Но время шло, а вестников всё не было. Лакапин досадовал и ругал в душе за нерасторопность командующего сухопутными войсками доместика Льва Фоку. Лакапин готов был обрушить своё негодование и на великого доместика, который вот уже двое суток не показывал и носа на крепостной стене. Где он был всё это время, может быть, отсиживался в своём особняке на проспекте Ниттакий? Но вот, наконец, после полудня на стене появился первый вестник. Он подошёл к Лакапину запыхавшись:
- Доместик гвардии, флотилия с войском прибила. Воины высаживаются справа и слева от бухты Золотой Рог. Что передать доместику армии Льву Фоке?
- Скажи ему, чтобы сосредотачивался на берегу и дал отдых воинам до утра. С рассветом ему идти на болгар. Да пусть ночью остережётся нападения печенегов.
Вестник поклонился и убежал. Лакапин смотрел ему вслед и улыбался. Теперь он выполнит задуманное и выпроводит болгар из Византии без пролития крови. Отваживаясь, казалось бы, на безнадёжный шаг, Лакапин надеялся выиграть давно ведущийся поединок с соперником Львом Фокой. И Роман приступил к действию отважно и решительно. Он подошёл к краю стены, встал между зубцами на виду у вражеских воинов и крикнул им:
- Братья болгары, я командующий войском, обороняющим город и крепость, Роман Лакапин! Позовите к стене царя Симеона. Буду говорить с ним о мире. Зовите и не желайте себе худа.
- Ишь чего захотел! Не будет тебе мира! - услышал Лакапин.
- Эй, рыжебородый, я тебя запомню! Зови сей же миг государя! - властно закричал Лакапин.
Среди воинов нашёлся командир, ответивший Лакапину:
- Сдавайтесь без боя, ромеи, вот и будет вам мир! Это говорит тысяцкий Иван Ботев.
- Зови, Ботев, Симеона. Царю лучше знать, что делать.
- Ишь какой упрямый! Ладно, жди, а я пошёл за царём!
Прошло немало времени. Солнце уже поднялось в зенит, вот-вот покатится к горизонту. Но царь не появлялся. Лакапин досадовал, что задуманное срывается, что придётся биться с болгарами. Однако царь, отдохнув в полуденном сне, приехал-таки к крепостной стене в окружении свиты. Лакапин увидел богатырски сложенного воина в блестящих латах, поверил, что это царь. Сидящий рядом на коне, тоже могучий воин крикнул:
- Кто вызывал царя Симеона? Вот он!
- Я, доместик Лакапин, вызывал болгарского царя, - отозвался Роман. - Я должен сообщить ему нечто очень важное.
Симеон что-то сказал громогласному воину, и тот снова крикнул:
- Ты не император, и речи с тобой не будет! Пусть выйдет к царю за ворота сам Константин Багрянородный!
- Тогда ему надо выходит вдвоём с Александром. А я их уполномоченный.
Возникла пауза, и после неё задорно прозвучало:
- Царь Симеон сейчас пришлёт своего гончего пса - с ним и поговорите Александр и ты.
- Государь, ты будешь жалеть, если не выслушаешь меня! - твёрдо стоял на своём Лакапин.
- Вот как достанет тебя государь да отхлещет плетью, тогда и узнаешь, как дерзить царю Симеону! - послышалось из стана врагов.
Симеон стал разворачивать коня, чтобы уехать, и Лакапин отважился крикнуть то, что остановило царя.
- Государь, не уезжай! Жди, и мы выедем вместе с императором Багрянородным.
Пауза не затянулась. На стену долетело:
- Пусть поспешит Багрянородный. Царь будет ждать его!
Симеон отъехал к видневшемуся неподалёку шатру и сошёл с коня. Лакапин понял, что царь сдержит слово, и поспешил со стены во дворец Магнавр. Он не питал особых надежд на то, что Зоя-августа отпустит сына за крепостные стены, но всё-таки рискнул на благо державы уговорить её дать Багрянородному возможность выйти за ворота крепости. Он не думал, что царь Симеон пойдёт на преступление, и если рисковал чьей-то жизнью, то в первую очередь своей. Только Богу ведомо, как поведут себя болгары, коли пришли с жаждой покорить Византию. Однако, несмотря на всё это, Роман Лакапин готов был испытать судьбу.
В Магнавре он нашёл Зою-августу и Багрянородного в Юстиниановой храмине. После совета в Золотом зале они, ещё взволнованные, пришли покормить золотых рыбок и успокоиться близ них. Роман поклонился Зое-августе и её сыну и без обиняков сказал:
- Матушка-императрица, отпусти своего сына на переговоры с царём Симеоном.
- На какие переговоры должен идти мой сын? Это долг мой или Александра. Симеон просто смеётся над нами. Переговоры с отроком - очень весёлая шутка.
- Матушка-императрица, с Симеоном буду говорить я, а Багрянородный своим императорским именем подтвердит сказанное.
