Я откинула полог и бросилась вперед. Боде метнул на меня гневный взгляд, сделал мне знак удалиться и присоединился к кругу наблюдателей. Мечи звенели с такой силой, что, казалось, должны вот-вот сломаться, братья неумолимо приближались к жаровне, закрепленной в центре зала, в которой за металлическими прутьями мерцали угли.
Макбет сделал выпад и нанес удар Гиллекомгану по предплечью, но рукав кольчуги выдержал его. Откуда ни возьмись рядом появился мой учитель Фергюс.
— Смотри, — сказал он, — и запоминай. Макбет хорошо владеет мечом, и ты сможешь кое-чему научиться.
— Пока я поняла лишь одно, что надо быть глупцом, чтобы сражаться в присутствии женщин и в такой близости от огня, — парировала я. — А из-за чего все это началось?
— Один оскорбил другого, — передернул плечами Фергюс. — Эти двое давно ненавидят друг друга.
— Знаю. А что сейчас послужило поводом?
— Король собирается объявить своего старшего внука Дункана Мак Крайнена преемником и наследником. Ты же знаешь, он может выбирать из своих ближайших родственников. Но многие не одобряют его выбор, и это вызвало волнения среди знати.
— Из-за этого все и собрались в Абернете?
— Они съехались для проведения тайных переговоров, так как знают, что Боде Мак Кеннет обладает преимущественным правом наследовать престол. Но есть и другие достойные претенденты.
— Макбет тоже приходится внуком королю Малькольму и тоже может претендовать на престол. Почему ему предпочли Дункана? Неужто он превосходит Макбета в воинском искусстве? — с невинным видом осведомилась я, хотя уже и была наслышана о талантах последнего.
Я видела, что Макбет не просто хорошо владеет мечом, но еще и обладает подвижностью и легкостью, в то время как Гиллекомган уже вспотел и начал сопеть, как загнанная лошадь.
— Смотри, — восхищенно прошептал Фергюс. — Если бы Макбет был мормаером Морея, он стал бы великим военачальником и действительно защитил бы нас от норвежской угрозы. А обратись он на юг, и сам мог бы представлять угрозу. И старый Малькольм это понимает. Скорей всего, поэтому он и выбрал Дункана, который сведущ, но, что еще важнее, во всем соглашается со своим дедом. Так что и после своей смерти старый король сможет сохранить в Шотландии свои законы.
Один из сражавшихся споткнулся о стул, а другой перескочил через него.
— Так, значит, эти двое бьются не только за Морей, но и за корону, — заметила я.
— Возможно. Гиллекомган спровоцировал Макбета, сказав, что тот уже потерял два царства — Морей и Шотландию — и теперь должен позаботиться о Царствии Небесном, — ответил Фергюс. — Он намекал на то, что предпочел бы видеть Макбета либо мертвым, либо постригшимся в монахи. Но Макбет мало годится в монахи. Гиллекомгану следовало бы пореже поворачиваться к нему спиной.
— Что бы ни было причиной их спора, не стоило им устраивать побоище в крепости моего отца. — Я наблюдала за тем, как Макбет все больше теснит Гиллекомгана к жаровне.
— Это верно, — согласился Фергюс. — Но зато это придает обеду своеобразие.
Соперники, передвигаясь приставными шагами, поменялись местами, и Гиллекомган снова споткнулся.
Зрители засмеялись и, подняв рога с вином, начали его подбадривать. Звон стали продолжал наполнять зал.
Я задумалась: даже помимо убийства отца, у Макбета были все основания для кровной мести. Генеалогическое древо королей Шотландии имело два основных ответвления — древние дома Лоарна и Габрана. Макбет и Гиллекомган были потомками Лоарна, а Боде и я происходили из дома Габрана. На протяжении многих веков полководцы и воины этих родов, а также женщины, вскормившие их, спорили за право владения разными областями и даже троном. И вот старый Малькольм решил изменить это положение и воспользоваться чуждой идеей прямого престолонаследования, с тем чтобы монархи из одного рода последовательно сменяли друг друга.
— Довольно! — вставая между дерущимися, воскликнул Боде. — Можете убивать друг друга, но только за пределами моего дома! — Но Гиллекомган, не обратив внимания на требование хозяина, сделал выпад. Макбет уклонился, но лезвие меча рассекло ему кожу на скуле.
— Пролилась кровь, — пробормотал Фергюс. — Теперь Гиллекомгану придется платить компенсацию скотом. Если Макбету, конечно, удастся снова вызвать его на суд.
