Ивашников решил поднять свое реноме и важно ответил, – Четыре года назад мы вместе с ним служили в дипломатической миссии в Сеуле.
– Вот как, – удивился Тянь Цзин-цин. – И я его знаю примерно столько же. Мы познакомились в Петербурге, когда возник вопрос о строительстве Китайской восточной железной дороги и господин Покотилов имел долгие беседы с Сюй Цзи-чэном, тогда посланником Поднебесной империи в Петербурге.
Они недолго помолчали, размышляя, как перейти к главной теме, и, наконец, Ивашников продолжил, – Господин Покотилов весьма обеспокоен развитием событий в Китае и считает, что создавшееся положение может привести к катастрофе империи.
– Что однажды родилось, непременно когда-нибудь созреет, – философски ответил Тянь. – Мы пожинаем плоды своей собственной слабости и нерешительности. Вот перед нами пример Японии. Они, как и мы, пытались не пустить иностранцев, но уж если увидели, что самоизоляция неизбежно ведет к упадку государства, экономической и военной слабости, уж если перетерпели бесцеремонный обстрел столицы американскими пушками, то здраво решились на обновление. Мы же цепляемся за обветшалые догмы, латаем дыры…
– Господин Покотилов искренне сочувствует вам и считает, что для облегчения обновления Китая вам не следует изгонять иностранцев. Без них Китай еще более закостенеет. Стремительный прогресс идет во всех областях науки и техники и только иностранцы могут прямо сейчас помочь вам стать современной державой. Конечно же, этот процесс болезненный, но все новое рождается в муках…
– Это-то понимают все, но никто не желает лишаться доходов и привилегий. Если вчера сановники сонно купались в роскоши, то завтра обещает им весьма беспокойную жизнь.
– Господин Покотилов уверен, что крайности, в вашем случае реформизм Кан Ю-вэя и откровенный анахронизм князя Дуаня, чреваты очень тяжелыми для Китая последствиями. Реформизм Кан Ю-вэя, его решительная готовность широко открыть двери иностранным товарам ведут к стремительному обнищанию и без того бедного населения, и, как следствие, взрыву ярости. Лозунг же "Вышвырнем иностранцев" нереален, как вы уже не раз убеждались. Вооружения несравнимы, а силы армий несопоставимы. Вот вам и поражение от Англии шестьдесят лет назад, от Англии и Франции сорок лет назад, от Японии – пять лет назад. Иностранцы приходят в ваш дом уже и не спрашивая позволения хозяев.
Господин Тянь невозмутимо пил чай.
– Господин Покотилов полагает, что наиболее разумна в нынешнем положении политика Ли Хунчжана – сохранение целостности Китая, его традиционных институтов и широкое привлечение иностранных капиталов для создания новых рабочих мест, для обновления Китая.
– Да мы уже и без того в долгах, как в шелках, как гласит русская поговорка, – ответил господин Тянь.
– Но я говорю не о займах, – не согласился Ивашников. – Иностранцы привозят не золото или бумажные деньги; они прокладывают железные дороги, строят фабрики и заводы, привлекают на работу ваш бедный люд, учат их производить нужные вещи, торговать или внутри страны, или вывозить за границу. Богатеет народ – богатеет и государство. Это отнюдь не прежняя политика – не стесняйся, бери и не думай, когда отдашь. Развивайся вы экономически и вам будет значительно легче расплатиться с прежними долгами, и в будущем вам будут охотно давать в долг, зная, что Поднебесной есть чем расплатиться.
– Так то оно так, – соглашался господин Тянь, – да тот ли человек Ли Хунчжан? Вы же знаете, что после того, как японцы захватили у нас Тайвань, Ляодун и острова Пэнхуледао, германцы отняли Цзяочжоу, русские бесцеремонно обосновались в Люйшунькоу и Даляньване, а англичане – в Вэйхайвэе, и Ли Хунчжан не смог ни задобрить алчущих тигров, ни отвести беду от Поднебесной, его репутация при дворе сильно пошатнулась. Великие князья Цин и Дуань открыто говорят, что китаец Ли делает все, чтобы Поднебесная престала быть достоянием династии Цин.
– Плох хозяин, что вперед не смотрит. Господин Покотилов считает, что Ли Хунчжан еще полон сил, и сама судьба предназначила ему именно в этом возрасте совершить выдающийся подвиг – обуздать ихэтуаней, спасти маньчжурскую династию и возродить Китай. Передайте, пожалуйста, господам Сюй Цзин-чэну и Юань Чану это мнение господина Покотилова и попросите проявить настойчивость, убедить императрицу сделать верный выбор и правильный шаг, срочно вызвать из Кантона господина Ли Хунчжан.
Тянь нерешительно ответил, – Спасителем империи себя уже объявил великий князь Дуань. Он открыто опирается на ихэтуаней.
