– Я хочу горячего калача, – прошептал Гриша.
– Делать нечего, княгиня, давай нам чего-нибудь закусить, – сказал князь смеясь.
Гриша развязно сел на лавку около стола, едва вскарабкавшись на нее без посторонней помощи.
Смелость и непринужденность мальчика забавляли князя и он, угощая мальчика, ласково беседовал с ним, стараясь приспособляться к его понятиям. Гриша с откровенностью, свойственною детям, рассказал, что он никогда не видел людей в иной одежде, в какой был его дядечка. Насколько лепет Гриши забавлял князя, настолько княгиня становилась час от часу грустнее и молчаливее. Смелый Гриша неоднократно обращался к княгине со своими вопросами, но та отвечала наклонением головы, в знак согласия или только словами: «да» или «нет». Такого рода ответы видимо не понравились Грише и он, обратись к Хованскому спросил, указывая на княгиню.
– Что этот дядечка молчит? Немой он что ли?
Этот наивный вопрос мальчика заставил князя расхохотаться, и из него было понятно, что малютка воспитывался с раннего детства в мужском монастыре, никогда не видал женщин и что по его понятиям княгиня была такое же существо, как монахи, только в другой одежде. Князь хотел было объяснить Грише по этому поводу, но увидя, что его объяснения выше понятий мальчика, закончил тем, что приказал Фомке отвести Гришу в детскую. Чему Гриша беспрекословно повиновался. Он слез со скамейки, перекрестился на образа, поцеловал руки у князя и княгини и последовал за Фомкой.
Оставшись наедине с княгинею, Хованский встал из-за стола и в раздумье стал ходить по комнате. Наконец, обратись к супруге своей, сказал:
– Что ты, Наташа, не весела сегодня?
– Да разве я бываю когда-либо веселее? – возразила княгиня, причем щеки её покрылись густым румянцем.
– То-то мне и не любо! Я сильно люблю тебя и хотелось бы видеть тебя довольною и веселою. Пора бы забыть прошлое и привыкать к настоящему. Неужели ты почитаешь себя несчастной. Жена ты русского боярина, уважаемого при дворе и любимого стрельцами, окруженная рабами, что ж ты потеряла?
– Я давно привыкла покоряться своей судьбе. Да будет на все воля Божья, – отвечала княгиня.
Из дальнейшего разговора Хованского с его супругой выяснилось, что княгиня была дочь Мазепы, влюбленная в Дорошенко, втайне от отца своего бежавшая за последним, когда он, по взятии русскими Чигорина, бежал со своими приверженцами. Она была на пути своем перехвачена стрельцами и сделалась военною добычею стрелецкого полковника князя Хованского, который до того времени не знал, что она дочь Мазепы. Больших трудов последнему стоило уверить Наташу, что жених её убит, когда Хованский пожелал на ней жениться.
Эти воспоминания прошлого взволновали собеседников. Души их обременены были тягостною тайною, которую они не решались до сего времени открыть друг другу. Княгиня тихо плакала, а князь молча ходил по комнате. Наконец княгиня решилась прервать тягостное молчание, сказав:
– Когда ты, князь, увидишься с преосвященным Досифеем? Надобно его расспросить подробнее о мальчике, которого он прислал.
– Завтра нарочно поеду к обедне в монастырь и после службы зайду к нему в келью. Хотя я и заранее знаю, что ничего от него не выведаю, а все-таки попытаюсь, авось проговорится, – отвечал обрадованный Хованский перемене разговора, столь тягостного для него.
– Кланяйся, князь, и от меня преосвященному.
– Буду кланяться. Ступай, княгиня, а я просмотрю здесь некоторые полковые бумаги и скоро приду к тебе.
Княгиня молча поклонилась и вышла. Едва затихли ее шаги, как в дверь комнаты, где остался князь, кто-то постучался. Хованский пригласил войти. В комнату вошел низенький, юркий человечек с седою бородкою и лысою головою; он, озираясь во все стороны, подал Хованскому грамоту.
Долго разговаривали между собою собеседники. Хованский с видимым почтением относился к пришедшему старикашке, называя его Алексеем Степановичем. В заключение разговора князь написал на клочке бумаги, подвернувшимся под руку нисколько строк, вручил его старикашке и они расстались. Долго еще после этого Хованский сидел в глубоком раздумьи. Лицо его по временам омрачалось, то снова сияло радостными мечтами, порожденными честолюбивыми помыслами.
На утро вся Москва была пробуждена томным, протяжным звоном больших колоколов во всех церквах и вскоре распространилась весть о кончине царя Алексея Михайловича, которая произвела удручающее впечатление на москвичей, боготворивших своего батюшку Царя.
Царь Алексей Михайлович был из числа тех редких Государей, которые не умирают в воспоминаниях своих народов.
Вступив на престол в 1645 году он нашел Россию страждущею от тех ран, которые ей нанесли самозванцы и поляки. Последние, как тавро и шведы, лежали еще тяжелым гнетом на раменах России.
Алексею Михайловичу со скудными средствами казны приходилось вести борьбу с сильными врагами. Слабый Венценосец пал бы под тяжким бременем, Царь сильный духом, но упорный в применении крутых мер легко мог испортить дело. Но по счастью России Бог послал ей, в лице Алексея Михайловича, Царя мудрого и кроткого, который умел пользоваться всем к достижению своих целей. Словом, в течение 31 года своего царствования, он медленно, но верно клал прочное основание будущему величию и славе России, предоставляя счастливейшим своим преемникам строить на заложенном фундаменте исполинское здание, изумляющее ныне весь мир.
Одним из счастливейших событий царствования Алексея Михайловича было присоединение к России Украины, которая занимала местность по обеим берегам Днепра – от реки Буга до Десны и населена была полукочующим воинственным племенем и по происхождению своему и по вере сродным России. Но это племя, теснимое с одной стороны татарами, а с другой стороны поляками принуждено было платить дань тем и другим. Стефан Баторий, король польский, высоко ценя заслуги украинских казаков, защищавших от нашествия крымских татар пределы его королевства, даровал им многие важные преимущества. Но с воцарением короля Сигизмунда, всячески притеснявшего казаков, вся Украина возмутилась. Явился в среде украинцев Богдан Хмельницкий и повел ожесточенную борьбу с поляками за свободу своего отечества. Но так как Украина была слаба для борьбы с Польшей, то Богдан Хмельницкий послал в Москву депутатов от украинских казаков просить Царя Алексея Михайловича принять их в свое подданство. Царь Алексей Михайлович милостиво принял запорожцев под свое покровительство, предоставив им право избирать себе правителей. Но не долго пользовалась Малороссия тишиною и спокойствием. С одной стороны внутренние несогласия правителей её, с другой стороны подстрекательство поляков были причиною постоянных смут. Насколько Богдан Хмельницкий, Выговский и Самойлович принесли Малороссии пользу, настолько Дорошенко и наконец Мазепа своими гордыми замыслами и интригами вредили ей.
В столь тяжелые времена скончался мудрый Царь Алексей Михайлович, оставив после себя трех сыновей и одну дочь. Старшему сыну Феодору было 19 лет. Слабый здоровьем, он вступил на престол. Со стороны внешней политики царствование его было не блистательно. С поляками он возобновил перемирие еще на 13 лет, а с турками на 20 лет, объявив Заднепровскую Украину независимою, кроме Киева, Василькова, Триполя и Стайкова. В деле внутреннего управления Россиею великим государственным делом Феодора Алексеевича было уничтожение разрядных книг и происходившего от них гибельного наместничества. Чрез это открывалась дорога истинному дарованию полководцев, которые прежде подчинены были выпискам из разрядных книг и великие подвиги могли быть награждаемы Царями по заслугам без справок о местничестве.
Здоровье Царя Феодора Алексеевича видимо упадало и предвещало близкую кончину, которая ужасала всех благомыслящих Русских людей, 27 апреля 1682 года всеобщее опасение сбылось. Феодор Алексеевич скончался, и в скором времени на Русском горизонте стали накопляться грозные тучи. Царевичи Иоанн и Петр были малолетние и Правительницею была назначена вдова Царица Наталья Кирилловна, но по проискам дочери её властолюбивой Софии это не состоялось. Она сама захватила в свои руки бразды правления и, несмотря на то, что по завещанию Феодора Алексеевича престол всероссийский принадлежал Петру, помимо старшего брата его Иоанна, слабого здоровьем, она настояла, чтобы на престол вступил Иоанн. Когда бояре, сановники и духовенство отправились к Иоанну с извещением, что по воле народа он избирается Царем, то трепещущий Царевич принял их предложение сказав: «Я не отрицаю быть царем, но из снисхождения ко мне прошу вас допустите любезного брата моего Петра царствовать со мною». Все удивились этому возражению, но никто не решился противиться воле Избранника. 23 июня совершилось коронование обоих Царей. Необычайно и опасно было разделение самодержавной власти между двумя лицами. Это разделение давало Софии верный способ к захвату в свои руки самодержавия.
