– Да мы и не обижаемся, – Катон улыбнулся капитану. – Ты прав, мы из Британии возвращаемся.
– Из Британии? – Капитан почесал щёку. – Кажется, я что-то слыхал… А где это?
– Через пролив от Галлии.
– О да! Точно, вспомнил! Это ведь там несколько лет назад пьянку с дебошами затеяли, когда император устроил себе триумф, да?
– Да.
– А говорят, что кампания там всё продолжается? Сообщали же, что мы их всех завоевали.
– Мы победили и завоевали самые крупные племена. Сейчас армия лишь подчищает оставшиеся территории, – пояснил Катон. Из Британии они уехали почти четыре года назад, и хотя кое-какие сведения о продолжающихся там боях до них доходили, было понятно, что капитану барки известно ещё меньше. Нарцисс обещал прислать Катону подробное сообщение о тамошних делах, присовокупив их к пакету документов об их переводе в преторианскую гвардию и к поддельным рекомендательным письмам от губернатора этой новой провинции. Но это будет потом, когда они войдут в контакт с его человеком в Риме. – Вообще-то мы с моим другом участвовали в самой решающей битве. Мы возглавили атаку нашего легиона и захватили в плен вождя кельтского племени. Вот поэтому мы здесь и оказались. Губернатор провинции рекомендовал нас для перевода в преторианскую гвардию. В качестве награды.
У капитана барки расширились глаза, он в изумлении покачал головой:
– Кто бы мог поверить?! На моей барке! Двое настоящих героев! Погодите, я должен рассказать про вас своему парню! Он всегда твердит, что хочет стать солдатом, когда вырастет. Да и я считаю, что это хорошее дело. Отличная жизнь! И платят хорошо. И заботятся о них. И форма красивая – бабы все оборачиваются, точно-точно. И всё время на свежем воздухе, плюс реальный шанс заработать славу и разжиться трофеями, так ведь? Я правильно думаю?
– О да! – улыбнулся Макрон. – Отличная жизнь. Сплошное веселье. Я тоже так думал, когда записался в солдаты. И вовсе не думал о сражениях с волосатыми варварами в диких, продуваемых ледяными ветрами и сплошь болотистых пустынях. Странное дело, как иногда оборачивается жизнь. – Он подмигнул капитану. – Единственное, что не даёт мне спать по ночам, так это мысль, как потратить все деньги, которые мне заплатили.
– Не обращай на него внимания, – сказал Катон. – Он нынче не с той ноги встал. В буквальном смысле. Вчера целый мех вина вылакал, а когда проснулся, ударился головой о притолоку.
– Очень смешно, – проворчал Макрон. – Были у меня причины нажраться, сам ведь знаешь, не так ли? Очень веские причины, будь они прокляты! И вообще, лучше мне было бы остаться там, где я пребывал раньше.
– Что?! И упустить возможность стать преторианцем?! – воскликнул поражённый капитан.
– Могу тебя уверить, что, если бы я имел возможность уклониться от этого, я бы непременно так и поступил. Точно тебе говорю.
Катон поспешил вмешаться:
– Это у него с похмелья. Ничего, скоро пройдёт. Ему просто нужно немного успокоиться.
– Да уж, это точно! – И капитан барки громко расхохотался. Макрон продолжал стоять с грустным выражением лица. – И всё же я бы на вашем месте уже давно привык к таким штучкам. Видал я, как эти преторианцы надираются в тавернах близ пристаней. Такие пьянки закатывают! Это ж сущее божье наказанье, когда они нажрутся, точно вам говорю! – Он помолчал, нахмурился и добавил: – А потом во все тяжкие пускаются, всех колотят и всё громят, особенно в последнее время.
– Да что ты говоришь? – заинтересованно спросил Катон. – И что, были столкновения?
Капитан кивнул.
– И ещё какие! Все последние месяцы тут неспокойно, особенно после тех дел в Египте в прошлом году. Хлеба поступает всё меньше, цены всё время растут. Толпе это, конечно, ничуть не по нраву, уже несколько складов и лавок разграбили, многих хлеботорговцев избили. Ну и преторианцы начали их бить, ни с чем не считаясь. Больше того, уже и до смерти дело доходило, многих людей положили. – Он подозрительно уставился на них обоих. – Ладно, наверное, так и надо было. Я что хочу сказать, ведь порядок-то в городе должен быть, не так ли?
– Верно, – суровым тоном сказал Макрон.
– Однако нам не стоит тебя задерживать, тебя ведь дела ждут. – Катон кивнул в сторону кормы барки.
– О, не стоит беспокоиться. Мой парень вполне справляется, пока не настанет время причаливать и швартоваться. – Он весело улыбнулся. – Так что не стоит прерывать нашу беседу.
– Да что это за беседа! – фыркнул Макрон. – Иди, займись своими делами.
Капитан удивлённо воззрился на него, явно обиженный, потом повернулся и неспешно направился в сторону кормы.
