– Григорьев, сегодня я не допускаю тебя до работы. Можешь идти домой, а утром я доложу начальнику цеха.
– Почему?
– Да потому что ты пьян. Ещё уедешь загорать на Южный рудник. На Северный не поедешь, там холодно.
Кто понял шутку, засмеялся. Григорьев спорить не стал. Мне удалось заменить его другим машинистом, у которого локомотив был на ремонте.
Оставшийся месяц мы проработали спокойно, больше никаких происшествий не было, план перевыполнили. Мне даже понравилось работать без начальника смены. А в октябре мне дали премию с записью в трудовой книжке: «За работу в III квартале премировать в сумме 20 руб.». К слову, на эту сумму можно было купить сто булок белого или сто пятьдесят – серого хлеба, или сто литров молока (у нас в семье ни один день без этих продуктов не обходился).
Глава 148. ДМИТРИЙ КОСЕНКО
Ещё весной 1967 года в наш цех поступили два новых тепловоза ТЭМ1[56]. Поскольку ранее у нас таких локомотивов не было, пригласили из Свердловска двух машинистов. Одного звали Дмитрий Косенко, а другого – Николай Андреев. Им сразу выделили благоустроенные квартиры и поручили вести курсы машинистов тепловоза. На курсы записывали желающих машинистов электровозов и их помощников. Я несколько раз, больше ради любопытства, сходил на эти курсы. Но оказалось, преподаватели записали меня в журнал. Когда я уже работал инструктором и заходил к ним на курсы, Косенко и Андреев почему-то решили, что меня прислала администрация, дабы контролировать учебный процесс. Я развеял их подозрения.
На курсах я ближе познакомился с Дмитрием. К осени на тепловозах должны были работать по четыре машиниста, а пока днём работали лишь двое приглашённых. В начале сентября учёба закончилась. Большинство отучившихся получили «права» машинистов тепловоза. Правда, это были права «местного разлива», от Минстройматериалов. С этими документами нельзя было работать в системе других министерств и ведомств.
Однажды я зашёл к начальнику тяги, и он вручил мне свидетельство на право управления тепловозом.
– Вот, Косенко принёс, просил передать. Тебе всё равно придётся обкатывать технику и принимать практические экзамены у двух машинистов своей смены.
– Надо же. Я, конечно, не собирался становиться тепловозником. Но спасибо, может, пригодятся когда-нибудь.
* * *7 ноября, в День Великой Октябрьской социалистической революции нас после демонстрации пригласила в гости чета Косенко. Жену Дмитрия мы уже знали, она работала в магазине хлебобулочных изделий в нашем доме, и мы видели её почти каждый день.
Косенко жили в районе тридцатой школы – в довольно спокойном месте, рядом с лесом. Когда мы пришли к ним, Дмитрий представил нам своих детей. Их у него оказалось аж четверо – сын и три дочери в возрасте от двадцати до десяти лет. Мы пришли вместе с Николкой (обычно мы всегда брали его с собой в гости, он вёл себя хорошо и никому не мешал).
Дмитрий был человеком общительным, компанейским. Среднего роста, коренаст, с тёмными вьющимися волосами. Круглое симпатичное улыбчивое лицо. У нас сохранилась фотография их дружной семьи. Кроме нас, Косенко пригласили своих соседей. А их соседом оказался мой однокашник по школе машинистов Виктор Кутаев. Это был лысенький мужчина, участник Великой Отечественной войны. Он был большим любителем поговорить, мог часами болтать обо всём на свете и ни о чём конкретно. Один шутник из нашей учебной группы, помнится, сказал ему: «Твоим языком только марки клеить на конверты на почте, и то будет больше пользы». Но Витя не оскорбился, он вообще был простецким мужиком.
Вот в такой компании мы и отмечали праздник. Дима был настоящим весельчаком: играл на гармошке плясовые и танцевальные мелодии, красиво пел. У Раи с ним получился хороший дуэт, но и остальные ему тоже подпевали. А младшая дочка Косенко, Лариса, показала нам сольный танец, который всем понравился. В остальное же время она играла с нашим Николкой. Старшие ребята Косенко – сын и дочь – ушли гулять, а средняя дочка, красавица Таня, оставалась с нами и помогала своей маме. Хозяйку звали Шурой. Она была женщина степенная, немногословная, чем разительно отличалась от своего мужа. У неё было овальное лицо, высокий лоб, тёмные завитые волосы. Фигура была стройной, рост – довольно высоким, одинаковым с мужем. Шура производила впечатление интеллигентной женщины.
