Паром, на котором плыла Джесси, прибыл в Нью-Йорк в семь часов холодным зимним вечером. Экипаж провез ее до Астор-хауз по засыпанным мокрым снегом улицам. Она не стала ужинать, а, едва войдя в номер, разделась, вытянулась на постели и тут же провалилась в глубокий сон. Она проснулась в семь часов утра, вымылась, намазала кремом лицо и тщательно причесала волосы, затем вызвала экономку и попросила отгладить ее единственное розовое шелковое платье. В девять часов утра она позавтракала в ресторане Астор-хауз и поехала в редакцию нью-йоркского журнала «Леджер». Ей пришлось прождать всего минуту после предъявления своей визитной карточки. Роберт Боннер, рыжебородый ирландец, владевший журналом «Леджер», вышел из своего кабинета, широко улыбнулся, пожимая руку, а затем провел ее в отделанный деревянными панелями кабинет с большим письменным столом, беспорядочно заваленным рукописями и набором дурно пахнущих трубок. У Боннера было две страсти: скаковые лошади и броская реклама; он и Лили часто скакали на лошадях Фремонта по холмам над Гудзоном.
С уверенностью в голосе Джесси сказала:
— Мистер Боннер, думаю, что некоторые из моих ранних очерков, написанных вместе с Джоном, и некоторые мои путешествия могут стать предметом превосходных статей для ваших читателей.
Боннер энергично одобрил эту мысль кивком головы:
— Действительно, они явятся таковыми, миссис Фремонт. Что конкретно вы имеете в виду?
— Ну, рассказы о моей первой поездке через Панаму, когда только что была открыта дорога и сотни американцев застряли в Панама-Сити; истории, почерпнутые из нашей жизни в Монтерее, когда Калифорния стала штатом; большие пожары и действия «бдящих» в Сан-Франциско; рассказы о том, как нас осаждала лига «Горнитас» в горах Сьерры. Или же мои воспоминания о Белом доме, семейной жизни первых президентов и первых леди.
— Это кажется увлекательным, миссис Фремонт.
Неожиданно она спросила:
— Сколько вы платите за каждый рассказ?
Мистер Боннер был несколько ошеломлен таким быстрым переходом беседы в коммерческое русло:
— Ну… ох… мы можем платить по сотне долларов за рассказ, миссис Фремонт, но всегда при условии, что материал хороший.
— Разумеется, — согласилась Джесси, вставая. — Рассказы будут исключительно хорошими. Спасибо, мистер Боннер, и до свидания.
На обратном пути Джесси зашла в писчебумажный магазин, где купила карандаши, ластики, ручки, чернила и несколько пачек бумаги. К тому моменту, когда она вошла в свою комнату, она подсчитала, что пароходные билеты в Нассау, гостиница там, а также медицинский уход обойдутся примерно в тысячу долларов. Чтобы получить такие деньги, она должна написать десять рассказов.
Было около двенадцати часов, когда она сняла шляпку и пальто и разложила на столе купленный ею в писчебумажном магазине материал. К шести часам у нее была готова и переписана статья «Панама». Проголодавшаяся, она вспомнила, что ничего не ела после утреннего завтрака, и заказала в номер легкий ужин, затем час отдохнула. Около восьми часов вечера она села за письменный стол и приступила к работе над второй статьей. Она быстро вошла в колею, и изложение шло гладко. К двум часам ночи рассказ о лиге «Горнитас» «Осаждение» был завершен и аккуратно переписан.
Она поспала от двух тридцати до пяти тридцати. К моменту, когда она заказала завтрак, у нее был уже приблизительный план третьего рассказа. От Ханны пришла телеграмма с сообщением, что Джон поправляется. В этот день к часу ночи она добавила три рассказа к двум написанным в предыдущий день. На третий день она написала еще три рассказа, и общее их число достигло восьми. В прошлую ночь она спала всего три часа, поэтому проспала в эту с часа ночи до шести утра. Она проснулась с мыслью: «Еще два рассказа, и я буду иметь нужную мне тысячу долларов». Успокаивающая телеграмма от Ханны ободрила ее и добавила энергии.
С наступлением ночи у нее было готово десять рассказов, и она вдруг подумала: «Я не должна останавливаться; тысячи долларов может не хватить, нужно иметь про запас. Если я напишу еще…»
Одиннадцатый рассказ продвигался с трудом не из-за недостатка воли, а потому, что накопленный материал стал истощаться, и ей становилось все труднее изыскивать интересные темы. Наконец она решила остановиться на теме «Семейная жизнь в Белом доме» и быстро, почти на одном дыхании написала статью, закончив ее в полночь.
