ЧЕЛОВЕК, ОДЕТЫЙ ЖЕЛЕЗОМ
Воздохну, что нет уж силы, о, Ермак,
Душа велика, петь дела твои.
А. Радищев
Поход Ермака описан в сотнях книг. Я не хочу повторять того, что широко известно. Расскажу лишь о том, какие замечательные предначертания родины пришлось исполнять Ермаку, к каким целям он шел, возможно, сначала даже не осознавая их. Есть тут неразгаданные тайны — неразгаданные лишь потому, что исследователи не сопоставляли события во времени, и эпизоды оставались одинокими звеньями, не связанными в единую цепь.
ПЕРВЫЕ ЗВЕНЬЯ
Первым звеном этой цепи надо считать дошедшее до нас свидетельство о том, что Иван Грозный однажды назначил награду храбрецам, которые откроют водный путь из Руси в Китай и Индию. По времени это совпадает с поездкой некоронованного короля Прикамья, промышленника Аники Строганова в Москву. Он сообщил тогда, что из пермских строгановских вотчин в Сибирь уже ходили два отряда. Независимо от этого сохранилось сказание об одном «пермяке», который дважды ездил в Китай, насколько можно понять — сначала через Бухару, а затем — дорогой «ближе к морскому берегу» — по Оби и Иртышу. Возможно, что этот «пермяк» был близким к Строгановым служилым татарином Кайдалом (Кудаулом). Его рассказ о новых землях был записан в 1558 году в Москве и помог Строгановым получить права на новые владения.
Время благоприятствовало подобным скитаниям и открытиям. Сибирское царство было тогда под властью князя Едигера — потомка династии Тайбугидов, данника Москвы, а потомок враждебной ему династии Шейбаиидов (Кучум) еще только замышлял захват владений Едигера на Иртыше и Оби. Вражда тянулась давно и лихорадила необъятное государство потомков Чингисхана.
В те годы, итальянец Рафаэль Барберини записал в Москве рассказы русских людей о Сибири и Китае. Русские успели побывать там не раз. Именитые люди Строгановы, владея Пермью Великой (так называлось в те годы Верхнее Прикамье), укрепив Чусовую, Сылву и Яйву, обратили свой взор к Оби, Иртышу и загадочному «Катайскому озеру», о котором тогда в Европе ходило множество легенд и слухов.
Служивший у Строгановых голландец Оливье Брюнель, исследуя Обь, поднялся от ее устья и достиг второй могучей реки — Иртыша. Он рассчитывал, что этот приток мог привести к «Катайскому озеру», где, по рассказам, можно было слышать дивный колокольный звон. Но, разумеется, не один колокольный звон привлекал сюда посланца Строгановых. Столицу Китая того времени Канбалык (Пекин) европейские космографы ошибочно помещали на картах, рядом с «Катайским озером». Они думали, что в Китай можно пройти, следуя против течения великих рек, впадающих в Ледовитый океан, а также Северным морским путем, участки которого были разведаны с запада до устья Оби.
Если, как говорят летописи, Ермак Тимофеевич действительно служил у Строгановых и состоял на «стругах в работе», то как мог он не знать голландца Алферия (так звали Брюнеля русские), который жил при Строгановых, по крайней мере, с начала 70-х годов? Мог знать Ермак и о замыслах Брюнеля.
Вскоре Строгановым пришлось размышлять, что делать с Кучумом. Этот «шибанский царевич» вторгся из Средней Азии в Сибирь, умертвил своего сородича (но вместе с тем и своего кровного врага) — владыку Сибирского юрта Едигера и овладел узлом важнейших путей к Ледовитому океану, к Бухаре и Китаю. Обь и Иртыш с их притоками оказались в его руках. Затем Кучум послал своего племянника, царевича Маметкула (Магметкул), жечь и разорять русские поселения в Перми Великой. Маметкул умертвил московского посла Третьяка Чебукова, возвращавшегося из казахской орды, и, прокладывая путь огнем и мечом, прошел чуть не до Нижнего Чусовского городка.
Братья Строгановы поехали в Москву и ударили челом о защите Перми Великой от Кучума. Вскоре им дали жалованную грамоту «на места за Югорским камнем», то есть за Уралом. Строгановым приказали заселять берега Иртыша и Оби великой, разрешили беспошлинную торговлю с бухарцами и казахами.
И ОНИ ТОРОПИЛИСЬ…
Какие отклики в Западной Европе вызвало стремление московитов утвердиться на Оби и Иртыше! Чего стоили, например, откровения немца Генриха Штадена, который ухитрялся быть то кромешником (опричником) Ивана Грозного, то рыбинским мельником, то скупщиком мехов в русских поморских городах, выполняя в то же время обязанности соглядатая иноземных государей. Он писал, что русские города Холмогоры, Кола, Вологда, Каргополь стоят на торных путях «из еуропских стран» в Шемаху, Персию, Хиву, Бухару и в Индию. Насчет «Катайского озера» с его колокольным звоном Штаден тоже был наслышан.
Тем временем наши открыватели продвигались все далее на восток вдоль Ледовитого океана. К догадкам о возможности достижения Китая и Индии с севера стала присоединяться уже и мысль о том, что северная часть Московии может где-то граничить с Америкой. Французский космограф Андрэ Тэвэ на страницах своего фолианта, изданного в 1575 году, говорил: «Страны, расположенные ближе к Америке, гораздо холоднее, ими владеют вышеупомянутые московиты». А рыбинский мукомол и соглядатай Штаден взывал к властителям Европы — к вогезскому графу Гансу, польскому королю Стефану Баторию и самому римско-германскому императору Рудольфу: спешите захватить русский Север!
«…Из Оби-реки можно проплыть в Америку», — писал со слов Штадена Георг Ганс. И заключал: «Затем через окрестные страны можно будет пройти до Америки и проникнуть внутрь ее… причем два рейса из Колы или Оби в Америку равняются одному тому, который можно сделать туда из Испании».
Вогезский пфальцграф Георг Ганс Вельденцский был одним из самых лютых врагов Московии. Он мечтал создать пиратский флот для нападения на северные берега. За спиной Георга Ганса стояли зловещие тени короля Филиппа Испанского и его ставленника, кровавого герцога Альбы, мечтавших о мировом господстве на суше и на морях. Палач Нидерландов герцог Альба натравливал немецких владетелей на «страшных московитов».
Уже тогда королевская Испания напряженно следила за жизнью Руси. Испанские владыки считали, что в руках московитов были ключи от узорчатых ворот Китая и Индии, и мечтали переложить их в свой карман!
На русский Север зарились иноземные короли, купцы, пираты, мореходы. Различные искатели наживы и приключений выправляли себе свидетельства герцогини Пармской, открытые листы Бургундского двора, патенты Филиппа II, указы датского короля Фредерика, подорожные торгового дома «Симонсон и компания» в Антверпене только для того, чтобы предъявить их в Коле или Холмогорах как предлог для пребывания здесь. «Попутно» иноземцы жадно расспрашивали русских людей о диковинах Сибири: югорских белых соколах, священном идоле остяков — «Золотой Бабе», драгоценных соболях и о новой северной области «Молгомзее», к востоку от Оби.
Еще раньше какой-то иноземец Михель Снупс просил у Ивана III позволения пуститься в странствия «до далных земель… на великой реце Оби». Посол английской королевы Боус по чьему-то усиленному настоянию пытался добиться разрешения на беспрепятственный проход кораблей своих соотечественников в воды Печоры, Оби и «Гезленди» (по-видимому, Енисея).
В 1562 году с легкой руки космографа Джакомо Гастальди, жившего в Венеции, на картах мира появился Анианский пролив — плод умозрительных трудов европейских космографов. Пролива этого никто не открывал, но он начал свое призрачное существование как предполагаемый проход между материками Азии и Америки. В конце 70-х годов XVI века Анианский пролив можно было видеть на земных чертежах известных космографов Фробишера, Джилберта, Поркакка, Абрагама Ортелия.
Надо сказать прямо: сказочный пролив был изобретен в Западной Европе лишь после того, как там стало известно, что Иван Грозный пообещал награды за отыскание морской дороги в Китай. Пролив был нужен, его хотели видеть, и он появился, хотя пока только в воображении космографов.
ПЭТ И ДЖЕКМАН СПЕШАТ В КИТАЙ
Летом 1580 года английские мореходы Артур Пэт и Чарльз Джекман на кораблях «Джордж» и «Уильям» вышли на поиски пути в Китай через Московию. Им вручили наставления, написанные разными лицами, в том числе астрологом и придворным философом Джоном Ди, историком путешествий Ричардом Хаклюйтом и знаменитым космографом того времени — нидерландским математиком Герардом Меркатором.
По этим наставлениям мореходам предлагалось идти к устью Оби, а затем следовать вдоль морского берега до самого Китая.
Если же кораблям при тех или иных обстоятельствах придется зазимовать, местом их первой стоянки должна быть Обь. Пэту и Джекману разрешалось по весне плавание реками вплоть до города Сибири и даже зимовка в этом городе. Так европейцы тогда называли столицу Сибирского царства — город Кашлык. Несколько лет спустя, в 1587 году, рядом с ним русские построили другой город — Тобольск. Звездочет Джон Ди советовал путешественникам отыскать устье предполагаемой им реки Эхардес и по ней плыть к югу — до самого «славного города Камбалу», то есть Канбалыка. Другой советчик, Хаклюйт, надеялся еще и на то, что мореплаватели отыщут на востоке «пролив для прохода в Скифское море» (то есть тот же Аниан). Если такой пролив будет обнаружен, предписывалось подробно исследовать его, причем частники открытия должны были дать присягу о молчании. Меркатор же в своих наставлениях скорбел по поводу того, что «император России и Московии», как казалось космографу, будет чинить препятствия Пэту и Джекману при их плавании в сторону Китая. Ученый был убежден, что к востоку от Новой Земли простирается огромный залив, а еще восточнее к океану устремляется громадный мыс Табин. Меркатор уверял, что в залив впадают реки, проносящие свои воды через Китай. Поэтому он советовал мореплавателям занять одну из гаваней на море или новых реках и оттуда послать гонца к Великому хану Китая.
