Он не был поставлен Александром, но не счёл недостойным для себя делом сохранить Александру Персию в порядке, пока нет другого правителя. (3) Пришёл в Пасаргады и Атропат, сатрап Мидии; он привёл с собой мидянина Бариакса, захваченного потому, что он надел прямую кидару [140] и объявил себя царём персов и мидян. Схвачены были с ним и прочие участники восстания и заговора. Александр велел всех казнить.
(4) Огорчило его преступное отношение к могиле Кира, сына Камбиза. Он нашёл могилу Кира разрытой и ограбленной, как рассказывает Аристобул. Находилась эта могила в Пасаргадах, в царском парке; вокруг росли разные деревья, протекала река, на лугу росла густая трава. (5) Подземная часть могилы была сложена в форме четырёхугольника из четырёхфутовых камней; над ней было выстроено каменное крытое помещение. Внутрь вела дверца, настолько узкая, что и худой человек мог в неё едва-едва протиснуться. В помещении стояли золотой гроб, в котором был похоронен Кир, а кроме гроба ложе. Ножки его были выкованы из золота, покрыто оно было вавилонским ковром, а застлано шкурами, выдубленными в пурпурный цвет. (6) Лежали на нём царский плащ и прочие одежды вавилонской работы. Аристобул рассказывает, что были там и индийские шаровары, и плащи, тёмные, пурпурные и другие, браслеты, кинжалы, золотые серьги с камнями. Стоял также стол. Посередине ложа стоял гроб с телом Кира. (7) Внутри ограды, у крыльца, ведшего к могиле, выстроено было маленькое помещение для магов, охранявших могилу Кира. Со времён Камбиза, сына Кира, эта должность стража переходила от отца к сыну. Они получали ежедневно от царя овцу и положенное количество муки и вина, и каждый месяц лошадь для жертвоприношения Киру. (8) На могиле была надпись персидскими буквами: «Я, Кир, сын Камбиза, основатель Персидского царства и владыка Азии. О, человек! не завидуй мне, что у меня этот памятник».
(9) Александр (завоевав Персию, он позаботился навестить могилу Кира) нашёл, что, кроме гроба и ложа, всё вынесено. И к телу Кира отнеслись без уважения: крышка гроба была снята, труп выброшен. Чтобы легче было вынести гроб, пытались уменьшить его тяжесть: отрубали от него куски, сплющивали его. Дело, однако, не шло, и грабители ушли, оставив гроб. (10) Аристобул рассказывает, что Александр отдал ему приказ привести могилу Кира в полный порядок: уложить в гроб уцелевшие останки, закрыть гроб крышкой, исправить в нём все изъяны; обвить ложе лентами, положить остальные украшения, такие же, как раньше, и в таком же количестве; дверцу сделать незаметной, заложив её частью камнем, а частью замазав глиной; в глину вдавить царскую печать. (11) Александр велел схватить магов — сторожей могилы и пытать их, чтобы они назвали преступников, но они под пыткой и сами не повинились, и назвать никого не назвали; уличить сообщников оказалось невозможно, и Александр отпустил их.
30
Теперь он отправился к дворцу персидских царей, который раньше сам сжёг; я говорил об этом и поступка его не одобрял [141]. Сам Александр, вернувшись, не одобрил этого дела.
Много обвинений взвели персы на Орксина, который управлял Персией после смерти Фрасаорта. (2) Орксина уличили в том, что он грабил храмы и царские гробницы и несправедливо казнил многих персов. По приказу Александра его повесили; сатрапом Персии он назначил телохранителя Певкеста, преданность которого он проверил и на других случаях, и в сражении с маллами, когда он закрыл собой Александра и спас его. Ценил Александр его и за то, что персидский образ жизни был для него вполне приемлем. (3) Это обнаружилось сразу, когда, став сатрапом Персии, он, единственный из македонцев, надел мидийскую одежду, выучил персидский язык и вообще переделал всё на персидский лад. Александру это нравилось, а персы радовались, что он предпочитает их обычаи своим родным.
Книга седьмая
1
Когда Александр прибыл в Пасаргады и в Персеполь, ему очень захотелось спуститься по Евфрату и по Тигру до Персидского моря, увидеть впадение этих рек в море, как видел он впадение Инда, и поглядеть, каково это море. (2) Некоторые писали, что он задумал пройти морем вдоль большей части Аравии, мимо земли эфиопов, Ливии, номадов, по ту сторону горы Атлант и таким образом прибыть в наше Внутреннее море. Покорив Ливию и Карфаген, он, по справедливости, мог бы называться царём всей Азии. (3) Цари персов и мидян, управлявшие совсем малой частью Азии, несправедливо называли себя великими царями. Другие же говорят, что он хотел плыть отсюда в Эвксинское море, к скифам и к Мэотиде, некоторые — что в Сицилию и к берегам Япигии: его начинали беспокоить римляне, слух о которых расходился всё шире [142].
(4) Я не могу в точности сказать, каковы были намерения Александра, и не собираюсь гадать об этом. Одно, думаю я, можно утверждать, что замышлял он дела не малые и не лёгкие и не усидел бы спокойно на месте, довольствуясь приобретённым, если бы даже прибавил к Азии Европу, а к Европе острова бретанов. За этими пределами стал бы он искать ещё чего-то неизвестного и вступил бы, если бы не было с кем, в состязание с самим собой. (5) И я поэтому с одобрением отношусь к тем индийским софистам, о которых рассказывают следующее: Александр застал их под открытым небом, на лугу, где они обычно и проводили время. При виде царя и его войска они только и стали делать, что топать ногами по тому месту, где стояли. Когда Александр через переводчиков спросил, что это значит, они ответили так: (6) «Царь Александр, каждому человеку принадлежит столько земли, сколько у нас сейчас под ногами. Ты, такой же человек, как все остальные, только суетливый и гордый; уйдя из дому, ты прошёл столько земель, сам не зная покоя и не давая его другим. Вскоре ты умрёшь и тебе достанется столько земли, сколько
