письма, писал без обратного адреса. Ирма читала их в «тихушку» от Кларка. Плакала по ночам, уткнувшись в подушку. Смерившись с тем, что ее сын гей, а муж предатель, она продолжила жить дальше, стала встречаться с другими мужчинами. Задышала полной грудью. Через полгода, объявился Ирвин. Они встретились случайно в кафе. Он сидел за столиком, когда услышал колокольчик весивший над дверью, поднял глаза и увидел ее. Красные туфли прошли к стойке, приятный голос заговорил:
– Два кофе, пожалуйста!
Бариста кивает и отворачивается к кофе машине, что бы сварить напиток, продувка системы шипит, пар вздымается к потолку и растворяется в воздухе, как раз тогда когда, знакомый голос произносит:
– Привет Ирма! Как жизнь? Смотрю ты не одна!
Ирма вздрагивает, оборачивается, видит Ирвина, выдыхает схватившись за сердце.
– Ты меня напугал – дрожащим голосом, говорит она.
– Я смотрю, ты не одна? – повторяет свой вопрос Ирвин – Хахаля себе нашла!
– Не твое дело. Ты оставил меня с сыном и уехал черти куда.
Бариста вежливо окликает даму.
– Мисс ваш кофе – Парнишка протягивает пару кофе на подложки и ретируется.
– Давай не будем ругаться – вдруг спокойно продолжает Ирма.
– Ух, как неожиданно. Хорошо, пошли за столик и поговорим.
– Не могу, меня ждут, слушай, я вот что хотела сказать, я тебе сейчас сообщу, а ты сам принимай решение.
– Что такое?
– Твой сын… у них свадьба с Марком, ты придешь?
Бариста издает смешок. И тут же жалеет об этом. Ирвин бросается на него с кулаками. Ирма отталкивает мужа в сторону, стаканчики шлепаются об пол, как пакеты с молоком. Бариста кричит, что сейчас вызовет охрану, если они не свалят ко всем чертям. Ирвин поднимает руки, дескать, прости все нормально мы уходим. На улице, их пути расходятся, она кричит ему в след, где и когда состоится свадьба.
И вот мы снова на торжестве. Народ веселиться. Некоторые из них уже предались алкогольному безумию. Вынесли огромный торт, на верхушки кремового торта фигурка молодожен. Между толпы протискивается какой- то мужик, толкает прохожих локтями, на лице недельная щетина, в руке пистолет, никто его не замечает, Марси думает, что это какой – то приглашенный актер или типа того. Ирма замечает и узнает мужа, кричит ему, но ее крик заглушает музыка, тогда та срывается на бег. Не успевает она до него добежать, как слышит оглушительный грохот, гости ахнули, музыка оборвалась, штукатурка посыпалась с потолка, музыканты с гостями сбились в кучу. Марк и Кларк остановились как вкопанные, хотя до этого безудержно плясали. Ирвин тяжело шагает, пьяный в доску, идет к торту, отрывает фигурки молодоженов и кричит притихшей толпе:
– Разве это нормально! – гости таращатся на него – Да как вы смеете! – Он сжимает фигурки в своей руке и роняет на пол. Шоколад размазывается по пальцам. – Вы только посмотрите, до чего мы докатились! – Показывает он пальцем на прижавшихся к друг другу любовников – Это же не правильно! – кричит мужик, размахивая пистолетом – Неужели он тебе нравиться?! – Посмотри на вон ту девчонку! Посмотри! – Подходит он все ближе к паре геев. Хватает сына за шкирку и тянет за собой, тянет ближе к Марси. Девочка дрожит. Стоит столбом. Холодное дуло пистолета приставлено ко лбу. Никто не смеет мешать. Ирма плачет, Марк вместе с ней. Только отец Марка пытается разуметь Ирвина, новый хахаль Ирмы тоже не из робкого десятка.
– Эй! Ирвин, давай ты отпустишь пушку! И мы спокойно все обсудим.
– А давай ты пойдешь нахер – Он сдергивает с бедной девчонки блузку, пуговки падают на пол. Та дрожит как банный лист. Плачет. Всю тушь размазала по щекам.
– Давай Кларк! – Хватает Ирвин парня за локоть, покажи что ты мужик, вцепись в эти упругие груди!
– Я не хочу папа! – Кричит Кларк и отшатывается от отца в сторону – Марси, я прошу у тебя прощения, за отца! А с тобой дорогой папа, мы кажется все решили, в тот день, когда ты сорвался и уехал. Ты бросил нас с мамой. А ведь она сегодня тебя ждала. Ждал и я. А ты, а ты… Парень осекается, когда видит, что пистолет который еще с пол минуты назад был у лба Моли, теперь направлен на него.
– Так значит. Убьешь своего сына! Стреляй!
Громыхает выстрел. Вороны слетают с дерева. Гости визжат. Разбегаются кто куда. Кларк хватается за горло, между пальцами хлещет кровь. Парень падает на колени и потом валиться на бок. Марси первая бросается к другу, пытается зажать рану. К ней присоединяется и Марк, рубашка вся в крови. Он кричит, что бы вызвали скорую. Хахаль Ирмы сбивает с ног стрелка, заламывает ему руку и забирает пистолет. Ирма дрожащими руками набирает номер скорой.
Кто-то звонит в полицию.
Приют.
Пока все дети играли в прядки. Катались с горки, бегали друг за другом, крича: «Ты теперь водишь», играли в футбол или рубились в баскет. Шестнадцати летний парень с грустной «физой» стоит у забора, вцепившись в прутья и ждет, когда его заберут. Уже изрядно стемнело, и красивый закат сопровождал его грусть, как вдруг загораживая солнце, на горизонте появились двое мужчин. Оба в белых рубашках, пиджаки через плечо и их роскошные черные галстуки развивались по ветру. Кто – то из пацанов выкрикнул: «Смотрите за Джейкобом педики приехали». И тут же получил по зубам от парня постарше.Старшак пригрозил пальцем, дескать так нельзя говорить, неприлично. Ворота приюта им открыла старуха, сняв с петли увесистый замок и размотав цепь. Мужчины зашли, на шее у одного из них зиял огромный шрам. Джейкоб слегка напрягся. Они подписали все бумаги. Забрали пацана и уехали.
Парень вырастит в семье геев, потом окажется каким то чудом у нас и по уши влюбиться в Ольгу. Проще сказать упадет лицом в грязь. Наступит ногами в жир. Здесь все переменилось, я уже говорил. Здесь геям не место.
Джейкоб, Ольга и столик на троих.
– Ничего себе история! – Восклицаю я – То есть грубо говоря твой дед, чуть не убил одного из твоих отцов?
– Yes так оно и было. Мой grandfather хотел застрелить моего отца.
– Твой дед был, как бы это сказать довольно стереотипным.
– Так и есть, просто псих, каких еще поискать.
– Ох Джейкоб – говорю я, сделав глоток кофе – Здесь таких людей, искать не придется.
Парень отвел глаза и в очередной раз покосился на входную дверь. Мы ждали Ольгу. Она опаздывала минут на сорок. За это время Джейкоб, сумел
