- Это и есть мой подарок. Но я взял его сам.
- Чья это голова? - спросил Валент, стараясь дышать ртом.
Глаза Андоина сузились. Лицо варвара на мгновение стало мягким и добрым.
- Это зять императора, Бадуарий, войско которого я уничтожил. Он не погиб в сражении. Его жизнь кончилась позорно, недостойно военного вождя. Его череп мой ювелир превратит в чашу, как делают гунны. Вдова Бадуария - моя по праву. Я уже потребовал ее у Юстина.
- Зачем ты хотел меня видеть? - неожиданно сурово спросил Валент.
- Выдай мне римских солдат, что ты укрываешь, - прямо ответил герцог.
- Выдам, когда божественный Юстин пришлет тебе в подарок свою дочь.
- Не шути со мной. Отдай мне воинов императора. Их привел к тебе этот готский выродок… Феодагат. Он убил много моих людей. Я хочу наказать его. Отдай, Валент, ты ведь не любишь этих византийских собак. Так ты сможешь подкрепить нашу дружбу.
Взгляд римлянина похолодел. Герцог понял, что напрасно собрал в зале столько лишних глаз. Мысленно он проклял все эти глупые правила приемов, которым уговорили его последовать зависимые италийские землевладельцы.
- Между нами мир.
- Мир, - кивнул головой Андоин, знаком приказывая унести голову.
- Люди, просившие у меня покровительства, получили его. Я не могу отдать их кому бы то ни было, даже самому близкому другу. Если они захотят вернуться к императору, то вернутся. Но это будет их собственное решение. Оно не обесценит моего слова, даже если ты перебьешь их всех по дороге в Иллирию.
Герцог внимательно посмотрел в глаза римлянину. Он подошел к нему совсем близко и Валент почувствовал кислый запах годами немытого тела. «Варвар. Грязный, глупый варвар. Почему у меня нет сил выбросить тебя и все твои орды вон из Италии, отправив туда же византийских нахлебников?» - подумал он.
- Пусть все уйдут! Остаться только членам моего совета! - проревел Андоин, показывая, каким свирепым нравом обладал.
Италийцы удалились молча, варвары - ворча от неудовольствия. Андоин играл в опасную игру. Он не обладал той властью, которую стремился сейчас показать. Валент знал это и понял, что сегодня одержит победу. Осознав свой промах, вождь лангобардов решил изменить подход. Нажать на римлян сильнее он не мог.
Герцог подошел к членам своего совета и что-то тихо сказал, показав гостям спину. Потом повернулся. Поднял с мягкого табурета свой меч. Оперся на него.
- Зачем нам так много спорить? - ласково заговорил Аммоний, приближенный к Андоину римский аристократ с заплывшим от жира лицом. - Для чего столько упорства показывать друг другу? Все чего хотят люди, это мир и порядок. Спросите меня, пожалел ли я хоть раз, что поддержал лангобардов? Спроси меня ты, Гай, мы вместе росли. Вспомни, как мы подсматривали за той грудастой рабыней в саду, как однажды подменили на кухне поросят мертвыми крысами. Разве жизнь стала менее хороша? Чего я лишился, присягнув герцогу?
Гай нервно соединил тонкие губы.
- Все чего я хочу - это стать сильней, защитив своих друзей, сделав их сильнее и богаче. Я христианин и, клянусь, не предаю тех, кто мне верен, - сказал герцог, возвращаясь в свое кресло.
- Каково твое предложение, Андоин? - спросил Валент, зная, каким будет ответ.
- Друзья мои, переходите под руку славного герцога. Ни один из других германских вождей не посмеет разорять ваши земли, - подняв указательный палец, произнес Аммоний. - Те, кто уповает на римский сенат глупцы. Твоя ставка на собственные силы, Валент, тоже неразумна, она просто расточительна. Сенатор Памфроний предлагает знати самой обложить себя чрезвычайными сборами, чтобы дать императору деньги для войны с герцогами.
- Глупая затея, - сказал Марцелл.
- Я тоже так считаю, - кивнул головой Аммоний. - Даже сейчас империя не в силах справиться с лангобардами, а что если королем станет Андоин? Если мы все поддержим его так и будет. Все германские вожди должны будут подчиниться его воле, даже эти жадные свевы и саксы[23]. В Италии наступит мир. Чего еще можно желать? Или вы хотите, чтобы этот осел Памфроний отдал италийские деньги на авантюры Юстина?
- Зачем говорить о Памфонии? Он ничего не добьется, даже если все сенаторы поддержат его идею. Нужно… - начал Гай, но оборвался, вспомнив, кто его окружает. Мысленно он дал себе закончить фразу: «…самим вышвырнуть отсюда лангобардов, а император пускай играет в свои бесконечные игры на Востоке. Если постараться, то это еще можно сделать. Нужно только объединить больше знати, а дальше шайку за шайкой, герцога за герцогом разгромить варваров».
