Джеймс Линкольн Кольер, Кристофер Кольер
Мой брат Сэм
Дневник американского мальчика
Салли и Неду, живущим там
Глава 1
Стоял апрель, дождь с шумом хлестал по окнам нашей таверны. Капли глухо барабанили по ставням. Мы как раз обедали, когда дверь с шумом распахнулась и ударила по стене, отчего на полках задребезжали тарелки. Все вскочили: на пороге стоял мой брат Сэм. До чего здорово он смотрелся в военном мундире!
— Вот и Сэм, — сказала мама.
Мы не видели его с самого Рождества.
— Закрой-ка дверь, — сказал отец. — Не видишь, дождь в дом задувает.
Такой уж он, наш отец: сначала сделай все, как положено, а потом можно радоваться.
Но Сэм был слишком взволнован, чтобы обратить внимание на его слова.
— Мы побили британцев в Массачусетсе! — воскликнул он.
— Кто это побил британцев? — спросил отец.
Сэм затворил дверь.
— Мы, — ответил он, повернувшись к нам спиной, чтобы закрыть дверь на задвижку, — минитмены [1]. Вчера проклятые красные мундиры вышли из Бостона. Они искали мистера Адамса [2] и мистера Хэнкока [3] и дошли до самого Лексингтона [4]. Массачусетские минитмены попытались остановить их на площади, но британцев было слишком много — они прорвались и в поисках склада боеприпасов дошли до Конкорда [5]. Правда, нашли-то они немного, потому что большинство складов патриоты хорошо замаскировали. А когда англичане возвращались, минитмены, которые затаились в полях вдоль дороги, перебили их всех на пути в Бостон.
Никто не вымолвил ни слова. Все потрясенно молчали. Я не мог отвести глаз от Сэма. Он выглядел таким храбрым. На нем были ярко-красный мундир с серебряными пуговицами, белый камзол и черные гетры. Как же я ему завидовал! Сэм знал, что все на него смотрят, но он любил находиться в центре внимания и притворился, что давно к этому привык.
— Я проголодался, — сказал он и сел за стол. — Вышел из Йеля [6] в шесть часов утра и ни разу не остановился, чтобы поесть.
Теперь нас в пивном зале стало семеро. Кроме меня, матери и отца за столом сидели мистер Бич — священник из Ньютауна, который по субботам приезжал в Реддинг [7], чтобы рано утром в воскресенье читать проповедь в нашей церкви, — двое фермеров из Реддинга, которых я не знал, и, естественно, Сэм. Все по-прежнему сидели молча. Мне кажется, они считали, что первым должен говорить отец — ведь Сэм был его сыном.
Мама встала, достала с полки тарелку и положила в нее тушеное мясо с овощами из чугунного горшка, стоявшего на огне. Потом нацедила кружку пива и все это поставила перед Сэмом. Судя по всему, он был жутко голоден — наклонившись над тарелкой, он принялся уписывать еду за обе щеки.
— Не ешь так быстро! — рявкнул отец.
Сэм смущенно посмотрел на него и сел прямо.
— Так-то лучше, — сказал отец. — А теперь расскажи нам все по порядку.
Отец сохранял спокойствие, но я видел, что он едва-едва себя сдерживал. Сэм начал было набивать рот, но тут понял, что, если заговорит с полным ртом, отец снова на него закричит, а потому положил ложку на тарелку.
— По порядку рассказывать трудно, отец. Вчера вечером по Нью-Хейвену ходило так много слухов, что…
— Я так и думал, — заметил отец.
— Нет, нет, бой действительно был! — возразил Сэм. — Капитан Арнольд сам нам рассказал.
— Капитан Арнольд?
— Бенедикт Арнольд [8], капитан гвардейской пехоты. — Сэм опустил глаза в тарелку. — Капитан Арнольд командует моим батальоном. — Он поднял испуганные глаза на отца.
— Думаю, это объясняет твой маскарад, — сказал отец.
— Капитан Арнольд сам придумал мундир.
