взялся за лямки, прикреплённые к переднему концу волокуши.
— Вряд ли.
Надсадно охнув, он приподнял волокушу с Синклером.
— Кем бы ни были здешние обитатели, сейчас они, скорее всего, в Ла Сафури или в Тивериаде, празднуют наше поражение. Поскольку твои молитвы, кажется, работают, помолись, чтобы я оказался прав. Так или иначе, мы скоро это узнаем. А сейчас лежи спокойно, уже недалеко.
* * *
Синклер проснулся, когда в пещеру проник утренний свет.
Его рука горела, боль в ней казалось живым существом, поселившимся где-то внутри. Синклер сразу вспомнил, что с ним случилось, вспомнил, что у него сломана рука, но не сразу осознал, где он находится и почему. Потом до него донёсся тихий звук, и, повернув голову, он увидел силуэт Морэя на фоне освещённого входа в пещеру. Теперь Синклер вспомнил всё. Он попытался окликнуть Морэя, но с первой попытки сумел только молча пошевелить губами. Он сглотнул, чтобы увлажнить пересохший рот, и всё-таки сумел прохрипеть:
— Лаклан...
Морэй явно услышал его, но не пошевелился. Прищурившись, Синклер заметил, что его друг застыл в напряжённой позе, придерживаясь одной рукой за скалу, подавшись вперёд и что-то высматривая снаружи.
— Лаклан, что там? Что ты видишь?
Морэй слегка выпрямился, расслабился и, развернувшись, двинулся прямиком к Синклеру.
— Стервятники, — сказал он, как будто это слово объясняло всё. — Я вышел наружу отлить и увидел, как они кружат. Я следил за ними, пока не исчез последний.
Синклер почувствовал, что не в силах уяснить нечто очевидное.
— Не понимаю. Здесь, в пустыне, всегда есть стервятники. Всегда видишь хотя бы одного...
— Вот именно — одного, пока кто-нибудь не умрёт. И тогда, как по волшебству, они собираются в стаи. Не знаю, как они узнают о чьей-то смерти, но всегда узнают.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Стервятников были десятки, Алек, а сейчас они все улетели. Они спускаются и питаются мертвечиной; чтобы привлечь такое множество стервятников, нужно немало трупов. И трупы эти находятся неподалёку.
— Всё равно не понимаю.
— Вижу, что не понимаешь. Но подумай сам: мы в отчаянном положении. У нас есть немного еды, спасибо нашему отсутствующему хозяину-отшельнику, но большую часть запасов мы съели прошлой ночью. С водой дело обстоит немногим лучше. Но если там, на песке, в пределах досягаемости, валяются тела, рядом с ними вполне могут отыскаться еда и вода. Мне просто нужно отправиться туда и поискать, что можно забрать. Причём идти надо не откладывая, очень уж мне не нравится, как выглядит небо. Такой удушливый зной и мёртвый неподвижный воздух часто предвещают бурю. Я приподниму твои носилки и прислоню к тому уступу, так тебе будет удобнее, чем лежать плашмя. А после, хочешь не хочешь, мне придётся тебя оставить. Ненадолго. Я прикинул расстояние, наблюдая за птицами: сдаётся, мне потребуется час или чуть больше, чтобы добраться до места, и столько же, чтобы вернуться. Так что ещё до полудня я снова буду здесь…
— А как ты будешь отбиваться?
Морэй улыбнулся.
— От кого, от стервятников или мертвецов? Я возьму с собой мусульманский лук. Как твоя рука?
— Как будто в огне. Горит, но боль терпимая, если не шевелиться.
— Я так и думал. У меня есть ещё один пакетик с порошком, который я давал тебе раньше, и ты сделаешь мне одолжение, если примешь его без жалоб. Первый приём сотворил чудеса, а второй должен принести ещё больше пользы. Если к вечеру тебе полегчает, как полегчало вчера, ты сможешь идти сам... А мне не хотелось бы снова надрывать спину.
Синклер глядел, как Морэй смешивает порошок с водой, а когда снадобье было готово, больной послушно выпил всё, лишь слегка поморщившись от вида и вкуса.
— Ну, я пошёл. Как уже сказал, ухожу ненадолго, но мы в пустыне, и есть смысл принять меры предосторожности. Вдруг я задержусь? Я могу заблудиться, со мной может произойти несчастный случай, я даже могу наткнуться на верных слуг Аллаха. Ты ещё недостаточно окреп, чтобы отправиться меня искать, с твоей стороны будет глупо пытаться такое проделать. Словом, я оставляю тебе мешок с едой — он будет висеть на крюке, вбитом нашим предусмотрительным хозяином, — и большой бурдюк с водой. С собой возьму немного еды и маленький бурдючок, благо, он полегче.
Шотландец склонил голову и заглянул в тусклые, прикрытые трепещущими ресницами глаза Синклера, уже боровшегося с мощным воздействием опиата.
— Алек? Слышишь меня? У тебя слипаются глаза. Пожалуйста, запом...
ГЛАВА 4
Проснувшись, Синклер увидел, что пещера полна кружащегося песка. Никогда раньше он не слышал такого демонического завывания ветра. Песок забился в рот и в ноздри, да так, что рыцарь не мог даже сплюнуть.
В первый момент им овладел непреодолимый ужас. Он попытался пошевелиться, но помешала раненая рука. Несколько раз храмовник пытался дотянуться до бурдюка с водой, который Морэй повесил над ним на крюк, но все попытки оказались бесплодными из-за силы завывающего ветра. За крутящимся песчаным вихрем проглядывал свет, и Синклер предположил, что сейчас день, хотя это больше походило на сумерки. Морэй набросил на его плечи обрывок рубашки, и Синклер дрожащей здоровой рукой обмотал тканью лицо. Он боялся, что теперь не сможет дышать, но резонно предположил, что забивающийся в ноздри и в рот песок ещё опаснее.
Ценой огромных усилий ему удалось перевернуться на здоровый бок и таким образом оказаться спиной ко входу, к задувавшему в пещеру гибельному ветру.
Буря грозно завывала, но, устроившись на боку и придерживая здоровой рукой ткань у лица, Синклер почувствовал, что дышать стало чуть полегче. Больше он ничего не мог сделать и вскоре снова впал в беспамятство, успев
