Ознакомительная версия.
Невольница
Роман
Вера Гривина
© Вера Гривина, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В ясный день 1001 года к берегам Пелопоннеса1 приближались два двухмачтовых парусника. Была прекрасная погода. Сияющее в ярких лучах море выглядело на редкость спокойным, а торчащие из воды скалы казались стражами покоя этого безбрежного бирюзового простора. Ветер ровно, без резких порывов, дул в косые паруса.
Оба корабля возвращались из военной экспедиции, поэтому были заполнены ратниками. В таком обществе странно выглядела плывущая на одном из судов юная черноволосая красавица с мягким и немного наивным взглядом темно-карих глаз. Женщинам, смотрящим так на мир, самое место находиться у домашнего очага, а не в пути да еще среди грубых вояк.
Красавица стояла у правого борта, вблизи кормы, устремив свой взор вдаль, словно пыталась разглядеть что-то для себя очень важное.
– Аза! – услышала она, и на ее лице сразу расцвела улыбка.
– Да, Вадим! – откликнулась Аза, поворачиваясь к мужу.
Он заботливо поправил на ней плащ и проворчал:
– Ты уже час здесь стоишь. Наверное, продрогла.
– Нет, Вадим, мне не холодно, – возразила она.
– Что с тобой? – обеспокоенно спросил он. – Ты тоскуешь?
– Мне не о чем и не о ком тосковать? – ответила она.
И это было правдой. Все люди, любившие ее тогда, когда она еще звалась Азалией, ушли в иной мир, а о прошлой своей жизни ей не хотелось вспоминать.
Однако невольно Аза подумала о человеке, принесшем ей много горя, и зябко поежиться, что не ускользнуло от внимания Вадима.
– Ты все-таки замерзла.
– Нет, – ответила Аза.
Он ей не поверил:
– Но ты же вся дрожишь.
– Это не от холода, – призналась она. – Я вспомнила Бертрана.
– Забудь о нем, – сказал Вадим, ласково обнимая ее за плечи. – Ты теперь моя жена, и я не дам тебя в обиду. А твой коварный жених давно в аду.
Аза тяжело вздохнула:
– Путь грешников в ад устлан телами праведников.
Вадим понял ее и кивнул, а она в очередной раз содрогнулась:
«Господи Иисусе! Пресвятая Дева! Я едва не стала женой убийцы своих родителей и дядюшки Тибо!»
Муж часто угадывал ее мысли. Вот и сейчас он проговорил с нежностью:
– Не вини себя, милая. Человеку не дано видеть чужую душу. Один Господь все знает.
– Да, Бог дал мне тебя, а ты спас меня от Бертрана – промолвила Аза и, улыбнувшись, добавила: – Мы замечательно заживем, когда закончится это путешествие.
Она тут же прикусила язык и рассердилась на себя. Последние ее слова Вадим мог воспринять, как жалобу на тяготы, которые ей приходится испытывать в пути. Нет, Азу никто не обижал, а, напротив, все старательно оберегают, но положение единственной женщины на корабле было сопряжено с множеством неудобств. Однако зачем говорить об этом мужу? Чтобы он, не имея возможности помочь жене, чувствовал себя перед ней виноватым?
– Ты устала? – с сочувствием осведомился Вадим.
– Я потерплю, – виновато ответила Аза. – Главное, что мы вместе.
Он слега коснулся ее волос, и от этой ласки она ощутила трепет. Но вокруг были люди, поэтому молодоженам пришлось, как обычно, накинуть узду на свои чувства. Что поделать, если с тех пор, как они покинули Обстакул, у них не было возможности остаться вдвоем? Хотя другие путники и старались им не мешать, пара никуда не могла спрятаться от посторонних глаз.
– До Царьграда2 уже недалеко, – сказал Вадим.
«Там будет еще не конец пути, – подумала Аза. – Но мы хоть, слава Богу, сможем передохнуть».
К ним подошел печенег Каган. С некоторых пор Аза симпатизировала этому дикарю-язычнику, хотя вначале ею владел по отношению к нему суеверный страх. Но его доброта и почтительность быстро нашла отклик в ее душе. Привыкнув к Кагану, Аза мечтала о том, чтобы он принял христианство и спас свою душу от вечных мук.
Печенег что-то сказал по-русски.
– Скоро будет земля, – сообщил Вадим жене.
Аза тут же вспомнила о том, что Рында намеревается пополнить оскудевшие запасы еды и пресной воды.
«Значит, мы простоим какое-то время у берега, и возможно я смогу походить по твердой земле».
– А вот и берег! – встрепенулся Вадим.
Вдалеке показалась ощетинившаяся скалами холмистая полоска суши, а затем стали различаться на одном из склонов очертания крепости. Аза вспомнила Обстакул и машинально подумала:
«А на эту крепость мавры нападают?»
Повернув голову, она увидела неподалеку Рынду и поинтересовалась у него:
– Мы долго здесь пробудем?
– А ты чего-то хочешь? – задал он встречный вопрос.
