— Невосполнимая утрата, — поддержал его ильинский помещик, — равная гибели вице–адмирала Макарова. Как писал в письмах племянник, который находится теперь в плену со всем гарнизоном, Роман Исидорович благодаря личной храбрости, умению видеть цель и добиваться её, был душой обороны. На его место генерал–лейтенант Стессель назначил генерала Фока. Эта бездарность после боёв на Цзиньчжоуской позиции и Волчьих горах, доверием порт–артурского гарнизона совершенно не пользовалась.
— Полностью с вами согласен, — вступил в разговор один из мелкопоместных. — Говорят, что комендант крепости Смирнов прямо сказал об этом одному из генералов: «В скором времени вы будете свидетелем быстрой сдачи фортов генералом Фоком». Так оно и вышло…
— Единственный положительный штрих, — выпил маленькую рюмочку чернавский барин, экономя внутренние силы на начало наступающего года, — так это прорыв мимо японских кораблей нескольких наших эскадренных миноносцев. С наступлением темноты в море вышел миноносец «Статный», на котором в близкий порт Чифу отправили знамёна воинских частей гарнизона, крепостные архивы и другие важные документы. Хоть тут Стессель включил на какое–то время голову… Ходит мнение, что крепость ещё могла обороняться…
Аким, согласно кивая головой, потягивал коньяк, не вступая в разговоры. Его война уже закончилась…
— 20 декабря начались переговоры сторон, и вечером акт капитуляции был подписан, что вызвало открытое неодобрение гарнизона, — тяжело вздохнул ильинский помещик. — Как водится у русских людей, днём началось повальное пьянство, и связанные с ним буйства. Дисциплина среди нижних чинов резко упала. Японцы поначалу группами расхаживали по Порт—Артуру, но к вечеру, избиваемые нашими солдатами и матросами, попрятались по своим частям. Моряки и солдаты громили город. Подожгли казармы, разбили типографию «Нового края», грабили магазины, в результате чего японцы поспешили с выводом нашего гарнизона из крепости.
— Побуянить мы можем, — доброжелательно подтвердил Рубанов, провожая 1904 год ещё одной рюмочкой коньяка. Видя, что дамы заскучали от разговоров о войне, добавил: — Недавно узнал из газет, что 9 декабря Собинов дал концерт в Милане… А то мой папа′ думает, что он до сих пор сидит в белом колпаке и сочиняет эссе под названием «6 часов в конке», — рассмешил гостей.
— А ещё в этом году российское общество потрясла весть, что супруга дяди царя великого князя Павла, Ольга Валериановна Пистолькорс получила для себя и детей от баварского короля титул графов фон Гогенфельзен, — сообщила дочь чернавского барина. — За любовь! — предложила она тост.
Под внимательным взглядом Ольги выпив за любовь, Аким продолжил:
— Так же в этом году русский учёный Иван Петрович Павлов получил Нобелевскую премию по физиологии и медицине, — без запинки выговорил он, радуясь своей новогодней задумке, и наслаждаясь удивлением гостей от вошедшего в залу рыбака Афони в драном, облепленном газетами тулупе. — Сие существо есть «уходящий год», — на всякий случай раскрыл тайну, дабы подвыпившие гости не подумали, что это грабитель или бунтовщик. — Вот, слушайте, — сорвал с него одну из газет: «За работу по физиологии пищеварения, благодаря которой было сформировано более ясное понимание жизненно важных аспектов этого вопроса», — зачитал он.
— У нас и так не плохое пищеварение, — набросились на еду чернавский и ильинский помещики, — без всякого Павлова.
— А Нобель — настоящий аферист и динамитчик, — прожёвывая жареного поросёнка, продолжил чернавский барин. — Тот ещё фрукт, — махнул рукой, подзывая рыбака Афоню и поднося ему рюмочку. Пока тот пил, тоже сорвал с него газету и прочёл: «В 1842 году семья Эммануила Нобеля приехала в Санкт—Петербург. Через 7 лет отец, по рекомендации русского химика Николая Зимина отправил сына Альфреда на обучение в Европу и Америку. Процветанию Нобеля–старшего способствовала начавшаяся в 1853 году Крымская война. Нобель–младший в Париже познакомился с Собреро, изобретателем нитроглицерина и присвоил его изобретение, в 1868 году получив патент на динамит. Во Франции его обвиняли в шпионаже, в Англии — в изготовлении подделок. В 1888 году, по ошибке репортёров, в газете опубликовали сообщение о смерти Альфреда Нобеля. В статьях о нём не было ни одного доброго слова: «Миллионер на крови», «Торговец взрывчатой смертью», «Динамитный король», пестрели заголовки статей. И он, чтобы не остаться в памяти людей каким–то монстром, учредил премию своего имени. Благодаря кругленькой сумме, оная пользуется успехом…».