- Скажи, мудрый Феликс, разве заслужили эти константинопольские крысы хоть один италийский динарий?
- Пусть Памфонии сам собирает деньги на подарки или еще что для автократора.
- Объедините силы с нами!
- Я хочу только видеть вас рядом с собой, - добавил герцог. - Никто из римской знати не имеет таких военных сил как ваш союз. Вместе мы могли бы получить Рим. Равенна пала бы вслед за этим. Папа склонил бы голову, а экзарх бежал бы от нас как заяц[24].
- Все это красивые слова, но каковы будут условия?
- Половина всех ваших владений и присяга на верность. В остальных поместьях вы обязаны принять и расселить рода лангобардов, взяв мужчин в свои дружины. Ежегодно треть доходов вы будете отдавать герцогу - своему вождю. Все земледельцы должны оставаться там, где они есть для уточнения сведений. Аммоий уже заготовил списки.
«Списки отторгаемого имущества. Они хотят забрать лучшее, а остальное держать в своих руках», - мысленно прошипел Эвлалий. Покорив Италию, готы взяли себе лишь треть владений римской знати. Лангобарды хотели получить все. Изгоняя римских собственников, варварская знать сама занимала их место. Рабы и колоны римских господ становились зависимыми людьми вождей лангобардов.
При Юстиниане Восточная Римская империя отвоевала Италию у готов, используя лангобардов как союзников. Старые имущественные права были восстановлены. Когда лангобарды явились на древнюю землю в своих интересах, империя не нашла способа остановить захватчиков. Власть экзарха оказалась неподкрепленной реальными силами. Италийской аристократии вновь приходилось самой искать выход.
Марцелл погладил свои впалые щеки. На мгновение образовалась пауза. Феликс и Гай переглянулись. Широкоплечий лангобард в кожаном плаще отделился от свиты герцога и сказал, ужасно коверкая слова:
- Ваша земли не станут разоряться, если ты принимаешь речь и рука герцога.
- Безопасность в случае войны, - пояснил Секст Нициан, главный советник герцога, полноватый сорокалетний мужчина с густой шевелюрой. - Послушай, Валент. Не хочешь отдать императорских дезертиров, не нужно. Слово каждого благородного римлянина тяжелее свинца и дороже, чем серебро. Если ты перейдешь под власть лангобардов, а за тобой последуют и другие, то твои гости должны будут немедленно вернуться домой или остаться в числе твоих букелариев.
- Мне нужна только голова Феодагата. Этот готский потомок навозной змеи убил одного из моих сыновей. Лучшего сына. Я хочу его смерти взамен.
- Он под моей защитой. Но мы обсудим твое предложение, Андоин. Мы все обсудим и сообщим, что решили.
- Нет, я хочу получить ответ, прежде чем вы уедете, - бросил герцог, почувствовав свою силу. - Мне нужен ваш ответ.
Валент попытался справиться со вспышкой гнева. «Вот нахальный дикарь. Ты так хочешь услышать мое «нет»? Откуда в тебе столько наглости? Почему тебе обязательно так нужно рассердить меня? Ты наверняка хочешь говорить на привычном языке грубости», - подумал он, решив не поддаваться.
Лангобарды считались самыми дикими из пришедших на римскую землю народов. Они жили родами, в которых все мужчины являлись воинами. Свирепый нрав был в крови у «длиннобородых». Даже внешне эти варвары отличались от других племен: они татуировали и красили лица в зеленый цвет. Христианство не изменило их нрав.
Гай скользнут тревожным взором по лицу Валента.
- Это неприемлемые условия. Ты называешь нас друзьями, но не встретил нас, как велит закон гостеприимства. Ты сидишь, но не предложил нам сесть. Герцог Сполетского давно хочет захватить Рим, он не менее могуществен, чем ты. Но он не разговаривает со мной так. Не забывай, что мы помогли тебе разбить армию Юстина, отказавшись поддержать ее вторжение. Мы сделали это потому, что не желаем ничьей власти над собой и не хотим, чтобы над вами тоже была чужая власть.
Валент знал, что расчет был другим. Война между Византией и лангобардами ослабила обе стороны, дав время его партии собрать силы, чтобы попытаться изгнать из страны варваров и слуг автократора. Часть епископов поддержала заговорщиков. Теперь требовалось нейтрализовать или склонить на свою сторону папу. У виллы герцога находилось вдвое больше букелариев, чем имелось прежде у Валента и его сторонников. Андоину не могли об этом не сообщить.