Кровь текла по щеке Макбета, но он ответил целой серией ударов. «Один из них будет убит», — подумала я. Я сжала кулаки и почувствовала, как у меня засосало под ложечкой. Но тут Макбет нанес такой удар по руке противника, что кольчуга не выдержала и из-под нее показалась окровавленная плоть. Присутствующие встретили этот удар восторженными криками. Боде недовольно покачал головой, но ему ничего не оставалось, как смириться.
— Для них это всего лишь развлечение, — произнес кто-то рядом со мной. — Они это называют военными играми.
Я подняла голову и увидела стоящего рядом высокого белокурого норвега, лицо которого показалось мне знакомым.
— Тебе уже доводилось видеть подобные схватки, госпожа, одна из которых произошла из-за тебя.
— Китил? — нахмурилась я.
Он поклонился с легкой улыбкой, что свидетельствовало об учтивости и утонченных манерах. Племянник Торфина Китил Брусиссон однажды уже оказал мне услугу, но после нападения моего отца и резни, устроенной им в крепости, я не знала, могу ли я рассчитывать на его друл<бу.
— Той ночью я гадала, не пострадал ли ты, — неуверенно промолвила я. — Я рада, что ты лсив и здоров. Ты тогда не получил ран?
— Получил, но они зажили, — ответил он. — Ты ни в чем не виновата. К тому же все это в прошлом и быльем поросло. Мир заключен, и убытки возмещены.
Зрители расступились, когда противники снова принялись кружить один вокруг другого.
— Господи, да они же убьют друг друга, — Китил прикоснулся к моей руке. — Тебе лучше отойти подальше.
Я подобрала юбку как раз в тот момент, когда Гиллекомган отскочил назад. Он запутался в моем длинном подоле, и Китил подхватил меня под локоть. В мгновение ока я оказалась в окрулсении мужчин.
— Довольно! — снова вскричал Воде, проталкиваясь через толпу и хватая меня за руку. — Ради Господа, поосторожнее рядом с моей дочерью!
Оба противника, тяжело дыша, опустили свои мечи. Кровь продолжала сочиться из разреза на скуле Макбета. Гиллекомган зажимал рану на руке окровавленными пальцами. Лицо его раскраснелось, лоб был покрыт потом.
— Это твоя дочь? — осведомился он.
— Да, — ответил Боде, сжимая мое плечо.
Все еще отдуваясь, Гиллекомган учтиво поклонился, что было, по меньшей мере, странно в сложившейся ситуации, и поприветствовал меня:
— Госпожа Грюада.
— Морей, — вздернув подбородок, ответила я.
Целая вереница колкостей промелькнула у меня в голове. Но рука отца, сжимавшая мое плечо, не позволила мне их произнести.
— Госпожа, — пробормотал Макбет. Струйка крови уже окрасила его шейный платок, выступавший из-под кольчуги. Даже если он и узнал во мне девчонку, забравшую во дворе его лошадь, он ничем этого не показал. — Прошу прощения за то, что мы нарушили покой вашего дома.
Гиллекомган также извинился. После чего, шелестя юбками, из угла вышла Долина, за которой тут же появилась прислужница с миской воды и чистыми тряпками под мышкой. Любовница моего отца — я никогда не считала ее женой — обмакнула тряпку в воду и приложила к ране Гиллекомгана.
— Нам придется снять с тебя доспехи, — промолвила она. — На рану надо наложить швы. Я могу сделать это прямо здесь. — Как и большинство женщин, живших в крепости, Долина была исключительно практична и могла зашить рану так же легко, как подол юбки.
Гиллекомган кивнул, посмотрел на меня и Боде и последовал за хозяйкой дома. Китил незаметно отошел в сторону, и мужчины снова расселись по своим местам. Кто-то попросил принести еще вина и эля, и за столом начал раздаваться слабый смех. Прислужник принялся доверху наполнять рога.
— Ты решил выдать меня за Морея? — заподозрив неладное, повернулась я к отцу. — Я не выйду за него. Он — убийца.
— Твоя память могла бы быть и покороче, — откликнулся Боде.
— Вы говорите о Гиллекомгане? — осведомился Макбет, наблюдавший за нами.
Теперь он прижимал руку к порезу на лице. Я вытащила из рукава расшитый платочек и протянула ему:
— Твою рану тоже надо зашить. Госпожа Долина сделает это — пойди и попроси ее.
Он сделал вид, что не слышит меня, хотя и приложил мой платок к своей ране.
— Ты собираешься отдать свою дочь моему двоюродному брату из Морея? — спросил он отца.
— Какая разница, что он собирается, если я уже отказалась, — вмешалась я. — Он — бузотер и к тому же слишком стар для меня.
— Твой отказ и его возраст не препятствуют свадьбе, — резко возразил Боде. — Он — мормаер крупнейшей провинции и к тому же вдовец. Его взрослые сыновья уже погибли в схватках с викингами, и ему нужны наследники.
