Через сорок пять минут фильм был прерван, а через громкоговоритель объявили, с небывалой доселе громкостью, что произошла досадная ошибка, и зрителям был показан не тот фильм.
Из толпы раздались крики:
«Как это так!?»
«Я же говорил, что это не то!»
«Вы мне говорите! Господи!»
Еще некоторая задержка была вызвана тем, что перематывали пленку. После этого включили тот же дешевый иностранный фильм, но теперь уже вверх ногами.
В 10.30 публика в кинозале была близка к панике. Гай отдал распоряжение вернуть деньги каждому желающему, способному пробиться к кассе. В одиннадцать вечера очередь в кинотеатр вытянулась аж на две улицы.
Из своего офиса наверху Гранд всячески пытался помешать кассиру работать, звоня ему по телефону каждую минуту, чтобы спросить: «Что происходит?» или «Как там дела?»
На следующий день на центральном стенде был вывешен плакат: «Камни в траве! Будьте бдительны!»
Так была анонсирована следующая шутка Гая.
В некоторые фильмы, например, в «Миссис Минивер», Гранд сделал неожиданные вставки.
В одной из сцен фильма «Миссис Минивер» Вальтер Пиджеон сидел вечером за столом и делал записи в дневнике. В этот день он познакомился с миссис Минивер и, без сомнения, думал сейчас о ней. Это было ясно в те моменты, когда он останавливал свой взор на огне в камине. В оригинальной версии этого фильма он должен был взять маленький нож для резки бумаг со стола и начать медленно оттачивать карандаш, которым писал. В течение этой сцены камера останавливалась на его лице, которое выражало полное спокойствие, умиротворение, надежду, так что смысл сцены был полностью понятен: его благородные устремления и планы относительно миссис Минивер.
Вставка, которую Гранд сделал в этот фильм, как и те, которые он сделал в другие, была сработана технически безупречно. Она была вмонтирована как раз на том моменте, где Пиджеон достает нож. Это был трехсекундный крупный план сияющего огнем лезвия.
Эта простая вставка полностью сменила акценты: сияющее огнем лезвие, казалось, предвещает зловещий исход, и, поскольку сцена была в самом начале, фильм оказался попросту испорчен.
Гранд прогуливался по фойе после показа, прислушиваясь к высказываниям зрителей, покидавших зал после просмотра, и частенько сам присоединялся к беседе:
— А что это была за часть с ножом? — нетерпеливо спрашивал он, прогуливаясь вверх и вниз по фойе и ударяя кулаком в раскрытую ладонь, — у него был такой нож… Я думал, он его проверяет, чтобы убить ее! Господи, и я этого не увидел!
В некоторых случаях театр Гранда делал про запас вторую копию фильма. Эти вставки были настолько вопиющи, что Гранд счел неблагоразумным демонстрировать их дважды во время сеанса.
Подобную выходку он проделал с популярным фильмом «Лучшие годы нашей жизни». Этот был фильм, сделанный в реалистической манере, хотя и довольно странной. В главной роли был юный ветеран войны с ампутированными руками, вместо которых он носил металлические протезы.
История жизни, рассказанная предельно серьезно. Зиждилась она на драматизме: лицом к лицу противостояли незавидное положение молодого ветерана войны и его отношение к жизни. Вставка Гранда была в середине фильма, в одной из центровых сцен.
По идее, в оригинальной сцене фильма должна была демонстрироваться семисекундная панорама с двумя главными героями: ветераном и его юной хорошенькой подружкой. Летним вечером они сидели на семейной веранде за игрой в свинг. Наш герой нежно ухаживал за девушкой, и в его храброй улыбке, казалось, сквозило извинение за то, что вместо рук у него металлические протезы… А глаза юной леди сияли терпением и пониманием… сцена, которая была прервана вставкой Гранда: протезы на какое-то время появились, потом исчезли, оказавшись у девушки под юбкой. Вставка длилась не более полсекунды, однако была замечена абсолютно всеми, за исключением тех, кто умудрился уснуть в кинозале.
От удивления некоторые подскочили на месте. Другие находились в замешательстве, пытаясь осознать увиденное. Остальные, около трети аудитории, решили вообще не обращать на это внимание, и фильм продолжился. Никто не мог поверить своим глазам. Позитивно настроенные зрители расценили сцену как забавную шутку среди этого сурового кинореализма. Все остальное время показа они таращились на экран, пытаясь понять, не было ли это обманом зрения. Хотя, разумеется, вставка появлялась только однажды… Но все видевшие ее были настолько потрясены, что с этого момента не могли далее адекватно следить за развитием сюжета. Хотя это была обычная история, такая, как и предполагалось, без сюрпризов и несоответствий.