– Зачем ты так с ним? – вздохнул Катон.
– Что? Да я просто избавился от присутствия этого болтуна. Пока ты не успел растрепать ему обо всех подробностях нашего задания. У него рот с Тибр шириной. Болтает и болтает. Ещё до заката пол-Рима будет знать о нашем приезде.
– Ну и что с того? – Катон посмотрел на корму, где капитан принял рулевое весло у сына и теперь пристально смотрел вперёд. – Что он кому может рассказать? Что привёз двоих легионеров из Остии и что они собираются вступить в ряды преторианской гвардии. Нам это никак не повредит. Наоборот. Если кому-то вздумается проверять нас, он подтвердит эту нашу легенду. И любой, кто станет с ним разговаривать, сразу же поймёт, что это обычный простодушный болван, не способный ни на какие ухищрения и не умеющий кому-либо что-либо вкрутить, навязать какую-то историю, которую ему велели распространять. – Катон помолчал, давая товарищу время переварить услышанное. – Успокойся. И попытайся вести себя и думать не как шпион, иначе перестанешь выглядеть настоящим солдатом. А если такое случится, враги тут же нас расколют.
– Враги? – Макрон надул щёки и презрительно фыркнул. – Что-то ты слишком засуетился. Вот мы с тобой будем притворяться преторианцами, чтобы выследить и укокошить нескольких римских граждан, которые по случайности имеют иные политические взгляды. При этом они деятельно готовят заговор с целью убить императора и всех остальных, кто встанет у них на пути. А между тем на границах империи кишмя кишат настоящие враги, которым, несомненно, больше всего придётся по нраву, если мы набросимся друг на друга. Ты уж прости меня, Катон, может быть, это звучит очень наивно, но не кажется ли тебе, что вся эта история несколько излишне раздута? И что вообще тут слишком много дерьма наворочено, а?
Катон некоторое время молчал, прежде чем ответить.
– Да уж. Дерьма и впрямь изрядно. Но нас-то это не касается. Мы сюда прибыли, чтобы сделать дело. Что бы ты об этом ни думал, оно не слишком отличается от тех заданий, которые мы выполняли в качестве солдат. Мы сюда прибыли, чтобы выследить противника, потом просочиться в его ряды, проникнуть на его позиции и захватить его врасплох. Макрон, солдатам не следует думать о чём-то другом, помимо этого. Нам не нужно рассуждать и спорить о необходимости и целях тех кампаний, в которых мы участвуем во славу Рима. И точно так же обстоит дело с нашим теперешним заданием. Правое это дело или нет, но мы принесли присягу императору, и по этой причине тот, кто решает выступить против императора, является нашим врагом. Кроме того, Риму точно придётся хуже, если на троне будет не Клавдий. Много хуже.
Катон присел на палубу и уставился в сторону огромного пространства берега, сплошь уставленного дворцами, храмами, театрами, рынками, банями, частными домами и переполненными многоквартирными зданиями, покрывавшими холмы, на которых стоит Рим. Унылое выражение исчезло с лица Макрона, и он вдруг засмеялся.
– Что такого смешного ты тут нашёл?
– Да просто подумал тут… Когда мы с тобой только познакомились, именно я был человеком, который всегда точно придерживался буквального смысла полученного задания, а вот ты, наоборот, всегда старался разглядеть обратную его сторону. Клянусь богами, эта твоя манера меня тогда с ума сводила!
– Время меняет человека.
– Я так не думаю. По крайней мере, не в такой степени. Нет, мне кажется, я хорошо тебя понимаю, Катон. Для тебя всё дело в этом повышении, чтобы ты мог заполучить Юлию. Интересно видеть, как человек старается оправдать свои поступки какими-то разумными доводами, тогда как всё дело в его сердечных проблемах.
Катон недовольно уставился на него, злясь на самого себя за то, что позволил себе так открыться. Но потом успокоился. Причина была проста: он и впрямь поразился, когда осознал, что сам уже наполовину уверовал в то, что говорил Макрону. Единственным слабым утешением могло служить лишь то, что Макрон лучше чем кто-либо другой знал и понимал его, так что видел все приводимые им доводы насквозь. Теперь приходится лишь надеяться, что в последующие дни ему удастся хорошо играть свою роль. А если не удастся, его непременно раскроют и убьют.
Барка между тем приближалась к огромным складам на берегу, стоящим у подножия Авентинского холма. Непосредственно перед зданиями складов располагался речной порт, где у причала, тянувшегося вдоль берега Тибра, стояли сотни барок, барж и более мелких судов. Вдали, где река поворачивала к западу, Катон разглядел Сублициев мост, там быстрое и мощное течение воды, бурлящей вокруг деревянных опор моста, препятствовало дальнейшему продвижению торговых судов, приходящих из Остии, вверх по реке. Уже надвигались сумерки, так что многие черты городского пейзажа начинали сливаться в неопределённые серые тени, почти неразличимые издали.
