парней-женихов.
Троица
Троица – это последний весенний праздник. В этот праздник из лесу привозят возами нарубленные зеленые кусты березы рябины, клена. Кустами разуряжают внутри церковь, украшают снаружи и внутри дома, а для девок из бережок делают своего рода садик, в котором девки собираются артелями и степенно пьют вино. К ним, конечно, присовокупляются парни, и вместе начинается веселое гулянье с гармонью и песнями. На второй день, в Духов день, гулянье продолжается. Несмотря на жаркую в это время погоду, девки, нарядившись в шерстяные сарафаны и поддев несколько юбок, млеют в таком одеянии, изнывая от одолевавшего пота, под хмельком разгуливаются по улицам села.
Купальный понедельник
Пройдет после Троицы неделя, и наступит Купальный понедельник, с которого начинаются Петровки – непродолжительный пост. В Купальный понедельник (обычно под вечер) парни, сначала сами измоченные водой, стараются изловить девок и выкупать в озере или просто облить водой, или из ведра, или же опрыснуть из какого-нибудь насоса.
По улицам задорная беготня, смех, крик, девичий визг. Девки стараются спрятаться в каком-нибудь укромном месте, забиваются в мазанки, но дотошные парни-женихи ухитряются ворваться туда, выволакивали девок из укрытий и под общий веселый крик, смех и ликование вели девок к озеру и бросали их в воду с самого конька мостков. Под самый только вечер стихал азарт – разговору и бахвальства – хоть отбавляй, и парни с девками снова вместе на гулянье.
Молебствие
После весенних полевых работ, когда все посеяно и посажено, наступает глухая пора, которая кончается с началом сенокоса. Такой период времени как раз и совпадает с петровским постом. В этот непродолжительный пост и решает народ помолебствовать. В одну из суббот этого поста вдовицы и богомольные люди, собравшись артелью, уходили в село Пустынь за явленной иконой «Успение».
Сельсоветский нарядчик «Пилат» обходил улицы села и громогласно извещал трудовой народ о том, чтобы все бросали работу, шли встречать икону. Вечером в церкви отслуживалась всенощная с чтением акафиста в честь принесенной иконы, а на второй день, в воскресенье, после обедни, с крестного хода начиналось трехдневное молебствие. По случаю такого торжества в церковь собирался весь богобоязненный народ. Под призыв колокольного благовеста, утром все улицы села наполнялись спешившими в церковь людьми, нарядившимися в летние наряды.
После обедни под мелодичный колокольный трезвон народ кучной толпой выходил из церкви, выносили все иконы во главе с иконой «Успение», все хоругви, крест и фонарь. Начинался крестный ход. Сначала народное шествие проходило по улице Шегалев до прогона, потом выходили в поле. Невдалеке от села, на придорожной луговине, где наверху дубового столба красовалась резная, с точеными колонками, иконами и крестом часовенка. Здесь отслуживали первый засельский молебен.
Потом вся процессия двигалась по улице Бутырка на сельское кладбище. На кладбищах, около деревянной часовни, отслуживался молебен об усопших. Каждый сельчанин посетил при этом могилки, где покоятся «прежде почившие» его старики. После этого, многолюдная толпа по улице Мочалиха двинулась к улице Ошаровке, где на перекрестке дорог был также отслужен молебен. Позади усадебной земли улицы Слободы, мимо старообрядческой церкви народ пересекал улицу Кужадониху, двинулся к перекрестку Лесной улицы с прогоном, который ведет в лес.
С колокольни видно, как живая народная толпа наряженным потоком льется по улицам и закоулкам, люди, как вода в русле, как муравьи в растревоженном муравейнике, нетерпеливые ребятишки, птичками перемахивая через прясла загороди, обгоняют пожилых людей. Здесь, на этом перекрестке, с давних пор стоит врытый в землю старый, покосившийся от времени, деревянный крест. Около этого креста остановился народ и весь крестный ход для службы четвертого, завершающего молебна, с водосвятием. Сухой, прокаленный зноем воздух, глушит звуки. В отдаленности едва слышны слова, но резвое чтение Апостола Иваном Васильевичем Акишиным все же доходит и до краев толпы: «Но от семени Авраамова премлет!» – четко возглашает он. И пение хоров преодолевает воздушную разреженную сухмень. Ясно слышны: «Господь просвящение мое, и спаситель мой кого убоются!» Голос Ивана Васильевича Зинова звонко выделялся и носился над головами молящейся многоликой толпы.
Дьякон Константин Порфирьевич Скородумов старательно провозглашал великую ектинью: «О спасении душ наших, о мире всего мира, о благостоянии святых божьих церквей, о благорастворении воздухов, о ниспослании дождя, об изобилии плодов земных и временах мирных, о плавающих, путешествующих, страждующих, пленных и о спасении душ наших, Господу помолимся!» – «Господи, помилуй»! – отвечает хор. «Да исбавитися нам от всякия скорби, гнева и нужды, заступи, помилуй и сохрани нас, Боже, твоею благодатью. Да осенит нас Господь Силою честнаго и животворящего Креста».
Здесь молебен служится с водосвятием, и когда священник Николай погружает Крест в воду под пение: «Спаси, Господи, люди твоя и благослови достояние твое…» На душе каждого христианина становится особенно блаженно-торжественно и благовейно. Потом производится окропление кропилом из кропильницы освященной водой людей и пригнанной из поля к этому времени скотины. Эти четыре молебна, отслуженные в четырех местах села, выражают и символизируют собой ту мысль, что село стоит на столбах-устоях, как бы охраняется этими четырьмя устоями от всякого нашествия и напасти врага и супостата, и на этих столбах зиждется спокойствие и непоколебимость нашего славного и благоверного села.
Потом вся торжествующая процессия направляется к церкви. Задворки Главной улицы, улицы Лесная, Забегаловка и Мотора запружены народом.
В продолжение всего крестного хода вокруг села с колокольни, не переставая, слышится торжественный мелодичный трезвон и перезвон с перебором во все колокола, искусно выводимый знаменитым звонарем села – Иваном Васильевичем Трынком. От перезвона колоколов ликует душа, торжествует сердце. Люди, разморенные жарой и длительной ходьбой устали и вспотели, особенно досталось хорувиеносцам. Некоторые хоругви, а их было четыре, были особенно тяжелы, так что носить каждую из них приходилось троим. Один в корню и двое вспомогательных. Для того чтобы было легче нести такую громадину, коренник надевал себе на шею специальный ремень, на конце которого, у земли, была специальная металлическая цилиндрическая вставка, в которую вставлялся основной шест хоругви. А вверху к нему прикреплены два вспомогательных шестика, за которые брались вспомогатели.
Во время движения кореннику приходилось напрягать все свои силы по-бычиному. От жары и напряжения пот градом льет со лба, попадает в глаза, заслоняет зрение. Для этой цели добровольно вызывались кряжистые люди, обладающие особой силой и выносливостью. Это Бурлаков Николай Осипович (Магога), Васюхин Иван (Вагон) с сыновьями Степаном и Сергеем, Савинов Михаил (Буян) и Федодовы братья Михаил, Иван, Павел. Хоругвиеносцы с прилежностью и степенством традиционно исполняли свой благородный, нелегкий труд.
