ОБ АВТОРЕ
Евгений Васильевич Шалашов родился в 1966 году в Вологодской области. В 1983 году поступил на исторический факультет Вологодского государственного педагогического института. Так как отсрочек для студентов в те годы не было, в 1984–1986 годах проходил службу в войсках ВВС Северо-Кавказского военного округа.
Еще будучи студентом, активно занимался научной деятельностью. Опубликовал несколько статей по источниковедению. По окончании института поступил в аспирантуру историко-архивного института РГГУ (кафедра источниковедения, научный руководитель д.и.н., проф. Е.И. Каменцева), работал научным сотрудником Череповецкого музейного объединения.
Из-за политических и экономических изменений в стране аспирантуру пришлось оставить и искать другое место работы. В 1990-х годах работал следователем УВД г. Череповца, экономистом банка, журналистом. После некоторой стабилизации в стране вернулся в науку, начал заниматься преподавательской деятельностью в школе и вузе. В 2000 году поступил в аспирантуру Череповецкого государственного университета, выбрав специализацией историю литературы.
В 2004 году защитил диссертацию по теме "Творчество А.А. Кондратьева 1899–1917 годов". Написал более 70 научных работ, опубликованных в России, Израиле, Сербии, Украине. Особые предпочтения — историческое краеведение, вспомогательные исторические дисциплины и история русской литературы Серебряного века.
Кроме того, из-за своего "милицейского" прошлого автор сохранил дружеские связи со своими бывшими коллегами и стал "летописцем" правоохранительных органов города Череповца.
Первое обращение автора к художественной литературе пришлось в конце 1990-х годов, когда он начал писать и публиковать сказки. Позже пришла идея романа в жанре альтернативной истории "Что бы было, если бы декабристы победили?". Идея романа вынашивалась несколько лет, потом обрела контуры и в 2010 году была опубликована издательством "Вече". Так состоялось рождение литератора Евгения Шалашова.
В дальнейшем автор обращался к различным жанрам литературы, но главным для себя считает исторический роман. В настоящее время продолжает заниматься преподавательской деятельностью и пишет новые книги.
Избранная библиография:
Череповецкая милиция: история и современность. Череповец. 2002; Издание дополненное — 2006.
Очерки по истории Череповецкого Воскресенского собора. 1777–1961 гг. Череповец, 2007.
Кровавый снег декабря: роман. М.: Вече, 2010.
Хлеб наемника. М.: Астрель; Астрель-СПб., 2012; (переиздано в 2013 г.).
Слово наемника. М.: ACT; СПб: Астрель, 2013.
Десятый самозванец. М.: Вече, 2013.
Лихое время. "Жизнь за царя". М.: Яуза; Эксмо, 2013.
Цитадели. СПб.: Издательский дом "Лениград", 2014.
Парламент Ее Величества. М.: Вече, 2015.
Призраки Черного леса. М.: Центрполиграф. 2018.
Лихолетье. СПб.: Крылов. 2021.
Глава первая
ВОЗВРАЩЕНИЕ ИВАНА НИКОЛАЕВА
— Фрось, а Фрось, а что за праздник нынче? — поинтересовался начальник волостной милиции Зотин, подъезжая к распахнутому окну. — Вроде, — прикинул он, — до Троицы неделя еще.
— Иван Николаев с войны пришел, — отмахнулась вдовая солдатка, высунув голову наружу.
— Вона… Иван Николаев… — задумчиво изрек Зотин, слезая с седла. С наслаждением потянулся, потер затекшую поясницу. — А кто таков? Я и не слышал.
Начволмил был прислан в волость из Череповца на "укрепление низовых звеньев сельской милиции". Но город не дальний свет и все знали, что турнули его из горотдела из-за бабы. Жена комиссару донесла, что шляется муженек по бабам, от дома отбился. Теперь уже и сама небось не раз пожалела. Мужики смеялись — новый начальник волость укрепит, как жеребец-производитель кобылу! Но смеялись беззлобно — вдовых бабенок и молодух после войн и революций хватало с избытком. Но с Ефросиньей Зотину не везло. Ну, никак не хотела уступать. Все бы ей хиханьки да хаханьки, но чтобы всерьез — ни-ни! Фроську в деревне уважали. И самогонка у нее самая лучшая в округе, хотя и гнала Ефросинья как все — из гнилой картошки, но у нее получалась ядреная, а башка поутру не болела.
— А чё про него слышать-то? Мой-то, царствие ему небесное, тока в четырнадцатом на войну ушел, а Иван уже на службе был. По нему два раза панихиду справляли, а он живехонек! Фото отцу с матерью прислал — крест с медалью на груди, как есть герой! Когда царя скинули да землю делили — на побывку приезжал, а потом в Череповце в чеках служил.
— В Чека? — неприятно удивился начволмил, снимая фуражку с мгновенно вспотевшей лысины. Только чекистов ему тут не хватало. Это ж, будут следить за каждым его шагом, а там, того и гляди… Куда глядеть, начволмил не додумал, но знал, что от чекистов ничего хорошего ждать не след.
— Ну, из чеков-то его на фронт отправили, — успокоила Фроська, смотрясь в оконное стекло, словно в зеркало.
Ефросинья была занята — мазала щеки покупными румянами.
— А… — облегченно протянул Зотин и спохватился: — А ты-то куда навострилась?
— Как куда? — удивилась Фроська. — Сбегаю погляжу. Чай, Иван-то, мне нечужой. Он Павлухе моему, покойничку, троюродным братом приходится. Да там и другая родня придет — давно не виделись. А ты не стой, как столб, в избу заходи. Налью уж.
— Так ладно, — хмыкнул начмил, снова забираясь в седло. — Я съезжу пока, погляжу. Коли праздник, так самогонки — море.
Начальнику волостной милиции отчего-то расхотелось самогонки.
— Куда это ты? Аппарат, что ли, у кого забрать хочешь? — насторожилась Фроська. — Так ты смотри — мне и так житья не дают — мол, связалась с милицейским, будешь ему докладать!
— А то я не знаю, у кого аппараты стоят. Про всех ваших самогонщиков знаю, — усмехнулся начмил. — У тебя-то, прямо на повети — искать не надо!
— А самогонку-то мою кто лопает?! — возмутилась Фроська. — Не ты ли с дружками своими?
— Да ладно, Фрось, не серчай, — примирительно сказал Зотин. — Знаешь же, что загодя тебя предупрежу, коли кампанию объявят.
Фроська, нарумянив щеки, задумалась — не накрасить ли губки? Решив, что и так хороша, сменила гнев на милость:
— Так ты в избу-тο зайдешь, нет? Али так
