А потом женился на дочери псковского наместника Ставко Всеславе, которая родила ему двух сыновей и дочь. И окончательно примирился с судьбою, тем более что видел теперь княгиню Ольгу чаще всего только издалека.
Правда, однажды такое спасительное отдаление было нарушено. Это случилось после того, как он по повелению князя Игоря наголову разгромил уличей и вернулся в Киев со славой и богатой добычей. Среди добычи оказалась и хорошо выезженная породистая кобылка-иноходка со звездочкой во лбу и в нарядных белых чулочках на передних ногах. Он привел ее в Киев для Игоря, однако Великий князь Киевский дара его не принял:
— Ценю твою щедрость, воевода, но князья киевские на кобылах не красуются.
Великий князь был не один. В палате находился скорее худой, нежели худощавый боярин, старательно и бесшумно что-то искавший на заваленной пергаментными и берестяными свитками полке. Это был Кисан. Свенельд сразу узнал его, но сделал вид, что не заметил.
— Отдай ее венгерскому королю, — посоветовал он. — Венграм нравится блаженствовать в седлах.
— Я ничего не отдаю, воевода. Я беру. — Великий князь подумал. — Лучше уж подарить иноходку моей княгине. Княгиня любит скачки, а трястись ей совсем ни к чему.
— Как тебе будет угодно, великий князь.
— Мне угодно, чтобы ты сделал это, — вдруг посуровел Игорь. — И немедля.
Ему была свойственна внезапная перемена настроения. Как рассказывал Свенельду его отец Си-гурд, Игорь унаследовал подобную переменчивость от князя Рюрика. Эта черта вообще была странной приметой всего их рода вкупе с необъяснимой недоверчивостью и звериной настороженностью.
— Как повелишь, великий князь. Игорь недобро усмехнулся:
— Я не забыл псковские заводи в белых кувшинках. Были, были в далеком детстве тихие заводи, заросшие белыми кувшинками…
..И как— то неожиданно, без гонцов, в усадьбу наместника Ставко приехали оба князя вместе. Полновластный правитель Киевской Руси Олег и единственный наследник Рюрика Игорь, зверино выжидающий, когда же освободится заветный Великокняжеский Стол.
Дети играли е прятки на берегу пруда, когда к ним подошли оба князя. Итак случилось, что девочки, Берсень и Ярыш убежали прятаться, а Свенди выпало искать их, и он считал до двенадцати, как было оговорено. Князь Олег, не глядя, потрепал его по голове и сказал Игорю:
— Видишь белое платье в кустах? Это — моя дочь, а твоя — власть. Свенди, позови Ольгу
Свенди убежал за его дочерью, позвал ее и остался на берегу, понимая, что рядом с князьями ему не место. Ольга потом так и не сказала, о чем шел разговор, но стала молчаливой и еще более надменной. А в конце лета за нею приехали бояре и увезли ее в Киев навсегда. Вскоре в Киеве сыграли пышную свадьбу, на которую была приглашена мать Свенди Неждана, приемная дочь князя Олега.
— Кому-то будет горе от этой свадьбы, — заметила она тогда.
— Почему? — уныло спросил он.
Он никак не мог забыть золотоволосую девочку с бледно-синими, как незабудки, глазами, которой так хотелось всегда подчиняться…
— Когда в возрасте нет мудрости, а у девочки мужская воля, и семью, и детей растягивают разные силы.
Он невесело вздохнул. Мать посмотрела на него, сказала странно приглушенным тоном и очень серьезно:
— Сейчас ты на всю жизнь запомнишь то, что я тебе скажу, Свенди. Наша семья оказалась замешанной в тайны очень могущественных людей. Так уж случилось не по нашей воле и не ради ненужного любопытства, но из-за этих тайн уже погиб твой отец Сигурд.
— Его убили? — тихо спросил Свенди.
— У нас доселе не было оснований считать, что его убили.
Неждана вдруг замолчала, с опозданием вспомнив, что ее сыну всего-навсего десять лет. И сын так и не получил ответа на свой вопрос о судьбе отца…
А вскоре сын Рюрика стал полновластным владыкой всей Киевской Руси, поскольку отец Ольги, князь Олег, прозванный за прозорливость Вещим, внезапно умер. Как говорили, от укуса змеи, но наместника Ставко дважды кусали змеи, и он не очень-то верил в эти разговоры. Может быть, именно поэтому вечно настороженный Игорь и нагрянул вдруг, без предупреждения, и в сопровождении Ставко пришел на самый любимый детьми омут. Тогда кувшинки увядали уже на другой девичьей груди…
— Свенди! — позвал Ставко.