Позже у Гранда были большие неприятности из-за его самовольных вставок в фильмы, поскольку несколько киностудий возбудили против него уголовное дело. Как вы можете догадаться, ему пришлось дорого заплатить, чтобы выйти из этой истории чистым.
— Сегодня мне будут доставлены книги Лорда Рассела, — сказала Джинджер Хортон, неожиданно понизив голос до шепота, так как собака у нее на руках, казалось, уснула безмятежным сном.
— Простите, — громко ответил Гранд.
Мисс Хортон, драматично расширив глаза, прижала палец к губам.
— Я думаю, Бетси спит, — проворковала она, взглянув на собаку. — Какая милашка! — она подняла голову и оглядела присутствующих с лучезарной ангельской улыбкой.
— Да, такая милашка, — согласились Агнесс и Эстер, наклоняясь вперед, чтобы посмотреть. — Гай, — прошептала Ангесс, — подойди посмотри!
— Лучше не надо, — резко ответил Гай. — А то вдруг разбужу.
— Гай прав, — сказала Джинджер Хортон, нервно сжав губы и жестом усаживая двух пожилых леди обратно в кресла. — О, какой же хорошенькой бывает моя Битси. Ты такой замечательный, Гай, — добавила она, с проникновенной улыбкой глядя на Гранда — но еще до того, как он улыбнулся ей в ответ, она снова сделалась крайне озабоченной.
— Я говорю, что книги Лорда Рассела, которые я заказала — придут сегодня.
— Лорд Рассел? — мягко переспросил Гай.
— Лайрд К. Рассел, — произнесла Эстер, припоминая дорогое, но давно забытое имя, чудесным образом воскресшее сейчас из далекого-далекого прошлого.
— Бертран Рассел! — воскликнула Агнесс, — философ! Господи боже, Эстер!
— Не Бертран Рассел! — вскричала Джинджер Хортон, — Лорд Рассел из Ливерпуля! Книги о злодейских преступлениях!
— Боже праведный… — произнесла Агнесс.
— Ну хорошо. Знаете ли вы, что мы сделали?! — возопила Джинджер Хортон. — Битси и я как-то раз представили, что… что… Что Торндайка схватили, отдали правосудию и все эти зверства проделали с ним самим! С ним и с массой других мерзких людей!
— Вот это да! — воскликнула Агнесс.
— Ты случайно не о Билле Торндайке? — спросил Гранд, наклонившись вперед в кресле и демонстрируя явную заинтересованность.
— О, это абсолютное безумие! — сказала Джинджер Хортон. — Я даже не хочу… говорить об этом.
Не из-за Битси, просто так, не хочу и все.
— Собака? — сказал Гранд. — Так она спит, неправда ли?
— Битси, конечно же, все знает, — сказала мисс Хортон мрачно, игнорируя последнюю фразу Гранда, — она знает все очень хорошо.
— Джинджер, — сказала Агнесс, — ты действительно во всем этом уверена?
— О, ещё как, — ответила Джинджер Хортон.
— Ты помнишь того молодого человека, мистера Лэйрда К. Рассела? — спросила Эстер у Агнесс после некоторой паузы. — Он приезжал к нам летом в Вестпорт играть в мяч с маленькой Нэнси…
— Боже ты мой, Эстер, но это было больше шестидесяти лет назад! Ты это имеешь в виду?
Эстер кивнула, ее глаза подернулись легкой мечтательной дымкой, а на губах заиграла легкая улыбка.
— Эстер, в самом деле!
Джинджер Хортон фыркнула, не в силах скрыть свое раздражение тем, что тема разговора сменилась, а Агнесс пыталась снова ухватить его нить.
— Возьми еще чаю, Джинджер, и, пожалуйста, скажи нам, где ты приобрела такой милый летний костюм? Он превосходно сидит на тебе!
— Ты так добра, Агнесс, — сказала, покраснев, польщенная Джинджер, хотя еще минуту назад мысленно упрекала Эстер и Гая в отсутствии внимания к своей персоне. Речь теперь шла об ее розовом, похожем на плащ-палатку костюме.
— Да, по-моему, он забавный. Разумеется, его пошил для меня Чарльз.
— Это просто прелестно, — сказала Агнесс. Не правда ли, Гай?
— Очень привлекательно, — произнёс Гай бархатным проникновенным тоном, от которого все три леди засияли от счастья.
На совещании Гай сказал, в частности, следующее: «Покажите мне человека, который не занят тем, что подбирает кусочки, и я скажу вам, что это болван!»
Сам Гай Гранд брался порой за самую неожиданную работу. В 1950-м он выкупил «Вэнити[1] Косметикс», большой процветающий концерн на Пятой Авеню. Для начала он поверг в удивление персонал «Вэнити» тем, что привлек к косметологическим разработкам химиков из других областей науки.
