оттащить брата от Пабло.
— Что ты творишь? Ты же его убьешь, успокойся, пойдём выпьем лучше. — Эрнан плюнул в сторону Пабло и вышел, вслед за братом, из подвала.
Дождавшись ухода хозяев, Пабло приподнялся, выплюнул выбитые зубы, утёр грязным рукавом плевок хозяина и кровь с лица: «ничего, придёт час расплаты, ответишь за все, Пабло никому не прощает обид, даже хозяевам», — он осмотрел подвал и принялся прямо руками рыть подкоп, земля была слежавшаяся, и сырая, обливаясь злыми слезами и пОтом, он с остервенением, с какими — то, непонятно откуда взявшимися, силой и упорством все рыл и рыл твёрдую почву.
Устав, прикрыл небольшое углубление ворохом соломы и обессиленный упал на пол — он отомстит, отомстит. «Ту — тук, ту — тук, ту — тук, ту — тук», — билось в груди его сердце, а Пабло слышалось: «месть, месть, месть, месть».
Братья поднялись в дом и сели за стол. Антонио налил вина себе и брату, выпили.
— Что ты бесишься из — за бабы — то, да ты только моргни и их сотни таких же набегут, да ничего в ней такого и нет— рожавшая уже даже,
— Точно, — ухватился за эту мысль Эрнан, — у нас же ее щенок наверху, узнает — прибежит, в ногах валяться будет ещё
— Эх, брат, — вздохнул Антонио, — ты неисправим, а деньги хорошие, хоть за них взял? — Эрнан назвал сумму, — сколько!? — вскрикнул Антонио, — да с такими деньгами…
Эрнан написал Марте письмо, забыв, что она безграмотная, когда вспомнил, подумал: «ничего, кто — нибудь прочтёт, найдутся доброхоты», — со злорадной радостью вложил в письмо кусок пеленки, в которую был завернут малыш, когда его отец передал пищавший свёрток Эрнану, получив за него деньги.
Марту же Эрнан выкупил у старосты деревни, с согласия ее мужа и отца, поделивших между собой кругленькую, по их мнению, сумму, а ей сказал, что спасает ее от гнева Святой Инквизиции за колдовство, хотя прекрасно знал, что не ворожбой лечила она людей, а знанием.
«Какая разница? Цель оправдывает средства.»
На следующий день, не мешкая, он, усадив в повозку Бениту и Хуаниту, отправился в замок Его Сиятельства дона Кальдерона.
Часть 23
— Приехали, — грубо сказал Эрнан Бените и Хуаните, — вылезайте, да поживей, — прикрикнул он, остановив повозку перед глубоким рвом, ожидая, когда опустится тяжелый мост, ведущий к воротам замка, –
дальше пешком пойдёте, не герцогини, и так всю дорогу нежились.
Женщины сошли с повозки. Выглядели они уставшими, страдали от голода и жажды, все время пути хозяин кормил их только хлебом с водой, ночуя на постоялых дворах, оставлял их спать в повозке, связывая, чтобы не сбежали.
— Что морды кислые сделали? Разорить хотите? Я пока ещё ваш хозяин, сейчас хлыстом отхожу, быстро повеселеете!
Мост опустился, повозка тронулась с места, а бедные женщины пошли пешком, с трудом поспевая за ней.
— Господин Гомес, — сказал дворецкий, — не пригласив Эрнана в замок, — вот документ, по которому вы передаёте Его Светлости пятерых комедиантов: двух мужского и трёх женского пола, подпишите здесь и тогда получите деньги, — Эрнан подписал, а дворецкий вручил ему увесистый бархатный кошель с деньгами, — желаю хорошей дороги, — сказал дворецкий, давая понять, что разговор завершён, Эрнану ничего не оставалось, кроме как отправиться восвояси.
«Мягко стелет, да твёрдо спать», — произнёс вполголоса хозяин дома увечных, вспоминая встречу с доном Кальдероном.
Женщин поселили в соседних с друзьями комнатах. Услышав их голоса, Диего, Хуан и Марта поспешили к ним. Те очень обрадовались, увидев близких людей.
— Не волнуйтесь, сказала Марта, — здесь не дом увечных, радуйтесь, что вырвались оттуда, теперь все будет хорошо.
— Марта, — сказала Бенита, — хозяин приказал передать тебе письмо,
— Не называй его так больше, теперь он нам никто, — Марта взяла в руки запечатанное послание и с недоумением смотрела на него.
— Хочешь, я прочту? — спросил Диего, она в растерянности, предчувствуя беду, отдала ему запечатанный листок бумаги.
— Марта, — читал Диего, — твой сын Луис у нас уже девять лет, гниет в горшке на втором этаже, его продал нам его отец, — твой муж, а тебя — ваш староста, опять же твой муж и твой отец. Чтобы у тебя не было сомнений в том, что Луис здесь, посылаю клочок тряпки, в которую он был завернут. Хочешь увидеть его живым— приезжай, ждать буду ровно год, потом— не обессудь, — Диего вернул Марте послание, она молча взяла листок, который долго рассматривала, а потом увидела выпавший клочок ткани, бедная женщина сразу узнала пеленку сына, силы покинули ее и она тихо осела на руки Хуана, успевшего подхватить ее бесчувственное тело.
Часть 24
Эрнан ликовал: “Вот сейчас откроется дверь…” — хотя и понимал, что от герцога просто не уйдёшь, поэтому он и дал Марте целый год.
«Кстати, кто там ухаживает за горшками — то? Анна! Анна! — позвал он, — на его зов пришла тихая забитая женщина с изможденным лицом и сгорбленной, от непосильной работы и безрадостной жизни, спиной— жена Эрнана, на которую он уже очень давно не обращал внимания, — ну что уставилась? Пойди, посмотри: что там на втором этаже, и похлебку возьми, да не эту с мясом, а ту луковую, покорми их.
Глаза женщины загорелись радостью, и она отвела взгляд, чтобы муж не заметил. Перелив суп в небольшой железный бочонок, в который незаметно добавила несколько кусков мяса, она направилась к выходу.
«Эх, — посмотрел ей в след Эрнан, — во что превратилась? В серое существо, Марта вернётся — прогоню Анну, хотя — нет, пусть смотрит за горшками, хоть какая— то польза от этого чучела будет.
Анна происходила из небогатой крестьянской семьи, некогда слыла первой красавицей. Когда посватался Эрнан, тогда — житель этой же деревни, плакала и умоляла отца не отдавать ее за него, но тот был непреклонен, ведь жених, по мнению ее родителей, происходил из зажиточной семьи, хотя ходили слухи, что какими — то темными делами нажито это богатство.
Спустя четыре месяца со дня их свадьбы Эрнан жестоко избил жену, которая была уже беременна, произошёл выкидыш и Анна больше уже не беременела.
Муж постоянно попрекал ее бесплодием, избивал, изменял и всячески унижал, нагружал непосильной работой. Она просилась назад к родителям, но те отправили ее обратно к мужу.
Потом переехали в город Лерма и в Анне выгорело все: чувства, эмоции… Она просто двигалась, что — то делала, дни проходили похожие друг на друга и Анна перестала замечать жестокость мужа, непосильный труд… молясь, она не просила у Бога ничего, просто