— Ладно, расскажи лучше, что произошло.
— В общем, все началось, когда красные мундиры…
— Так, я полагаю, ты называешь солдат твоего короля. — Отец все еще сдерживался.
Сэм покраснел.
— Хорошо, британские войска. Из гарнизона в Бостоне. Они дошли до Лексингтона, искали мистера Адамса и остальных, но им пришлось уйти. Кто-то подал знак об их приближении с одной из колоколен в Бостоне, и, когда красные мун… британцы добрались до Лексингтона, там никого не было, кроме минитменов. Затем началась перестрелка…
Мистер Бич поднял руку, останавливая Сэма:
— Кто выстрелил первым, Сэм?
Сэм смутился:
— Наверное, британцы. По крайней мере, так говорили в Нью-Хейвене.
— Кто говорил?
— Ну, точно не знаю, — сказал Сэм. — Трудно понять во время боя, но в любом случае…
— Сэм, — спросил отец, — ты-то как думаешь, кто выстрелил первым?
— Я не знаю, отец, не знаю. Но в любом случае…
— Это нужно знать, Сэм.
— Да какая разница?! — Сэм, как обычно, начинал терять терпение. — В любом случае, какое право имеют красные мундиры здесь находиться?
Мне казалось смешным, что он называет британцев красными мундирами, когда сам одет в красное.
— Хорошо, хорошо, — вмешался мистер Бич. — Не будем спорить. Что случилось потом?
— Да, сэр, — ответил Сэм, — я не знаю точно, сколько людей убили, но несколько человек погибли, а затем британцы двинулись дальше в Конкорд — они там искали склады боеприпасов, но почти ничего не нашли и повернули назад в Бостон. Тогда-то минитмены и задали им жару — преследовали их до самого дома.
Сэм принялся за мясо, пока они не успели задать ему другие вопросы.
— Черт побери, это же мятеж! — сказал один из фермеров. — Они еще втянут нас в войну.
Мистер Бич покачал головой:
— Я думаю, здравомыслие победит. Никто не хочет бунтовать — только глупцы и психи.
— Сэр, в Нью-Хейвене так не считают, — заметил Сэм. — Там говорят, что весь Массачусетс станет сражаться, а если сражается Массачусетс, то и Коннектикут в стороне не останется.
В конце концов отец потерял терпение и ударил кулаком по столу, отчего подпрыгнули тарелки.
— Я не допущу, чтобы в моем доме говорили об измене, Сэм.
— Отец, это не измена…
Отец поднял руку, и в какой-то момент я подумал, что он собирается дотянуться до Сэма, но вместо этого он снова с силой ударил по столу.
— В своем доме я буду решать, что считать изменой, а что нет. Чему учили тебя в колледже?
Мистер Бич не терпел ссор.
— Не думаю, что жители Реддинга хотят сражаться, Сэм, — сказал он.
Сэм нервничал, но он бы не был Сэмом, если бы решительно не вступил в спор.
— Вас ввели в заблуждение относительно Реддинга, сэр. В этой части Коннектикута гораздо больше тори, чем в остальных колониях. В Нью-Хейвене не так уж много лоялистов [9], а в других городах их вообще нет.
— Ах, Сэм, — сказал мистер Бич, — я думаю, когда-нибудь ты поймешь, что верность везде считается добродетелью. Мы уже сталкивались с подобным — безумцы, переодетые индейцами, бросали чай в Бостонскую гавань [10], как будто несколько центнеров мокрого чая способны остановить самую могущественную армию на земле. Провокаторам всегда удается взбудоражить людей на неделю-другую, но потом страсти утихают, а месяц спустя об этом уже никто не помнит — кроме вдов и детей тех мужчин, которые сложили свои головы за чужих людей.
— Сэр, за свободу стоит погибнуть!
Это вывело отца из себя, и он закричал:
— За свободу?! Свободу насмехаться над своим королем? Свободу застрелить своего соседа? Испоганить тысячи жизней? Где ты набрался таких мыслей?