– Последний иностранный десант, прибывший вчера в Пекин, весьма мал и предназначен только для охраны дипломатических миссий. Но сейчас готовится большой десант, которому ихэтуани противостоять не смогут. Тогда Пекин опять попадет в руки грубых и безжалостных англичан и французов. Уж на сей раз они потребуют очень многого. И ведь сама жизнь императрицы будет в опасности, привел едва ли не крайний довод Ивашников.
– Вообще-то министры Юань Чан и Сюй Цзин-чэн склоняются к тому, чтобы просить императрицу Цыси вызвать в столицу Поднебесной Ли Хунчжана. Но, кроме весьма сомнительных доводов в защиту подмоченной репутации Ли-дипломата, нужно что-то более веское. Тем более, что вы явно недооцениваете силу наших армий. Ведь после войны с Японией прошло пять лет, мы извлекли уроки, армии сейчас неплохо вооружены и обучены германскими, да и русскими офицерами, хотя бы и полковником Вороновым. Армии, по уверениям главнокомандующего Жун Лу и великого князя Дуаня, вполне могут противостоять вашим десантам.
– Этого-то господин Покотилов и опасается больше всего. Встретив сильное сопротивление, объединившиеся державы будут вызывать из метрополий и колоний новые и новые полки и может случиться так, что зальют Поднебесную кровью, принесут неисчислимые беды и разрушения. Дипломаты в посольском городке ежедневно обсуждают создавшееся положение и оценивают ваши возможности к сопротивлению. Они не считают ихэтуаней серьезным противником, и дадут рекомендации своим правительствам сломить сопротивление вашей армии, если она выступит на стороне восставших. Обдумайте возможность удержать императрицу Цыси и главнокомандующего Жун Лу от этого опрометчивого шага, не вовлекайте в противоборство с объединенными державами вашу армию и не раздавайте хранящееся в арсеналах вооружение ихэтуаням. На этот раз вы будете иметь дело не с жалкой Японьюшкой, а едва ли не с десятком держав.
– Да, но вернемся к старому Ли. Верно говорят: пролитая кровь взывает к отмщению, а звон золота – к взаимному удовлетворению, – намекнул Тянь.
– И я думаю, что господин Покотилов, директор Пекинского отделения Российско-Китайского банка, и известный вам господин Ухтомский, который, как мне сообщили, на днях отправляется в Шанхай для встречи с Ли Хунчжаном, обсудят вопросы финансовой помощи Поднебесной и лично тем, кто способен на что-то, – согласился Ивашников.
Договорившись встретиться здесь же через неделю, они расстались.
В русской миссии Ивашникова привлекли к подготовке обороны на случай попытки ихэтуаней разгромить посольский городок.
И они встретились. Господин Тянь рассказал, что он передал суть их разговора министру Цзунли-ямыня Сюй Цзин-чэну и тот вместе с Юань Чаном настойчиво убеждал императрицу Цыси разогнать ихэтуаней и вызвать в Пекин Ли Хунчжана для переговоров с державами о невмешательстве во внутренние дела Китайской империи. Да беда в том, что при дворе сильны партии желающих, как говорится, почесать морду тигру. Князь Дуань ярится, изо всех сил выпячивает свою старческую куриную грудку и обещает во мгновение ока уничтожить всех иностранцев. Он даже уверял, что среди ихэтуаней есть волшебники, способные груды бумажных солдатиков превращать в грозных вооруженных и обученных воинов. А тайные сторонники императора Гуансюя не желают простить Ли Хунчжану гонений на реформаторов в южных провинциях и обещания большого денежного приза за голову Кан Ю-вэя. Они против возвращения в Пекин старого хитрого лиса Ли. Более того, они всячески стараются подтолкнуть императрицу Цыси к действиям сомнительным и необдуманным. Они восхваляют мудрость великого князя Дуаня и раздувают слухи о непобедимости ихэтуаней, чтобы вовлечь Поднебесную в конфликт с державами, спровоцировать интервенцию, оккупацию Пекина и тем самым отстранение от власти Цыси, освобождение Гуансюя и торжество реформизма.
Но самая большая беда в том, что главный евнух Ли Ляньин, сводник императрицы Цыси с молодыми мужчинами, доверенное ее лицо и главный советник по всем вопросам – тайный сторонник ихэтуаней. Он-то и строит козни, он-то и находит очень убедительные доводы, чтобы противодействовать всем резонам Юань Чана и Сюй Цзин-чэна. А сам Ли Ляньин, и об этом уже шепчутся во дворце, через бывшую фрейлину императрицы, а сейчас одну из предводительниц Пекинских ихэтуаней, тайно связан с главарем секты Белого лотоса, монахом-даосом, который живет в храме на горе Тайшань и сами боги подсказывают ему, что делать дальше.
