Ознакомительная версия.
Надо сказать, мы выглядели по-клоунски.
Я быстро перешагнул через верёвку, и мы втроем устремились вслед за делегацией. Сенька, смеясь, шепнул мне:
– При иных обстоятельствах нас могли расстрелять на месте, как диверсантов или провокаторов.
– Молчать! – прорычал наш старший товарищ. – Потом ещё спасибо скажете.
Войдя через тяжелые двери, мы нос к носу столкнулись с этой самой делегацией. Люди натягивали на обувь белые матерчатые тапочки без задников – обычная «униформа» посетителей музеев. Нам ничего не оставалось, как последовать их примеру. В белых тапках я почувствовал себя пингвином. Причём – русским пингвином. Дело в том, что все члены делегации говорили по-немецки. И мне они казались немецкими пингвинами. Не выдержав, я снова засмеялся. А немцы посмотрели на меня с удивлением – кто такой?
Сама экскурсия по дворцу была чрезвычайно интересной. Я с огромным наслаждением вдыхал воздух дворца, ощущая все его запахи. Мне вспомнилось прошлогоднее посещение замка Юсупова в Соколином. При всех различиях, явно что-то их объединяло. Я внутренне это чувствовал, но внятно объяснить возникшую в моём сознании общность не мог.
К сожалению, экскурсия велась на немецком языке, поэтому я ни слова не понял. Мне с Сенькой приходилось лишь строить сосредоточенные рожи и делать вид, как сильно нам нравятся пояснения экскурсовода. Со стороны подобное зрелище выглядело комедийно. И я представил себя со стороны – в белых тапках и с умной миной на лице, и ни слова не понимающий по-немецки, но как попугай повторявший за всеми: «Я… я…»
Не выдержав, я снова рассмеялся, уткнувшись в грудь Сеньки, который тоже едва сдерживал смех. Конечно, моя несдержанность выглядела как мальчишество. Но в юные годы она была простительной. Немцы покосились на меня, но ничего не сказали. Скорее всего, они подумали, что нас троих внедрили в немецкую делегацию в качестве сотрудников КГБ, чтобы наблюдать за их поведением. Но почему мы (точнее один из нас троих) вдруг начал смеяться? Может быть, он (то есть я) уловил в словах экскурсовода какой-то подтекст, игру слов или нечто такое, что действительно заставляет смеяться? Выходит, они, немцы, чего-то недопонимают…
Вслед за моим сдавленным смехом послышались смешки и с немецкой стороны. Уж не знаю, я ли был тому причиной… Опешившая экскурсовод, очевидно, решила, что смех имеет прямое отношение к её пояснениям, но, не поняв, к чему именно, решила поддержать весёлое настроение собравшихся экскурсантов. Она рассказала какую-то смешную историю (это мне потом наш старик сосед перевёл) и первой засмеялась. Немцы дружно загоготали. А я, уже ничем не сдерживаемый, смеялся во всю мощь молодых легких. Не ведаю, знал ли дворец прежде такое веселье, но успокоиться я долго не мог. Стоило представить себя в качестве пингвина в белых музейных тапочках, глупо повторявшего по-немецки: «Я… я…», как неудержимый прилив смеха заставлял содрогаться мои плечи и утыкаться лицом в Сенькину футболку.
И вдруг я увидел русского царя. Экскурсовод подвела немецкую делегацию к одной довольно большой фотографии. Позже мой сосед, уже задним числом, расскажет мне, что эту фотографию специально достали из каких-то запасников, чтобы показать немцам. Советским людям тогда видеть её не полагалось.
Я смотрел и удивлялся. Подобное фото я уже видел. Правда, тот снимок был гораздо меньшего формата, да и точка съёмки, как мне показалось, была чуть иной. Как будто бы одних и тех же людей снимали одновременно двумя фотоаппаратами. И один из этих снимков попал в царский дворец. А другой…
Как тут не вспомнить моё прошлогоднее посещение замка Юсупова и вскрытые мной и Вовкой подземелья. Именно там я обнаружил альбомы с фотографиями, в том числе и той, которую видел сейчас в царском дворце. Конечно, конечно, не той, но очень похожей…
Выходит, я тогда не ошибся, принимая одного из сфотографированных людей за Николая II? Значит, он точно бывал в юсуповском замке. Ведь на других фото, связанных с охотой, отдыхом или трапезой, действия происходили рядом с замком. Это было хорошо видно. Спутать юсуповский замок с любым другим я не мог.