Свенди прибежал немедленно И замер под холодным изучающим взглядом бесцветных рюриков-ских глаз.
— Ты — сын моего ближнего боярина, — сказал наконец Игорь. — Тебе известно о его клятве моему отцу — великому Рюрику?
Свенди молча наклонил голову, подтверждая.
— У тебя — твердый взгляд, — сказал великий князь. — Надеюсь, ты унаследовал преданность своего отца.
Больше он не сказал ни слова и в тот же день отбыл в Киев. А еще через неделю появился его посланец с повелением всем трем мальчикам немедленно прибыть к великому князю. Свенди было пожаловано звание младшего дружинника, Берсеню и Ярышу — оруженосцев. И они тотчас же выехали к месту своей первой службы.
Правда, он успел забежать проститься с матерью. Знал, что она не выйдет его провожать, потому что считает проводы у стремени дурной приметой, хотя ему эта примета была непонятна.
— Вот и кончилось твое детство, Свенди, — тихо вздохнула Неждана. — Началась служба, а на службе собою не располагают.
— Я приеду зимой, матушка.
— Нет, потому что тебе этого не дозволят. — Она помолчала, еще более понизила голос: — Опасайся человека по имени Стемид.
— Почему?
— Он убил твоего отца. Я знаю это точно, потому что об этом поведал христианин перед смертью. А христиане перед смертью не лгут, с таким грехом не пускают в рай, как они говорят.
— Я запомнил его имя, матушка. Стемид.
— Никогда не повторяй его вслух, Свенди. И всегда помни слова отца: лучше пасть в первом бою, чем опозорить свой род трусостью. Прощай, единственный сын мой.
Она обняла его, крепко прижала к груди, а отпустив, сама подтолкнула к дверям.
Его уже ждали, и сам псковский наместник Ставко держал под уздцы его коня.
— Берегись змей, Свенди, — шепнул он на прощанье.
Он уберегся, но с Ольгой не виделся даже случайно, даже на княжеской усадьбе, на которой ему довелось целый месяц нести караульную службу. Но всегда помнил о последних словах псковского наместника, был отчаян, отважен и осторожен и в конце концов превратился в сурового полководца Свенель-да, которого побаивались не только враги, но и очень многие из знатных русов и киевлян.
Однако довольно воспоминаний… Слишком много в них детской доверчивости и чистоты…
…Свенди подавил вздох.
— Вручить твой подарок самой княгине, великий князь?
— Зачем? — недовольно сказал Игорь. — Отдай челяди и поезжай к семье.
— Да будет мне позволено заметить, великий князь, — с тихой вкрадчивостью произнес молчавший доселе Кисан. — Такой дорогой подарок вручают самой великой княгине.
— Ольге отдашь… — Игорь нахмурился. — С моим поклоном. А сейчас не задерживаю тебя, если нет срочных вопросов.
Свенельд молча поклонился и вышел из палаты.
— Ты весьма некстати помянул Ольгу, Кисан, — великий князь продолжал хмуриться. — Я не хотел этой встречи.
— Советую этим же вечером навестить княгиню Ольгу без предупреждения.
— Это еще зачем?
— Затем, чтобы приглядеться, насколько великая княгиня хотела этой встречи, великий князь Свенельд сразу же, как только вышел из дворца, отвел кобылку-иноходку Ольге в загородный княжеский терем. И им было трудно и на удивление неуютно говорить после стольких лет разлуки.
— Это иноходка.
— Иноходка?
— Да. Она рысит не так, как другие кони: в седле качает, а не трясет. Князь Игорь повелел отдать ее тебе. Ты ведь когда-то любила скакать по опушкам.
— Да. Любила.
Странно она сказала, будто с грустной улыбкой, хотя и не улыбнулась. Он хотел было напомнить ей еще об одной детской забаве: игре в королеву русов, но Ольга опередила его:
— В твоих словах есть намек, будто я пленница в своем тереме. Но это не так. Идем, я покажу тебе его.
