К тому же стоимость еды в столовой приятно удивляла. Трёхразовое питание обходилось всего лишь в девяносто копеек в день, то есть за обед из классического супа, второго и компота надо было отдать около тридцати копеек. В самое напряженное время обеда в помещении могло одновременно расположиться более тысячи человек.
Но и очередь сюда была большой, девушки пристроились в ее конце, рядом с группой молодых рабочих, громко обсуждающих с завистью какого-то токаря, который перевыполнил план в три раза и получил зарплату почти в тысячу рублей.
Очередь двигалась быстро, девушки вскоре вошли в помещение. Почти все оно было заполнено обедающими компаниями, разговаривающими, смеющимися и успевающими в то же время быстро есть поставленный обед.
Около столов сновали официантки, разносившие вторые блюда. А вот суп можно было наливать самим из больших жестяных кастрюлек, стоявших на столах.
Даже Надежду, бывавшую во многих заводских столовых, кафе, различных ресторанах, поразило огромное светлое чистое помещение с большими стеклянными окнами и белыми накрахмаленными скатертями на столах. А уж что говорить про Айгуль и Симу, которые совсем растерялись в этой толчее и гаме. Но Глафира уверенно шла вперед, разыскивая свободный столик, а за ней, как утлые лодочки за большим кораблем, еле успевали остальные девушки.
Кое-как отыскав столик, который только что покинула дружная компания таких же девушек, они быстренько сели за него. Почти сразу к ним подошла улыбающаяся девушка-разносчица:
— Привет, Глаша, смотрю, ты сегодня с новыми подружками?
— Привет, Анюта, точно, девчата в училище поступать приехали, вот пришли все вместе пообедать. Чем сегодня кормят?
— Щи есть на свинине, а на второе — картошка-пюре, котлетка, салат из свеклы и компот!
— Хотя, погодите, — она бросила взгляд на замявшихся Айгуль и Симу, которых такое первое блюдо явно смущало, — там вроде уха оставалась из белорыбицы, могу посмотреть. Будете? — и, глядя на усиленно кивавших девушек, забрала со стола кастрюлю.
— Отлично, ты пока запиши обед на меня, а потом девчата талоны получат, и со мной рассчитаются,- завершила разговор Глафира.
И объяснила девушкам, недоуменно глядевшим на нее:
— Всем ученицам-первокурсницам книжечку дают бесплатную с талонами на питание, а остальным — кто экзамены успешно сдал. Это у комсорга нашего, Петра, надо спрашивать. Он у нас единственный парень на курсе, выбражает из себя много, мы его про себя Петушком зовем, а его подхалимок — курятником. Увидете сами потом.
— А вдруг меня в училище не возьмут, я же видела, у меня ошибок много в словах было! Да и по арифметике — примеры я решаю, а вот с задачами могу и напутать,- голос у Айгуль был очень печальным.
— Не переживай, учителей в стране не хватает, преподаватели шептались, что прием увеличен, будут брать всех поступающих. Ну а мы тебе поможем, по-комсомольски и по-дружески. Ты ведь комсомолка? — уточнила Глафира.
— Конечно, у меня и билет есть. Апа, дедушка мой, ругался сначала, что я комсомолкой стала и одежду старинную не ношу, отпускать в столицу запрещал, мол, нечего женщине учиться, но эке, отец, настоял, сказал, что в новой жизни все должно быть по-новому, все равны, и женщины тоже. Мы в город недавно приехали, раньше в кишлаке жили, но отец на завод пошел работать, сначала простым рабочим, а потом мастером стал, его все уважают, — с гордостью закончила Айгуль.
А Надежда подумала о тех колоссальных изменениях, которые и без всяких попаданцев происходили и еще будут происходить в этой жизни. И вот перед ней живые примеры тех социальных лифтов, которые возносили простых людей на вершины жизни.
— Молодец, правильно сказала, все получится, стоит только захотеть, — тут разговоры невольно завершились, потому что от кастрюли, принесенной подавальщицей, шел такой вкусный запах, что девушки сразу стали разливать суп по тарелкам.
Надежда ела и поражалась — такой суп и не в каждом ресторане закажешь, исчезла такая рыба из наших рек, в Красной книге записана, а тут в простой столовой можно попробовать уху из этой редчайшей в будущем рыбы.
Уха была такая наваристая и жирная, что Надя уже ею и наелась, но все же с трудом запихала в себя принесенную картошку и салат, ведь пищу тогда выбрасывали редко. А вот котлетку она уже никак не могла осилить. Со смущением она посмотрела на Глафиру.
— Что, не можешь больше? Ну, ты и малоежка! Погоди, тут можно попросить пакеты, забрать то, что не доел. Я сейчас у Анюты попрошу,- и она помахала рукой, подзывая девушку.
— Я обычно мальчишкам или малышам еду в детдоме отдавала, хотя меня часто ругали, саму заставляли есть. А я много и не могу кушать, — объяснила Надя.
Она уже заметила, что воспоминания о прошлой жизни ее предшественницы всплывают постепенно, их вызывают близкие обстоятельства или разговоры.
— Голодала много, вот и привыкла, — впервые подала голос Сима, и сказано это было так, что чувствовалось — ей это знакомо.
— Да нет, я совсем маленькая в детдом попала, а там нас нормально кормили, да и мы сами огород сажали, картошку выращивали. Просто так привыкла.
— Глаш, ты чего хотела?- спросила подошедшая официантка.
— Да вот, малоежками мои подружки оказались. У вас же были пакеты, ты мне как-то пирожные в них складывала. Принеси, пожалуйста, Надя хочет котлетку забрать.
— Сейчас, принесу. Да ты не стесняйся, у нас многие так делают, пирожки покупают, булочки, а кто и еду забирает. Вам пирожков еще положить? С капустой и яблоками есть, сегодня тетя Варя делала, это у нас лучшая стряпуха по тесту, за ее булочками специально приезжают.
— Давай, вечером чай попьем, да Алеся с Михасем вернутся, не откажутся. Клади дюжину, чтобы всем хватило!
И девочки, завершив обед и забрав пакет с пирожками