Зоя-августа посмотрела на Лакапина большими завораживающими серыми глазами и тихо произнесла:
- Ты умён, Роман, я знаю, и найдёшь сказать болгарам то, что их образумит. Но я боюсь за жизнь сына. Рано отроку вставать лицом к лицу с врагом.
- Я заплачу своей жизнью, чтобы защитить его. Клянусь в том.
- Я тебе верю, Лакапин. Но пора спросить Багрянородного. Намерен ли он защищать мир с опасностью для своей жизни?
Константин стоял чуть поодаль у аквариума из венецианского стекла. Он отозвался, не дожидаясь, когда его спросят:
- Матушка-государыня, доместик Лакапин справедливо зовёт меня на переговоры с царём Симеоном. Царь беден, и ему приходится добывать хлеб войнами. Давно ли приходил под наши стены князь русов. Он тоже был беден. Мы помогли ему избавиться от нищеты, и он ушёл с миром.
- Ты хочешь сказать, Багрянородный, что всё в жизни повторяется.
- Да, матушка. И мы пойдём на переговоры с царём Симеоном. Прости меня, матушка-августа.
- Но что скажет твой дядя Александр? Он ведь тоже в ответе за империю.
Карие глаза Багрянородного засверкали задором, жаждой борьбы.
- Дядя уже сказал своё слово, поссорив нас с Болгарией. - И он обратился к евнуху: - Гонгила, подними в седло сотню моих гвардейцев. И пусть к крыльцу подадут колесницу.
Вскоре сотня гвардейцев во главе с сотским русом Никанором сопровождала Багрянородного и Зою-августу, которые ехали в колеснице. Вот и северные ворота. Лакапин спешился и, подойдя к ним, выглянул в малое оконце. Болгары по-прежнему были в отдалении. У шатра виднелась свита царя. Лакапин велел открыть калитку и вышел за ворота.
- Болгары! - крикнул он воинам свиты. - Зовите царя Симеона. Император Багрянородный выедет сейчас из ворот.
Один из воинов скрылся в шатре. Вскоре из него вышел Симеон. Он поднялся в седло и в сопровождении всё тех же воинов направился к воротам крепости. Они в это время распахнулись. Стременной вывел коня, Лакапин вскочил на него и сделал знак рукой императору и всем, кто его сопровождал. Сотня гвардейцев выехала двумя колоннами, и между ними двигалась колесница Багрянородного. Он был в латах и шлеме. Зоя-августа осталась за воротами. А в колеснице рядом с императором стоял Гонгила и прикрывал его щитом. Император и царь съехались. Их разделяло расстояние в десять шагов. Константин увидел перед собой могучего воина. Его черные глаза были проницательны, лицо могло показаться суровым, но суровость скрадывала заметная улыбка. Похоже, Симеон думал, чем может удивить его отрок Багрянородный. А он сказал достойное великого государя:
- Благородный болгарский царь Симеон, ты легко вошёл в мои пределы, но выйти тебе из них будет трудно, если не примешь мой совет.
- Говори, Багрянородный. Я слушаю тебя, - ответил царь Симеон.
- Был под стенами Константинополя шесть лет назад князь русов Олег с немалой ратью и ушёл, не разорив город. Мой отец Лев Мудрый заплатил Олегу большую дань - тот и забыл о брани. Был заключён мир. Говори и ты, какую дань хочешь получить. Мы держава богатая и не оскудеем, ты же нуждаешься в серебре и злате.
- Доброта твоя мне по душе, Багрянородный. Но тебе не по силам утолить мою жажду. Я, государь великой Болгарии, хочу быть императором Византии.
- Верно, такой жажды мне не утолить, и пусть она будет пока в твоей душе. Однако выслушай то, что тебе скажет по секрету мой адмирал Роман Лакапин.
- Ну давай твоего адмирала, - проговорил Симеон и тронул коня.
И Лакапин дёрнул коня за поводья, подъехал к Симеону. А когда съехались, Роман почти на ухо сказал царю:
- Славный царь Симеон, мы щадим твою честь и не хотим, чтобы твоё имя было опорочено.
- И как это ты можешь уязвить моё имя и честь?
- Всё просто, государь. Из-за Босфора пришло наше войско. В нём сто тысяч свирепых воинов: арабов, русов, хазар. Они уже обложили твою рать, как дикие псы медведя, и стоит им дать световой сигнал, как они ринутся на твоих воинов. Но мы не хотим кровопролития. Путь тебе на север открыт до завтрашнего утра. В том воля Багрянородного.
- И это правда?
- Целую крест. Говори, государь, чем отблагодарить тебя за благородство. И очень прошу: не трать время.
Симеон задумчиво и внимательно смотрел на Лакапина. У него мелькнуло: «Не обманывает». И поняв, что ещё не настала пора добыть трон Византии, вздохнув, но с сожалением сказал:
