стрелковой дивизией. 4 июля 1920 года Блюхер получил приказ о переброске дивизии на Южный фронт на борьбу с врангелевцами в Северной Таврии.
Начальник штаба 13-й армии вызвал к себе Леонида Линицкого. Только что штаб армии принял решение о направлении 51-й дивизии на Каховский плацдарм, и необходимо было направить туда гонца с этим секретным приказом. Выбор пал на Линицкого, уже проверенного бойца и, хоть и молодого, но опытного разведчика.
– Товарищ Линицкий, товарищ Уборевич считает тебя одним из лучших наших разведчиков. И дает тебе важное задание, – начштаба взял со стола пакет и протянул его Линицкому. – Тебе следует отправиться в штаб 51-й дивизии и вручить этот пакет лично начдиву Блюхеру. Идти нужно будет через тыл врангелевцев, а там, сам знаешь, всякое может случиться. В случае, если ты вдруг окажешься в руках белых, пакет необходимо любым способом уничтожить. Задание ясно, товарищ красноармеец?
– Так точно! Можете быть уверены, я не подведу.
– Выйти ты должен еще засветло. Значит, у тебя есть еще пара часов, товарищ Линицкий.
Линицкий ушел готовиться в дорогу. Ему вручили соответствующий документ, который должен был засвидетельствовать в штабе 51-й дивизии, кто он такой. Как его и научили в разведшколе, свидетельство он заделал в каблук сапога, а сам пакет он спрятал на груди. Путь и в самом деле был неблизкий и весьма опасный – он ведь мог попасть и в руки ничего о нем не знавших красных, а мог и на белых напороться. К тому же то там, то здесь раздавалась стрельба, а то громыхали и настоящие бои.
Вот и в расположении 51-й стрелковой дивизии Блюхера шел бой. В минуты опасности Василий Константинович был спокоен и, казалось, даже весел. Без колебаний отдавал он приказы. Интуиция подсказывала ему расстановку сил, талант полководца позволял предвидеть исход боя еще до его начала. Бойцы видели, что Блюхер никогда не ошибается, и верили в него. С этой верой нередко и гибли.
Когда Линицкий выходил из штаба армии, он знал, что штаб 51-й дивизии находился довольно далеко от передовой. Но, еще не дойдя до нужного села, за несколько верст, он услышал боевые раскаты: беспрерывно строчили пулеметы, стреляли из винтовок. Там шел жестокий бой. Линицкий ускорил шаг. Стрельба была все ближе. Зато теперь он понял, что произошло: в тылу дивизии оказался передовой отряд белого генерала Слащёва. Дабы самому не оказаться в кольце белогвардейцев, Линицкому пришлось свернуть с дороги и огородами и садами обойти их. Он успокоился лишь тогда, когда увидел впереди бойцов с красными звездами на фуражках. Ползком, короткими перебежками приблизился он к передовой линии. Совсем близко были речные плавни, пахло влагой, перемешанной с пороховыми газами.
– Братцы, штаб дивизии где? – спросил он у ближайшего красноармейца, по пояс стоявшего в одиночном окопчике, локтями облокотившись на земляной бруствер.
Тот на секунду отвлекся от созерцания вражеской цепи сквозь мушку винтовки, внимательно окинув взглядом незнакомца, и тут же, перезарядив ее, спросил:
– А ты кто таков будешь?
– Гонец из штаба армии. У меня пакет для товарища Блюхера от командарма.
Красноармеец нажал на спусковой крючок, выстрелил и посмотрел в сторону выстрела: попал или нет. Затем, не поворачивая головы, ответил:
– В полуверсте отсюда, держись южнее. Во-он та хата, видишь? – махнул он в указанном направлении и снова стал целиться во врага.
Линицкий кивнул и, глянув на хату, все так же ползком, а где можно, и бегом, двинулся к штабу. Пули свистели совсем рядом, пришлось прижиматься к земле. Рядом упал замертво красноармеец. Линицкий оглянулся и увидел почти прямо перед собой нескольких белогвардейцев. Он тут же поднял винтовку убитого бойца и скатился в окопчик. Перезарядил трехлинейку, проверил, есть ли патроны, и начал стрелять. Учеба в унтер-офицерской школе, а также уже в красной разведшколе дала себя знать: пули попадали в цель. Но и противник стрелять умел. Двоих Линицкий успел застрелить, а третий попал в него. Линицкий застонал, но ему на выручку пришли красноармейцы. Они отбили атаку и в короткую передышку стали искать раненых товарищей, чтобы оттащить их подальше и спрятать в плавнях, пока не подойдут основные силы. Двое бойцов оказались и рядом с Линицким.
– Глянь, Мыкола, кажись, не наш? – удивленно осматривал Линицкого один из подошедших, долговязый и худой красноармеец в перепачканной грязью гимнастерке.
– Как же не наш. Глянь-ка, двух беляков завалил, – ответил второй, ростом чуть пониже и с маленькой бородой.
– Братцы, я гонец из штаба армии, – слабым голосом заговорил Линицкий. – У меня вот здесь, – он показал на грудь, – под гимнастеркой, пакет для товарища Блюхера с приказом командарма, товарища Уборевича. Мне в штаб надобно.
– Так ты идти-то сможешь? – спросил Мыкола.
– Не знаю! Помогите встать.
Красноармейцы подхватили Линицкого под руки, помогли ему подняться, но слабость и дрожание ног не позволили Леониду сделать и двух шагов.
– Давай-ка мы тебя перевяжем, браток, и в плавнях спрячем, а там подмога нам придет…
– Не надо в плавни, братцы. У меня же пакет, – Линицкий вытащил из-за пазухи слегка окровавленный конверт, запечатанный сургучной печатью. – Он никак не должен попасть к белякам.
Бородатый Мыкола начал перевязывать рану – были прострелены нога и живот.
– Коли доверишь нам, мы доставим пакет в штаб, – предложил долговязый. – Ты теперь не ходок.
Он взял у Линицкого пакет. Мыкола закончил перевязку, и они потащили Линицкого к плавням.
– Главное, чтоб к белякам не попал, – постанывая, умолял Линицкий. – Лучше уничтожьте его.
– Знамо дело. Мы ж не дурни.
– Беляки! – закричал Мыкола.
Долговязый выпрямился, глядя вдаль: там снова показалась белая конница.
– Бросьте меня! Бегом в штаб с пакетом! – приказал Линицкий.
До плавней оставалось совсем немного, но рисковать и в самом деле не стоило. Оба красноармейца положили Линицкого на землю, тот снова застонал от боли, и уже через пару минут они исчезли в густых зарослях ивняка. Линицкий пополз в том же направлении, но силы его покидали, кровь тонкой струйкой сочилась сквозь гимнастерку.
В том бою силы были неравными: белая конница воспользовалась эффектом неожиданности и прорвала оборону красных. Тем пришлось отступить. И вот уже белые пехотинцы бодро вышагивали по полю боя, высматривая раненых противников, чтобы добить их. Пленных брать не было никакого смысла. Так двое белогвардейцев оказалось рядом с Линицким. Почувствовав их приближение, Леонид застыл, практически не дыша и распластавшись по земле. Белогвардейцы остановились рядом, пытаясь определить, живой человек перед ними или уже труп. Один из них сапогом резким движением перевернул тело и, видимо, задел рану. Линицкий застонал.
– А, красная сволочь, живой, значит! –
