с тонким спальным валиком наверху. Он уже собирался пересечь комнату, когда Аполлоний схватил его за руку и кивнул в сторону угла кровати, где виднелась маленькая ножка. Шпион протянул руку и ухватился за дальнюю сторону рамы, затем посмотрел на своих спутников, чтобы убедиться, что они готовы.
Мощным рывком он отодвинул кровать от стены и перевернул ее. Раздался пронзительный крик, когда молодая девушка, не старше тринадцати или четырнадцати лет, схватилась за тонкое одеяло, укрывавшее ее тело, и вздрогнула от вида трех окровавленных мужчин, стоящих вокруг нее в бледном свете, проникающем сквозь разбитые ставни.
Катон вздохнул с облегчением и жестом велел остальным следовать за ним к двери и выйти в атриум, протянувшийся вдоль всего здания. Когда они вышли, они увидели, как члены банды бегают из комнаты в комнату в поисках добычи, которую можно унести с собой, в последней попытке к бегству. Это зрелище обеспокоило Катона, так как предполагало, что из комплекса может быть другой выход. Он провел Макрона и Аполлония по залу, не бросая вызов никому из людей Мальвиния, которые в любом случае больше не были заинтересованы в битве. На первом этаже не было никаких признаков их добычи, и, когда они поднялись по лестнице, они обнаружили только мертвого Цинну, лежащего на балконе, и еще одного человека, копавшегося в сундуке возле комнаты в конце коридора. Катон бросился на него и повалил на землю, прежде чем перевернуть его и приставить острие меча к его горлу.
— Где Мальвиний?
Бандит задрожал, маленькие бронзовые монеты выскользнули из его пальцев, когда его руки раскрылись в умоляющем жесте. Он испуганно покачал головой.
— Мальвиний? — Катон надавил на острие так, что на коже человека образовалась выраженная ямочка.
— Уш-шел. Он ушел.
— Ушел? Куда?
Разбойник указал дрожащим пальцем на заднюю часть дома. — Задняя дверь. За лестницей.
Катон отвел меч и побежал к верхней части лестницы. — Будем надеяться, что мы сможем его поймать.
Они спустились по лестнице и свернули в узкое пространство за ней, где была открыта маленькая дверь, ведущая в низкий туннель. Катон пригнулся, чтобы заглянуть вдоль нее, и увидел, что она выходит на что-то похожее на загон для животных, который, должно быть, был воздвигнут позади комплекса.
— Пошли! — Он нагнулся и прошел сквозь влажный сырой воздух туннеля, прежде чем выйти в маленькое помещение. Дверной проем был хорошо скрыт рогожей, на которую были нашиты зеленые полоски материи в виде листьев. Они сливались с плющом, покрывавшим заднюю часть дома. Ворота загона были широко распахнуты, и когда они дошли до них, Катон увидел, что по меньшей мере дюжина человек бежала во всех направлениях по склону к лачугам бедняков Лондиниума, окружавшим импровизированную крепость. В тусклом свете невозможно было понять, кто из них был тем, кого они искали.
— Дерьмо, — заколебался Макрон, переводя взгляд с одной убегающей фигуры на другую. — Я не могу его разглядеть.
— Неважно, — сказал Катон. — У меня есть хорошая идея на счет того, где он может быть. Пришло время нанести визит в «Хлеб Бахуса».
Уже рассвело, когда они миновали почерневшие руины термы и свернули в переулок, где работали лучшие пекари Лондиниума. Из некоторых труб уже поднимался дым, пока владельцы разжигали огонь в своих печах, готовясь к дневной выпечке. На полпути Катон уловил дуновение домашнего запаха первой партии готовящегося хлеба. Было мимолетное ощущение странности нормальной жизни, и ему захотелось сделать паузу на мгновение, просто чтобы закрыть глаза и насладиться ароматом. Впереди переулок поворачивал вправо, и он увидел висевшую над входом во двор вывеску с изображением толстяка с винным кувшином в одной руке и большой буханкой хлеба в другой.
Его внимание привлекло легкое движение на противоположной стороне переулка немного дальше, и он увидел мальчика, сидевшего за грудой бревен, наклонившегося вперед и смотрящего на них. Потом он встал, и Катон увидел, что он бос, одет в лохмотья и весь в грязи. Некоторое время он смотрел на троих мужчин, а затем побежал ко входу в пекарню.
— Остановить его! — сказал Катон.
Он бросился бежать, но уже видел, что мальчик добежит до входа первым. Мальчишка нырнул из-за угла прямо перед ними, и они последовали за ним. Вход выходил на мощеную площадку с приподнятыми мешками муки с одной стороны и рядом скамеек с другой. В глубине стояли две большие печи, где мужчина, раздетый до пояса и обливающийся потом, работал мехами, чтобы разжечь огонь. Мальчик имел фору в десять шагов и уже пробежал половину двора, направляясь к узкому проходу сбоку от печей.
Аполлоний вытащил пращу и вложил в нее заряд, а теперь остановился, чтобы скрутить веревки и мешочек над головой. В абсолютной точности не было нужды, и он пустил снаряд так низко, что он отскочил от земли недалеко от мальчика и попал ему в заднюю часть голени. Он споткнулся и упал лицом вперед с пронзительным криком, который оборвался, когда от удара воздух вырвался из его маленьких легких. Катон и его товарищи догнали его, когда человек у печей повернулся к ним с гневным выражением лица.
— Что происходит?
Макрон повернулся к нему со свирепым хмурым взглядом, который он когда-то обращал на новобранцев, которых обучал. — Ты вернешься к своим огням и не лезешь к нам, если знаешь, что для тебя хорошо. Понял?
Человек сник и вернулся к мехам, торопливо работая с ними.
Аполлоний убрал свою пращу и встал на колени рядом с мальчиком. Он взял костлявую ногу в руку и быстро ощупал ее. — Ничего не сломано, но несколько дней у него будет сильный синяк.
Мальчик попытался вырваться из хватки шпиона. — Да пошел ты, евнух — выдохнул он.
Аполлоний изобразил потрясение, когда прижал мальчика к земле и зажал ему рот рукой. — Такой язык из уст младенцев! — Он вздрогнул, когда его укусили за руку, и быстро шлепнул мальчика другой рукой, прежде чем снова прижать его к земле. — Ну, хватит уже, благодарю.
Катон склонился над мальчиком. — Где Мальвиний?
Ребенок вызывающе оглянулся. — Соси мой член! — пробормотал он через руку Аполлония.
Макрон цокнул языком. — С таким отношением и лексикой я бы сказал, что мы на правильном пути в поисках наших друзей из банды.
Катон схватил мальчика за ногу, куда попала праща, и надавил на красное пятно кожи так, что тот закорчился от боли. — Скажи мне, где Мальвиний, или тебе будет очень больно.
Мальчишка, скорчившись, вытянул руку и указал на проход. Катон взглянул в указанном