Мы хорошо и весело провели время у Косенко и пригласили их к нам на встречу Нового 1968 года.
* * *Да простит меня читатель за излишнее увлечение техническими подробностями, но всё-таки приведу здесь некоторые характеристики поступивших к нам тепловозов ТЭМ1. Кузов их располагался на двух трёхосных тележках, нагрузка на каждую ось – 20 тонн. Общий вес локомотива 120 тонн. Двигатель внутреннего сгорания (дизельный) работал на солярке. Его мощность – 1000 лошадиных сил. На конце коленчатого вала жёстко установлен главный генератор, который вырабатывал электроэнергию для питания шести тяговых электродвигателей, которые через зубчатую передачу вращали колёсные пары так же, как и на электровозе. Вспомогательное оборудование получало вращение через карданную или ременную передачу. Кабина одна, располагалась в задней части, пульт управления тоже был в единственном числе. Доступ в электроаппаратную осуществлялся прямо из кабины машиниста, дверь располагалась посредине.
У нас эти локомотивы использовались на маневровых работах, в основном на прокладке новых передвижных путей в карьере и на отвале. К тепловозам почти постоянно был прицеплен железнодорожный кран и две платформы.
Один из тепловозов (на котором старшим был Андреев) «взбунтовался» – стал сходить с рельс в кривых, причём даже на главных постоянных путях. Он не мог вписаться в поворот, продолжая движение по прямой. Его поднимали на рельсы, но в тот же или следующий день он снова оказывался несколькими колёсами на шпалах. Дошло до того, что к нему прицепили аварийный крытый вагон, в котором находились подъёмные средства. Промучившись так недели две, вызвали представителя завода, который, поездив денёк, догадался, в чём причина сходов.
Как выяснилось, одна из четырёх опор кузова на тележке заклинивала из-за отсутствия смазки. Трубка, подающая смазку, оказалась засорена металлической стружкой ещё на заводе. Пришлось поднимать кузов краном и шлифовать трущиеся поверхности. После ремонта машина стала работать без перебоев.
Глава 149. ДЕНЬ КОНСТИТУЦИИ
Декабрь 1967 года выдался на Урале суровым. Температура падала ниже –40 градусов. 5 декабря вся страна отмечала День Конституции. В этом году праздновалось и пятидесятилетие Великой Октябрьской социалистической революции, и, наверное, поэтому руководство города вдруг решило День Конституции объявить днём отдыха практически для всех предприятий, даже горнодобывающих (которые обычно работали в любые праздники).
Четвёртого декабря в 24:00 в карьере всё замерло. Наши поезда – сколько вошло – остановились на станции Новая, остальные разместились на более-менее ровных участках пути, а два тепловоза поставили на деповские пути. Электровозов было около трёх десятков. Все поезда были заторможены ручными тормозами и зафиксированы тормозными башмаками.
А теперь про то, как «отпраздновал» День Конституции ваш покорный слуга. В этот день номинально была наша смена, поэтому пять человек из неё назначили на дежурство: меня старшим (Иванов отдыхал), один машинист и помощник на все электровозы, дежурная на станции Новая и один машинист тепловоза (в его обязанности входило слежение за тем, чтобы двигатели тепловозов постоянно работали, иначе могли «замёрзнуть»).
Перед уходом на смену я посмотрел на термометр. Он показывал –46 °С. По радио из Свердловска подтвердили, что зрение меня не подвело.
Мы периодически выходили из тёплого помещения, смотрели с борта в карьер на наши застывшие на местах поезда. Потом заходили по очереди в кабины стоявших на станции электровозов и вручную при помощи диэлектрических перчаток и штанг поднимали токоприёмники, чтобы прогреть двигатели. В обычных условиях токоприёмники поднимаются сжатым воздухом, но сейчас условия были далеки от обычных. Мы прошли все электровозы, стоящие на станции, но в карьер не спускались.
В 16 часов пришла смена, которая тоже состояла из пятерых человек. Они сказали нам, что работать рудник начнёт с восьми утра шестого числа. Как раз выходило, что это наша дневная смена.
Шестого утром мы вышли на работу. Мороз ничуть не ослаб. Снова вручную поднимали токоприёмники. Те, кто находился под боковой контактной сетью, должны были ещё соединять с ней токоприёмник кабелем при помощи штанги.
