Ознакомительная версия.
Если бы он не держал книгу в руке, никто бы не поверил. Но как за три дня…
Отец Георгий указал на поднявшегося из-за стола высокого мужчину и сообщил, что речь идёт о нём.
Люди вокруг стали улыбаться, некоторые даже смеялись, а один громко сказал:
– Отец Георгий, сколько раз вы рассказываете эту историю, и каждый раз с новыми подробностями!
На что настоятель лишь улыбнулся.
– Это пусть Алексей расскажет! Не я ведь под землёй был, а он.
Мужчина рассмеялся вместе со всеми, а затем сообщил:
– Конечно, правда в этих словах есть. Я действительно работал в подземельях храма. А затем написал книгу об открытых мною тайнах. Некоторым людям действительно показалось, что она написана за три дня. Хотя на самом деле – за три месяца. Затем написал ещё одну…
– Ну вот… – делано расстроился настоятель. – А мы тут все решили, что ты её за три дня написал.
Алексей стал что-то рассказывать о своих книгах, об открытых тайнах прошлого, а люди кивали, соглашаясь или удивляясь услышанному. Я почти ничего не понимал, ибо всё моё внимание сосредоточилось на авторе книг о подземельях Свято-Никольского храма. Алексей! Это тот самый человек, который встретился мне в сливовом лесу на окраине села Резервное. Именно он произнёс вслух фразу о чаирах. Надо же… Как он вообще здесь оказался?
После трапезы я подошёл к Алексею, который сразу же узнал меня и до крайности удивился. Мол, что я здесь делаю. Пришлось предъявить «улики» – три веточки ивы.
– А на трапезу отец настоятель пригласил, – сказал я.
– Так вы знакомы?
– Нет. Случайно всё получилось…
Мы спускались по широкой аллее, ведущей от храма через центральную часть Братского мемориального комплекса к нижнему входу. Конечно, я стал рассказывать о чаирах всё, что удалось мне выяснить за последние дни. Где побывал, что видел, какие сделал выводы. Алексей слушал, не перебивая, а когда я закончил, он вдруг сказал:
– Тебе пора вступить в наш клуб.
– Какой клуб? – не понял я.
– Клуб «Чаир».
– А разве есть такой?
– Есть. В него входят любители чаира. Клуб, конечно, элитарен, ибо таковых немного, тем не менее, он живёт своей жизнью. Люди общаются, обмениваются новыми данными о чаирах.
– Как интересно… И ты в него входишь?
– Естественно. Мне положено там быть по определению.
– Я не совсем тебя понимаю…
– Моя усадьба примыкает к чаиру. Возможно, она была его частью когда-то. Так что я – «человек-чаир». Ну, ты ведь был в цветущем сливовом саду…
– Конечно, конечно! Я всё понял… Но прежде я никогда не слышал о подобном клубе. Наверное, в него невозможно попасть?
Алексей сделал серьёзное лицо, как бы соизмеряя степень моих притязаний с реальностями вхождения в клуб «Чаир». А затем предложил:
– Тебе надо пройти собеседование с одним из сопредседателей клуба.
– Да… – растерянно протянул я. – А как это сделать? Где его найти?
– Сейчас.
Алексей вытащил мобилку и, отыскав нужный номер, связался с абонентом. Тут же договорились о встрече – через два часа.
– Доволен?
Я вздёрнул плечами. Мне надоело таскаться с ветками ивы, на которые все обращали внимание. Но Алексей меня успокоил. Сегодня в Севастополе многие поедут с освящёнными ветвями, так что ничего страшного.
– А знаешь, какой сегодня день?
– Конечно – Вербное воскресенье… Или, как по-церковному, Вход Господень в Иерусалим.
– А ещё как?
– Не знаю…
– Это первый день цветоносной недели, или, как её называют, – ваий.
В определённом смысле здесь прослеживается связь с чаирами, которые видны лишь в данное время года, когда они цветут белыми цветами на фоне тёмного леса. Так что сам Бог велел вести речь о твоём вступлении в клуб «Чаир» именно сегодня.
Я согласился с доводами Алексея. Лишь спросил, как зовут этого человека.
– Сергей Джамаль.
– Джамаль – это псевдоним такой?
– Почему псевдоним, – удивился Алексей, – фамилия… Кстати, для тебя он не Сергей, а Сергей Валентинович.
– Не возражаю… Кстати, а в ваш клуб не входит…
А достал Анину бумажку и прочёл:
– Алексей Акчурин…
– А… Это мой тезка! – воскликнул мой собеседник. – Конечно, я наслышан об этом человеке. Он знаток чаиров, по-моему, даже кандидатскую защитил на эту тему. Мы его держим за «классика». Хотя на наших посиделках что-то я его не припоминаю. Он занятой человек…
– Скажи, Алексей, а кто ваш председатель, ну… или директор?