Не раздеваясь, она вытянулась на постели, чтобы отдохнуть несколько минут, а когда проснулась, было уже утро. Вновь она приняла ванну, причесала волосы, надела розовое шелковое платье и поехала в редакцию «Леджера». Мистер Боннер был несколько удивлен ее визитом. Когда она развязала пачку, которую держала под мышкой, со словами; «Я закончила одиннадцать рассказов», он вытаращил от удивления глаза:
— Одиннадцать расс… Ну, миссис Фремонт, я полагал, что вам потребуются недели, даже месяцы для их написания.
Впервые осознав, что у редактора есть все основания удивляться ее образу действий, Джесси спросила встревоженно:
— Конечно, это не меняет нашей договоренности? Вы увидите, что рассказы хорошо написаны… они касаются ранней границы и периода первопроходцев…
Боннер хихикнул, отвечая ей:
— Я поражен вашей продуктивностью. Я намеренно запугиваю своих авторов, чтобы выколотить из них хотя бы один рассказ за пять дней, а тут одиннадцать рассказов.
— В таком случае могу ли я сразу получить деньги, мистер Боннер? Сто долларов за рассказ, в целом одиннадцать сотен.
Боннер раскрыл от удивления рот.
— Одиннадцать сотен долларов, — пробормотал он. — Это куча денег.
— Но и куча рассказов.
— Вы не возражаете, если я прочитаю их?
— Разумеется, нет, читайте.
У редактора не было намерения читать рукописи в присутствии автора, который следил бы за каждым его выражением, но он вздохнул и взял первый рассказ. Пробежав быстро пять статей, он делал карандашные поправки, раскуривая походя наполовину выкуренные трубки и время от времени крякая от удовольствия. В конце пятой рукописи он взглянул на Джесси и сказал:
— Да, сделано хорошо; нашим подписчикам понравится. Предположим, я дам вам сейчас чек на пятьсот долларов, а остальную сумму, когда прочитаю оставшиеся рассказы?
— Прекрасно, — ответила она. — Это позволит мне вывезти генерала Фремонта в Нассау. У него пневмония.
Роберт Боннер встал, попросил бухгалтера выдать чек Джесси, сказал ей, что уверен — генерал поправится, и предположил, что после возвращения она посетит его, чтобы условиться относительно новых рассказов.
Быстрым шагом дойдя до пароходной компании, Джесси приобрела билеты до Нассау, а затем села на паром, отплывавший к Стетен-Айленду.
_/8/_
Теплое солнце Нассау исцелило Джона.
Джесси была счастлива вновь быть рядом с мужем и почти уверовала в то, что болезнь была как бы специально выдумана, чтобы вновь свести их вместе. Думая о двух наполненных страхом месяцах у Ханны, она могла лишь представить себе, что была так же больна, как Джон, и теперь поправлялась от своей умственной и духовной пневмонии. Она понимала, что нашла возможность зарабатывать на жизнь: когда прошла усталость четырехдневных напряженных усилий, она задумала сотни рассказов.
Она вновь выразила мысленно благодарность Тому Бентону за спасение их жизней. Она была благодарна ему за обучение начиная с того времени, когда ей было всего двенадцать лет, умению писать и редактировать, но никогда не могла себе представить, что однажды ей придется использовать это благоприобретенное мастерство для обеспечения средств на жизнь. Ныне же это не только помогло ей спасти мужа, но и открыло возможность жить вместе с ним долгие годы. Множество раз на дню она благословляла память отца и мужа, позволившего ей сотрудничать в составлении его докладов об экспедициях, за его готовность дать ей возможность приобрести профессию, которая спасла их двоих.
Они лениво бродили по белому пляжу, собирали ракушки и вспоминали другие дни и другие пляжи: Сиасконсет, где они отклонили предложение демократов выдвинуть кандидатуру Джона на пост президента, Блэк-Пойнт, где они прогуливались по песчаному грунту у подножия утеса, на котором стоял их коттедж, и любовались, как в Тихий океан садится солнце. Эти добрые воспоминания были такими же целебными, как чистый воздух и яркое солнце, и вскоре они стали выплывать на небольшой лодке днем на рыбную ловлю. Джесси вновь пополнела, ее щеки обрели прежний цвет, а глаза заблестели. Именно тогда у нее хватило смелости заговорить с ним о будущем.
— Джон, когда я вспоминаю прошлое, то мне представляется, что наши лучшие часы и самое доброе из памятного связаны с работой, которую мы выполняли вместе.
Он лениво потянулся на подушках, уложенных на днище лодки, поправил зонтик так, чтобы лучи солнца не падали на его лицо, а затем медленно ответил:
