— Наилучшие пожелания от капитана, мистер Дево. Он просил вас немедленно прибыть в его каюту.
Вместо ответа Дево грязно выругался и направился к выходу. Через несколько секунд его облаченная в сюртук спина и шляпа с выбивающимися из под нее спутанными волосами уже удалялись по направлению к корме.
— Приказ сниматься с якоря, полагаю, — негромко сказал Прайс Вилеру в качестве пояснения.
Дринкуотер услышал эти слова. Он судорожно втягивал воздух и повернулся спиной к Моррису, с трудом держащемуся на ногах. «Даже если нам предстоит дорога в ад и обратно, мне все равно», — подумал Натаниэль. Он чувствовал, что никто теперь не посмеет держать его за мальчишку.
Глава восьмая. Захват «Алгонкина»
Июль-август 1780 г.
Под малыми парусами «Циклоп» шел на юг. В полдень корабль лег в дрейф и начал промеры глубин у банки Лэбедай. Когда реи повернулись, раздался неожиданный крик с грот-мачты:
— Парус!
Дево отправил Дринкуотера с подзорной трубой наверх. К его возвращению на палубу поднялся Хоуп.
— Шхуна, сэр, — доложил мичман.
— Мачты скошены?
— Да, сэр.
— Янки, — отрезал Хоуп. — Мистер Блэкмор, кончайте с этой чепухой. Мистер Дево! Все паруса, курс на юг!
Блэкмор с растерянным видом стоял, держа в руках лот, а вокруг него уже кипела жизнь. Сезни брамселей были отданы, реи поползли вверх. В считанные минуты их развернули по ветру и паруса наполнились. «Циклоп» двинулся вперед.
— Бом-брамсели, сэр? — спросил Дево, как и капитан, прикидывавший силу ветра.
— Бом-брамсели, сэр, — кивнул капитан. — Поднять бом-брамсели!
Легкие реи поползли вверх, заполняя пустое пространство мачты над надутыми брамселями. Пока фрегат расправлял крылышки, Хоуп отправился вперед и осторожно взобрался на фок-мачту. А оставшийся позади Дево уже сомневался, мудро ли они поступили, поставив бом-брамсели при таком бризе, и клял капитанов, которые не полагаются на донесения собственных офицеров. Через десять минут капитан спустился вниз.
— Точно янки. Маленькая, легкая, и набита под завязку людьми, — заявил он, подойдя к стоящей на квартердеке группе офицеров. — К счастью, мы у нее на ветре, и он начинает свежеть.
— Так дайвайте поймаем ее, — сказал Дево, озабоченно глядя наверх.
— Ага, — протянул Блэкмор, все еще обиженный на капитана из-за пренебрежения, высказанного им по отношению к его навигационным упражнениям. — Но если им удасться вырваться на ветер, шхуна сможет идти круче…
— Отставить, — рявкнул Хоуп. — Мистер Дево, приготовить корабль к бою.
Со времени, когда они покинули Спитхед, отправляясь в крейсертво против рейдеров и приватиров, жизнь на кокпите «Циклопа» переменилась. История Морриса и Дринкуотера сделалась одной из легенд корабля, особенно на нижней палубе, где был известен поддекст этой ссоры. Ее немедленным последствием стала отправка одного и другого на салинг, после завершения наказания Моррис совершенно утратил уважение сообщества, и, учитывая, по какому тонкому льду приходилось ему теперь ходить, Моррис смирился с таким уничижением. Такая перемена в его положении казалась почти невероятной, но пока он копил в душе черную злобу на Дринкуотера, над ним самим нависала тень петли.
А вот Дринкуотер, наоборот, в одночасье сделался всеобщим героем. Благодаря репутации у матросов и собственному чувству уверенности, его статус становился все выше с каждым днем. Вилер проникся к нему чем-то вроде симпатии и предложил свои услуги как наставника в занятиях с кортиком. Дринкуотер быстро продвигался в фехтовании, и пару раз удостоился приглашения на обед в офицерскую кают-компанию. Тригембо и Шарплз постоянно следовали за мичманом, образовав нечто вроде личной гвардии.
Когда все успокоилось, Блэкмор отозвал Дринкуотера в сторонку и выяснил все подробности насчет Морриса. Дринкуотер не хотел выдвигать обвинение против Морриса, и старый штурман догадывался, что Моррис знает об этом. Опыт подсказывал старику, что в предстоящем путешествии новых проблем от Морриса ждать не стоит.
Появление американской шхуны стало для «Циклопа» первой возможностью перехватить что-нибудь более значимое, чем простого «купца», так что его команда пребывала в прекрасном расположении духа. Жертва заметила «Циклоп», но слишком поздно распознала угрозу. Повернутый к ним носовой оконечностью фрегат янки приняли за торговое судно, а значит, возможный приз. Вид орудийных жерл «Циклопа» заставил мятежников переменить мнение. Руль шхуны был переложен, и она помчалась по ветру.
