заманишь… Ну, погодите у меня, дрянь этакая!
Не обращая внимания на притихших чиновников, князь достал из шкапа пузатый графин, налил полстакана темной жидкости и залпом выпил, отдышался — от чего по кабинету сразу понесло хорошим коньяком. Ноздри у присутствующих, как мимоходом отметил Карл, сразу расширились, а кадыки едва не враз прыгнули вверх и вниз.
— Все это хорошо, — неожиданно миролюбиво продолжил князь. — Светлая голова у тебя, мил-человек, сразу видать. Может, заодно и подскажешь, где потребную для твоих дорожных «подушек» уйму щебенки взять? Морем из России, через два океана возить?
— Помилуйте, ваше сиятельство! — едва не опешил Ландсберг. — Нешто своего камня на Сахалине нет? Я, извините, пока с борта «Нижнего Новгорода» берегами любовался, отметил выходы на поверхность значительных каменных массивов. Камнедробилка нужна, только и всего…
— Камнедробилка! — крякнул князь. — А знаешь ли ты, господин инженер, что Главное тюремное ведомство, чьему управлению доверен наш благословенный остров, финансирует только строительство новых тюрем да острогов? Одна переписка по вопросу приобретения сего механизма год, если не два займет! Да и то без гарантии благоприятного решения… А доставка дробилки из Европейской России еще год!
— Япония гораздо ближе, — не отступал Ландсберг. — Там можно купить.
— На что? На что покупать-то? Ты меня не слышишь, что ли? Сметой не предусмотрено!
— У японцев на юге Сахалина, я слышал, под сотню рыбных промыслов. Предложить им на время с десяток новых — вот вам и дробилка! Не пароход, чай, механизм-то простенький!
— Это с губернатором нашим решать надо! — полез в затылок Шаховской. — А с его высокопревосходительством иной раз труднее договориться, нежели с Петербургом… Ладно, попробую… Показать бы его высокопревосходительству хоть кусок порядочной дороги с твой «подушкой» — глядишь, легче говорить было бы.
— И это решаемо, — пожал плечами Ландсберг. — Рабочих рук на острове предостаточно, на первое время можно послать ватаги по берегу камни нужного размера пособирать и корзинами наносить. Крупняк покамест можно молотами, вручную дробить. А я бы пока, с позволения вашего сиятельства, начал бы пни корчевать динамитом, да полотно дороги готовить. Глядишь, недели через две и показали бы его высокопревосходительству образцово-показательный участок правильной дороги. С полверсты, для начала.
— Дела, дело говорит ведь человек! — Шаховской забегал по кабинету. — А с пристанью что?
— Судя по колебаниям помоста, доски настелены на каменную гряду, отсыпанную вручную? — Ландсберг повернулся к своему предшественнику на инженерной должности Чепланову.
Тот молча кивнул.
— С пристанью вопрос сложнее, ваше сиятельство! — нахмурился Ландсберг. — Тут насыпью не обойтись. Если позволите небольшую, так сказать, просветительскую лекцию, то без ряжей и свай тут не обойтись. Ряж — это вертикальная или наклонная клетка, изготовленная из брусьев или бревен. Она имеет прямоугольную или квадратную форму и заполняется грунтом или камнем. В пристанских сооружениях, где сильно влияние приливов и отливов — о штормах и разговора нет — ряжи ставят обычно на свайное основание. Их водонепроницаемость обеспечивается плотной рубкой лицевых стен и шпунтовыми линиями в основании. Нижний конец сваи заостряют, и на него надевают стальной наконечник-башмак, предохраняющий заостренный конец сваи от разрушения во время его погружения в грунт. На верхний конец сваи надевают стальное кольцо — бугель, предохраняющий древесину от раскалывания во время ударов молота.
— И кто ж молотить по твоей свае станет? Илья Муромец? — захохотал Чепланов.
— Зачем Муромец, ежели люди давно придумали паровую «бабу» системы Лакура либо системы инженера Арциша? — невозмутимо парировал Ландсберг. — Этот механизм представляют собою тяжелый полый цилиндр, который ходит по штоку, снабженному на одном конце поршнем, а на другом — керном. Пар гибким трубопроводом подводится от отдельно стоящего котла к парораспределительному механизму, расположенному в голове «бабы». Для производства попеременного впуска-выпуска пара на головке «бабы» установлено качающееся коромысло, приводящее в действие клапаны. Пар, входя в верхнюю часть цилиндра, давит как на поршень, так и на головку цилиндра, благодаря чему цилиндр начинает скользить по штоку вверх. Это движение продолжается до тех пор, пока рабочий не откроет выпускной клапан. При этом пар выйдет из верхней части, и «баба», скользнув по штоку вниз, ударит о голову сваи…
В наступившей тишине первым опомнился Шаховской:
— А «бабу» твою тоже прикажешь у япошек покупать? — с долей ехидства поинтересовался он.
— И вовсе не обязательно, — покачал головой Ландсберг. — Таковой механизм, насколько я знаю, имеется в Де-Кастри, по ту сторону пролива. Нешто соседи нас не выручат?
* * *
Несмотря на внутреннее сопротивление и ехидные реплики вольных инженеров, его сиятельство весьма быстро понял, что предложения чудом попавшего к нему инженера с саперным образованием дельные. И что практический эффект будут иметь больший, нежели с барабанным боем и литаврами построенный тоннель.
Свернув совещание, в конце которого он строго-настрого предупредил вольных чиновников об уважительном отношении к каторжному инженеру и необходимости без оговорок выполнять все его распоряжения, князь взялся за бумаги. Помимо пояснительной записки и прошения на имя губернатора, надо было сочинить не менее десятка прочих распоряжений, требований, прошений.
Ландсберг, не желая оставаться один на один с чиновниками, которых он только что «уел» своими практическими знаниями, поспешил ретироваться из конторы. Благо предлог был: укрепление сводов тоннеля требовало постоянного присмотра.
С Михайлой, оставшимся в конторе, Ландсберг встретился только вечером. Карпов явился сумрачным, долго и без особой нужды обивал от грязи обувку на крыльце. И лишь за чаем рассказал о причинах своего плохого настроя.
— Слишком яро, Христофорыч, ты за строительные дела взялся. Инженеры и мастера цельный день твоим «прожектам» косточки перемывали. У писарей ушки на макушке — они же все из каторжных. Так что ноне, мыслю я, станут докладывать о твоих задумках каторге. Первым делом — о корчёвке пней! Да ишшо и от себя прибавляют страстей. Так что озлится на тебя каторга с первого дня.
— Чего ж злиться? Чай, понимают, что не к теще на блины сюда приехали, — упрямо покачал головой Карл. — Наделали делов — исправляй грех свой кайлом!
— Так-то оно так, кумпаньон. О конторе сейчас речи нет — ихнее злобствование ожидать стоило. А вот арестанты… Одно дело, когда их на тяжкие работы начальство ставит. И совсем иное — когда свой брат, каторжник, «горбатиться» заставляет.
Не пошло и недели, как сотни каторжников, следуя задумке Ландсберга, покинули тюремные остроги и были поставлены на работы по сооружению «образцово-показательного» участка дороги в Воеводскую падь. На корчевку и засыпку ям были поставлены и не имеющие постоянной работы ссыльпоселенцы. Разумеется, от арестантов и не пытались скрыть, кто именно нашел им тяжкую, несмотря на всю механизацию, работу. Это не прибавило Ландсбергу популярности
