уверенности, что жизнь удалась. Позвольте, резонно заметит читатель, но что тогда в этом богом забытом месте (к сведению интересующихся: в нескольких минутах ходьбы от станции метро «Пролетарская») делал ты сам? Что ж, не без удовольствия отведу от себя ваши подозрения.