– Директор клуба! – рассмеялся Алексей. – Красиво звучит. Надо нашим подбросить такую идейку – кого-либо назначить директором чаир-клуба. Пока нет такового. Впрочем, как же я забыл – есть! Только это не директор, а почётный президент.
– Да? И кто же он?
– Краснов. Архитектор Краснов, Николай Петрович…
Я утвердительно кивнул головой. Ясно было сразу, почему такой человек «возглавил» клуб «Чаир». Он ведь сам когда-то спроектировал и построил имение Чаир, благодаря чему это древнее название зазвучало с новой силой.
– И как, помогает он вам? – спросил я, иронично усмехнувшись.
Алексей надул щёки.
– Ещё как! Сверху же видно всё…
Я его понял. Речь, конечно же, шла о покровительстве небесном. Наверняка такое происходит в ситуациях, требующих поддержки извне. А архитектор Краснов, человек более чем заслуженный и уважаемый, если и не может лично помочь благому делу возрождения чаиров, то, по крайней мере, его душа искренне переживает за происходящее на земле. А это тоже немало.
Впрочем, в переживания души архитектора Краснова за чаяния чаир-клуба можно поверить лишь тогда, когда ты знаешь о существовании Царства Небесного. Я в такое существование верил и к словам Алексея отнёсся серьёзно. В любом случае фигура архитектора Краснова мне казалась лучшей из числа предполагаемых попечителей тех людей, кто стремился узнавать о чаирах как можно больше.
Мы стали говорить о судьбе архитектора Краснова, и я, как знаток его биографии и его проектов в Крыму, стал рассказывать о том, каким необыкновенным человеком был Николай Петрович, с какими он встречался людьми и какими тайнами владел. Алексей слушал меня и тактично кивал головой. То ли он всё это и сам хорошо знал, то ли «наматывал на ус» новые для него сведения.
Наконец встретились с Джамалем. Сергей Валентинович был невысокого роста, крепко сбитый и очень подвижный. Я бы, если такая возможность могла бы случиться – встань где-то на окраине Рима, – принял бы его за итальянца.
Алексей представил меня ему и вкратце рассказал о моём «прозрении», случившемся после посещения чаира в окрестностях Резервного. Я же, как мог, дополнил скупые сведения друга собственными красочными рассказами. Джамаль, конечно, вначале озадачился, ибо моё познание и принятие чаира случилось слишком быстро. Обычно людям требуется время, чтобы по достоинству оценить чаир, с точки зрения и агрономии, и природопотребления, и образа жизни.
Сергей Валентинович стал рассказывать о том, что для него чаир включал в себя качественно иной подход к потреблению пищи, в первую очередь – фруктов. То, что выращено в садах, посаженных в лесах, содержит крайне важные для человека микроэлементы в таких количествах, что впору говорить о чаирах, как о садах здоровья.
Эта мысль мне понравилась, тем более что с нечто подобным я сталкивался в рассуждениях Ани и размышлениях Николая. Может быть, мы и в самом деле стали бы другими – сильными, крепкими, здоровыми людьми, с иным иммунитетом, если бы пользовали плоды чаиров. Хотя понятно, чаиры – это частность. Речь идёт о более глобальных вещах.
Мой собеседник развивал тему, наполняя её всё более глубоким содержанием. Было видно, что чаиры – это не просто область, где проявлен его интерес исследователя. Для него это нечто большее…
Слушая Джамаля, я всё больше задавался вопросом, какой же изначальный смысл вложен в слово «чаир». Мы его переводим и как «сад в лесу», и как «сенокос» (по контуру скошенного поля, вокруг которого посажены фруктовые деревья). Но это слово – лишь термин. За ним стоит что-то особенное, это явно. Может быть, всё дело в его древних корнях?
Я спросил у Сергея Валентиновича, известно ли ему, какова древность понятия «чаир» и каковы истоки произношения этого слова? Он ответил, что, по его мнению, основанному на проведённых исследованиях, в Крыму чаиры возникли две с половиной тысячи лет назад, а может быть, и старше. Есть очень хорошее исследование, которое сейчас хранится в Никитском ботаническом саду. Сделано оно в 1913 году Крымской помологической станцией и содержит анализ чаиров, сортов фруктовых деревьев, высаженных в них, другую ценнейшую информацию. Ясно, что это древние сорта, выращенные очень давно, а время, этот бесстрастный судья, самые лучшие и стойкие из них сохранило до нашего времени.
– К сожалению, – заключил Джамаль, – эти сорта вымирают, многие остались в мизерном числе. За чаирами никто не ухаживает. И если промедлить, о прекрасных сортах тех же яблок, которые существуют много лет, придётся говорить в прошедшем времени.
Ознакомительная версия.