— Ежели бы у английского Джека—Потрошителя, о котором взахлёб пишут газеты, были бы деньги и он учредил премию своего имени, она бы тоже пользовалась громадным почётом, — начал рассуждать один из мелкопоместных. — А по мне, коли дали бы премию в миллион рублей золотом… Так какая разница, чьё она носит имя: Нобеля, Джека—Потрошителя или Малюты Скуратова.
В этот момент часы на стене зашипели, готовясь отсчитать 12 ударов.
Рыболов Афоня, он же — Уходящий год, сгорбился и в ужасе закрыл голову руками, когда в залу влетел Аполлон, грозно сверкая фонарём под глазом, но одетый в чёрный, с иголочки фрак, с прикреплённой в петлице биркой «1905 г.»
— Вон отседа, пережиток прошлого, — стал обдирать с него газеты, кидая их на пол.
В вывернутой наизнанку шубе, олицетворяя то ли деда Мороза, то ли медведя, вбежал Гришка–косой, и, наклав для порядка Старому году в шею, вытолкал его в дверь.
«Видно Афоня успел «ведмедю» задолжать», — поднимаясь с бокалом шампанского, подумал Аким.
— С Джеком—Потрошителе–е–м! Тьфу. С Новым Годо–о–м! — заорал пьяный уже мелкопоместный.
Весело смеясь оговорке, все стали чокаться бокалами.
Часы пробили полночь!
Наступил Новый 1905 год!
Год Джека–Потрошителя — как, оговорившись, назвал его подвыпивший мелкопоместный помещик.
Царская Россия звенела бокалами и кричала «Ура!»
Революционная Россия звенела бокалами и кричала «Смерть!»
Борис Савинков, подняв бокал, наизусть прочёл из Апокалипсиса: «И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нём всадник по имени — смерть; и ад следовал за ним, и дана ему власть над четвёртою частью земли — умерщвлять мечом, голодом и мором».
И ВСЯКИЙ КОНЕЦ ЯВЛЯЕТСЯ ЧЬИМ-ТО НАЧАЛОМ…
Отец Иоанн Кронштадский на последней службе уходящего года воззвал к Господу:
Отче наш, иже еси на небесах!
Да святится Имя Твое в России!
Да придет Царствие Твое в России!
Да будет воля Твоя в России!..
ИСТИНА ГОСПОДНЯ ПРЕБЫВАЕТ ВО ВЕК…
Валерий Аркадьевич Кормилицын родился в 1954 году на Сахалине. Отец — Аркадий Васильевич Кормилицын, воен- нослужащий, поэтому Валерий всё детство скитался по военным гарнизонам СССР: Кирсанов, Балашов, Ахтубинск Астраханской области, где в 1971 году окончил среднюю школу и приехал в Саратов. В 1972 году поступил в Саратовский юридический институт на вечерний факультет. С 1973 по 1975 год служил в рядах СА. После демобилизации учебу не продолжил, а пошел работать на завод. Затем поступил на заочный факультет Саратовского юридического института. Окончив его, работал на заводе С. Орджоникидзе старшим инженером по технике безопасности.
В 2007 году опубликовал роман «Излом», в 2008 году напе- чатал пародийный боевик «На фига попу гармонь», в 2011 году — роман «Разомкнутый круг». Член Союза писателей России.
фр. такова жизнь.
Правильно «тренчик». Кожаный ремешок для крепления чего–либо.
Голиаф. Филистимлянин–великан. Убит Давидом камнем из пращи.
. Гусарский мундир, расшитый по груди и рукавам золотыми или серебряными шнурами у офицеров и жёлтыми или белыми гарусными у рядовых.
. Верхняя куртка, так же расшитая шнурами, как доломан и отороченная по вороту, борту и обшлагам мехом. Носили накинутым на левое плечо, а с середины 19 века на спине, что называлось «на опаш».
. Название штанов, входивших в форму гусарских полков. С 1908 года в армейских полках — красно–коричневого цвета, в гвардейских — светло–синего или малинового цветов, расшитые по бёдрам узором из шнура или галуна.
. Плоская сумка трапециевидной формы, принадлежность гусар. Ташки носили на трёх ремешках, пристёгнутых к поясной сабельной портупее.
Получасовой промежуток времени, обозначаемый одним ударом в судовой колокол. Количество склянок показывает время. Счёт их начинается с полудня. 8 склянок обозначают 4 часа. Через каждые 4 часа счёт начинается снова.