Тут же пришла в голову мысль: «А что, если я держал в руках не юсуповские фотоальбомы, а царские?» Просто не понял этого сразу. Или они были сложены вперемешку, как история двух родов, спрятанная от лихолетья подальше в подвалы…»
Но почему царские альбомы оказались у Юсупова? Это случайность либо точный расчёт? А может быть, я просто ошибаюсь, принимая за царский фотоальбом то, что принадлежало Юсуповым по праву…
– Рот закрой! – прошипел Сеня.
Я автоматически закрыл рот, который непроизвольно у меня приоткрылся в тот момент, когда я увидел фотографию с царём. Да, нельзя одновременно размышлять о чём-то сокровенном, глубоко погружаясь в свои размышления, и находиться при этом в толпе людей. Можно попасть в глупую ситуацию.
Опомнился я лишь на улице. Немецкую делегацию вывели через какой-то боковой выход. Здесь, сбросив белые тапки, я из русскоговорящего пингвина вновь превратился в обычного студента. И первое, что я услышал, были слова нашего старшего проводника:
– А я и не знал, что ты такой смешливый.
– Да просто нашло, – попытался оправдаться я, хотя это вовсе и не требовалось. В словах моего соседа вовсе не угадывалась укоризна.
Мы обошли дворец, оказавшись возле Крестовоздвиженской церкви, пристроенной с западного фасада. Здесь можно было подойти к кованым ажурным железным вратам, через которые просматривался внутренний дворцовый дворик, который именовался «итальянским». Я обратил на него внимание ещё во время экскурсии. К сожалению, мы не задержались там более одной минуты. Зато теперь…
Я сжал в руках черные железные прутья дверной решётки и стал неотрывно смотреть внутрь двора. В его центре возвышался красивый фонтан. Правда, он не работал, но и без воды, безусловно, обращал на себя внимание. Мне почему-то показалось, что под фонтаном находилось какое-то убежище или тайник, а возможно – вход в подземелья. Должны же быть здесь подземелья, или я ошибаюсь?
Затем моё внимание привлекли белые колонны, установленные по периметру итальянского дворика. Сверху они завершались арками, на которых держалось крыло галереи, с четырёх сторон опоясывающей внутреннюю открытую часть дворца. Я стал считать колонны – одна, две, три… Мне казалось, что они играют какую-то таинственную роль. И на самом деле, на них держится не потолок галереи, а небесный свод. Свод…
– Что задумался! – К действительности меня вернул мой старший сосед.
– Да вот, смотрю… – неопределённо ответствовал я.
– Красиво?
Я кивнул головой. Хотя в тот момент мои мысли занимала вовсе не красота, а нечто иное. Колонны… Они выстроены по периметру… Как будто вбиты во что-то… Они проводники к небесным сводам…
Меня тронул за плечо Семён.
– Кир, сколько ты будешь здесь стоять? Пошли дальше.
Но мне идти никуда не хотелось, и я упрямо смотрел, как по итальянскому дворику летают красивые бабочки. Они садились на цветы, которые были высажены возле фонтана, и сами становились цветами.
– Да, – послышалось рядом, – увлекающийся ты человек…
Это был голос моего соседа. И, конечно же, я понимал, что вечно у железной ограды стоять нельзя, надо действительно идти дальше.
Я отвёл глаза от решётки, а Семён рассмеялся.
– Э-ге-ге! Дружище, вернись на землю! Где ты витаешь?
В свою очередь рассмеялся наш сосед.
– Вишь, как чары Краснова на тебя подействовали…
Я потёр ладонями виски.
– Краснова… Какого ещё Краснова?
– Ну, архитектора, который построил этот дворец. Ты чем слушал пояснения экскурсовода?
– Ничем… – сознался я. – Мы в школе и институте английский учили. А по-немецки…
Я махнул рукой. И в этот момент вдруг подумал об этом Краснове, что я уже где-то о нём слышал раньше. Но где? Впрочем, наверное, сейчас подобное уточнение никакого значения не имеет. Краснов так Краснов…
Мы прогулялись по Солнечной тропе, которую ещё называют «Царской», но совсем немного, ибо наши молодые организмы требовали еды. Да и обед в турбазе уже приближался. Кто же хочет его пропустить?
А вечером я уселся на кровать и, открыв свой блокнот, стал делать по памяти зарисовки ливадийского дворца. Мне хорошо удалась башня возле северного фасада, где мы долго стояли у столбиков с верёвками и я мог вволю налюбоваться ею. Попытался изобразить главный, южный фасад, но из-за множества мелких деталей, которые я не запомнил, рисунок получился скучным и не похожим на настоящий.
Лишь после этого я приступил к итальянскому дворику. Сделал несколько вариантов, но все они казались мне неполноценными, не соответствующими истинной пышности и тайной значимости этого внутреннего помещения дворца. В чём дело? Мне показалось, я недооцениваю роли мраморных колонн. В них вся суть.
Ознакомительная версия.