Это было быстроходное, низкобортное суденышко, построенное из лучшего леса на верфях Род-Айленда. Но «Циклоп», поставив еще и лиселя, быстро нагонял его. Американцы тоже прибавили парусов, но их небольшое судно под воздействием огромных гафельных парусов стало зарываться носом, грозя катастрофой. Британский фрегат приближался, вздымая форштевнем большой белый бурун. На полубаке Дево ждал, когда нос поднимется на волне. Рявкнуло погонное орудие.
— Накрытие, черт побери!
Расчет снова зарядил пушку. С всходом фрегата на волну облако дыма вырвалось из ее жерла во второй раз.
На вырисовывающуюся с левой скулы шхуну было направлено около дюжины подзорных труб. Офицеры на квартердеке обменивались друг с другом мнениями. Дринкуотер, исполняя роль посыльного при капитане, старался держаться поближе.
— Мы ее быстро догоняем.
— Она еще не показала цвета.
— Да вот же.
Вверх по мачте пополз американский флаг, затрепетав на ветру. Шхуна мчалась вперед, поставив все паруса, какие возможно. Под носом и у бортов поднималась белая пена. Появилось небольшое облачко дыма, тут же снесенное ветром. В фоке фрегата появилась дыра.
— Неплохой выстрел, клянусь небом!
— Ага, достопочтенный Джон так просто не сдастся…
Длинноствольная девятифунтовка Дево выпалила еще раз. Ядро продырявило грот шхуны.
— Quid pro quo [9] — заметил Кин.
— И что мы будем делать? — спросил Вилер, не обращаясь ни к кому конкретно.
— Будем пытаться остаться с наветра у нее, иначе она тут же улизнет, — сказал лейтенант Прайс. Все знали, что шхуна с ее косым парусным вооружением может идти в бейдевинд круче, чем фрегат с его прямыми парусами, но услышав реплику Прайса, Дринкуотер не смог сдержаться.
— Прошу прощения, мистер Прайс, но при ветре с кормы гики шхуны повернуты на левый борт. Чтобы выйти на ветер, ей придется повернуть через фордевинд и лечь на левый галс. Потому что если ложиться на правый галс, им нужно будет пересечь наш курс…
— Уж что-то им придется предпринять, — буркнул Прайс.
— Глядите, — одновременно воскликнули несколько человек.
Американский капитан знал свое дело. Убедившись, что попытка увеличить парусность провалилась, он решил лечь на левый галс и повернуть. Но в случае, если американец рассчитывал уйти, опасность лишиться рангоута при резком повороте вынуждала его как-то уменьшить этот риск. Хоуп внимательно наблюдал за янки, соглашаясь с доводами Дринкуотера, и ждал, что предпримет корабль мятежников. Офицеры смотрели на два больших гафельных паруса. Гафели начали опускаться на дирик-фалах, паруса стали терять тягу. Но Хоуп заметил, как еще до того, как пришли в движение дирик-фалы, гика-топенанты уже натянулись под воздействием веса рангоута. Капитан начал отдавать приказы.
— Людей на брасы! Шевелитесь, черт побери! Фока-галсы! Грота-галсы!
Матросы и офицеры пробудились к действию. Хоуп не спускал глаз со шхуны. Ее ход уменьшился. Следующий выстрел из погонного орудия дал перелет. Шхуна начала поворот. Теперь ее корма оказалась повернутой к «Циклопу». Через подзорную трубу Дринкуотер разглядел надпись: «Алгонкин». Ньюпорт. Он сообщил об этом Хоупу. Шхуна покатилась направо, ее гики резко повернулись. Но американцы были опытны. Грота- и фокашкоты были переставлены, ветер заскользил вдоль захлопавших парусов.
— Руль под ветер! На брасы!
Пока гафели «Алгонкина» снова поднимались, а паруса забирали ветер, «Циклоп» повернул. Задачей Хоупа было оказаться на катете треугольника, гипотенузу которого образовывал курс «Алгонкина». Шхуна могла идти круто к ветру лучше, чем фрегат, и если она достигнет основания треугольника раньше, чем «Циклоп», шансы на ее перехват станут призрачными.
Когда «Циклоп», накренившийся под воздействием парусов, лег на новый курс, Дево переключил внимание на правое погонное орудие.
Сверху донесся треск. Грот-бом-брамсель превратился в лохмотья.
— Наверх, навести порядок!
«Алгонкин» шел хорошо, но по-прежнему нес слишком много парусов. Он сближался с английским фрегатом. Несколько минут оба корабля продолжали гонку, и только плеск воды и шум ветра в снастях служили аккомпаниментом к этому мрачному состязанию. Потом Дево выпалил из погонного орудия. Ядро пролетело сквозь грот «Алгонкина» рядом с первой пробоиной. По парусу пробежала трещина и он разделился сначала на две, потом на три части. «Циклоп» приблизился к своей жертве и лег в дрейф. На гафеле шхуны по-прежнему развевался американский флаг.