Аза замялась:
– Нет… Хотя… Если бы ненадолго сойти на берег… Можно?
– Отчего же нельзя? – удивился Рында. – Погуляй с Вадимом, а мы подождем вас.
Аза смутилась. Она никак не могла привыкнуть к тому, что чужие люди угождают ей, причем не по чьему-то приказу, как это было в Обстакуле, а по своему собственному желанию.
На корабле все оживились. Собравшиеся на кормовой надстройке воины принялись что-то шумно обсуждать, размахивая руками и указывая в сторону берега. Поскольку разговор велся по-русски, Аза не понимала, о чем с таким жаром толкуют меж собой мужчины. Прислушиваясь к певучей речи, она сожалела о том, что успела выучить лишь несколько слов на родном для мужа языке.
«Нуньо уже многое понимает, а я, как глухая».
Вспомнив о брате Санчи, Аза машинально отыскала его взглядом. Нуньо как раз вылез из трюма и вытащил за собой мешок. Привыкший к тяжелому крестьянскому труду юноша прилежно справлялся со всем, что ему поручалось, однако Рында почему-то невзлюбил его. И у Вадима Нуньо тоже вызывал раздражение. Аза не находила причин для неприязни к безобидному, как ей казалось, пареньку, но поговорить на эту тему она не решилась ни с мужем, ни с Рындой. Самой же ей было жаль брата Санчи.
Тем временем оба парусника зашли в бухту.
– Крепостные стены словно мраморные, – удивилась Аза.
– Это и есть мрамор, – откликнулся Рында. – Из него в давние времена возводили языческие святилища да высекали идолов, а когда греки уверовали в Спасителя, они богопротивные идолища разрушили и разбили, а из их осколков возвели дома и крепости.
Крепость была на холме, а его подножье было усеяно лачугами.
– У моря греки живут, – сказал Рында. – А в здешних горах, как я слыхал, есть и иное племя – милинги3.
– Милинги? – заинтересовался Вадим. – Что это за народ?
– Они одних корней с нами русскими, и их язык похож на наш4, – пояснил старый воин.
У небольшой пристани уже стоял на причале двухмачтовый парусник, и оставшегося места хватило только для одного из только что прибывших судов – второй корабль остановился в бухте.
– Не очень-то нам здесь рады, – проговорил Вадим с тревогой.
Пристань была запружена мужчинами в кольчатой броне5 и шлемах – многие из этих людей смотрели с подозрением на прибывшие парусники, а трое ратников приблизились с грозным видом к сходням, едва те были спущены. Рында поспешил сойти вниз. Состоялся короткий разговор, затем успокоившиеся воины ушли, а Рында, вернувшись к себе на борт, сообщил своим спутникам, что на соседнем с ними судне находятся стратиг и турмарх, а пристань заполнена их многочисленной свитой, которую и обеспокоило прибытие неизвестных кораблей.
Кто такой стратиг, Аза знала. Рында рассказывал, что империя была разделена на части, называемые греками фемами, где главенствовали императорские наместники, которые и называются стратигами.
– Кто такой турмарх? – поинтересовалась Аза.
– Управитель побережья, – ответил Рында.
– Зачем они оба здесь? – спросил Вадим.
– Провожают ладью на остров Крит.
Глядя на кишащую ратниками пристань, Аза почувствовала себя неуютно, и ее охватило недоброе предчувствие. Она даже была готова отказаться от прогулки.
– Пойдем, Аза, – позвал ее муж. – Я сам соскучился по твердой земле под ногами.
Она кивнула и не стала выражать вслух свои опасения.
«Должно быть, меня просто пугает неведомое».
– Ступайте! – поддержал Вадима Рында. – Возьмете с собой пятерых ратников.
– Зачем нам ратники? – спросила Аза.
– На всякий случай.
– А можно и мне с ними пойти? – заискивающе спросил у Рынды подбежавший к нему Нуньо.
– Нет! – рявкнул старый воин. – Я тебя не отпускаю! А покинешь ладью, останешься на берегу!
Юноша обиженно шмыгнул носом, и Азе стало его жаль.
«Почему Рында и Вадим так плохо с ним обращаются? Слишком они к нему строги».
– Пойдем, Аза! – повторил Вадим.
Оказавшись вместе с мужем и пятерыми ратниками на берегу, Аза ощутила огромное удовольствие, оттого что у нее не качается опора под ногами. Они сошли с пристани и медленно побрели мимо лачуг. Селение, раскинувшееся у подножья скалистого холма было рыбацким: отовсюду пахло свежей и жареной рыбой, возле жилищ сушились сети, мужчины чинили лодки. Аза с любопытством поглядывала на людей. Смуглые и темноволосые греки все одевались в туники – длинные женские и короткие мужские. На трех направляющихся в сторону крепости мужчинах были короткие плащи из грубой кожи. Гречанки, за исключением девочек и совсем юных девушек, покрывали свои головы накидками и платками.
Ознакомительная версия.
