Для творческой манеры С. Злобима как писателя вообще характерен многолетний кропотливый сбор огромного количества материалов, тщательное изучение, осмысление и отбор их. Большая подготовительная работа предшествовала и написанию «Утра века». Как и при работе над «Салаватом Юлаевым», при создании последнего произведения писатель не пренебрегал никакими, даже случайными, косвенными сведениями, любопытными фактами, эпизодами, встречами и беседами со старожилами, участниками, современниками и очевидцами интересующих событий. Но все материалы он заново переосмысливал и творчески перерабатывал. «В смысле изучения документации, характеризующей эпоху, — пишет С. Злобин о своей работе над «Утром века», — я пользуюсь теми же методами, как и в работе над моими прежними историческими романами, с тою разницей, что архивный документ часто заменяется обильной периодической печатью изучаемой эпохи, печатными мемуарами и даже живыми воспоминаниями здравствующих очевидцев изображаемых событий».[5]
Вот один пример, подтверждающий эту мысль писателя и имеющий непосредственное отношение к творческой истории «Утра века».
Произошло это в 1954 году в городе Калинине. После выступления в Доме офицеров к С. Злобину подошел большевик-подпольщик Иван Петрович Павлов. Оказалось, что он от известного революционера Николая Никандровича Накорякова узнал, что писатель интересуется материалами, касающимися истории первой русской революции, и предложил ему свое содействие в ознакомлении с записками уральского, подпольщика Ивана Михайловича Мызгина!
В семейном архиве С. Злобина сохранилось письмо И. П. Павлова, датированное 15 декабря 1954 года. Оно является ответом на письмо С. Злобина, оригинал которого хранится в семейном архиве И. П. Павлова. «Вы даже представить себе не можете, до какой степени записки т. Мызгина — это то, что мне нужно, — пишет С. Злобин. — Ведь хотя я и не называю город Уфу своим именем, но именно на Урале и именно в Уфе начинается мой роман, о чем легко догадаются все читатели, так как за год до начала действия романа в этом городе был В. И. Ленин, проезжая из ссылки, и мой главный герой имел с ним беседу. Уфимские железнодорожники и рабочие железнодорожных мастерских — это мой центр. Златоустовская бойня, убийство Богдановича (губернатора) — это то, что непосредственно входит в роман. Усть-Катавский, Симский и другие заводы являются его сферой, хотя я не дам их подлинных имен». Письмо это не датировано, но по ответу И. П. Павлова видно, что оно было отправлено в начале декабря или в самом конце ноября 1954 года. Значение же письма С. Злобина, в частности, в уяснении основного центра действия, трудно переоценить, тем более, что все названные в нем местности и события нашли широкое изображение в романе «По обрывистому пути».
В ответном письме И. П. Павлов отметил особую важность и трудность изображения жизни и работы рядового члена партии в подпольное время. «В самом деле, — писал он, — что это были за люди, которые за партию, за родину бескорыстно, самоотверженно шли на смерть, на муки, не получая для себя лично ничего: ни денег, ни славы. Раскрыть их психологию, корень того, что их двигало на это, — задача писателя». И. П. Павлов советует С. Злобину побеседовать с профессиональными революционерами: Эразмом Самуиловичем Кадомцевым, «членом партии с 1901 года, автором устава боевых дружин партии», встречавшимся с В. И. Лениным и Н. К. Крупской в Уфе, и с Н. Н. Накоряковым, который в 1906–1907 годах как представитель Уралобкома руководил уфимскими большевиками. И. П. Павлов сообщает много интересного о Э. С. Кадомцеве, И. М. Мызгине, о себе и подполье. По его мнению, С. Злобину удастся правдиво показать первых солдат большевистской партии уже потому, что он правильно взял «в основу своего романа Южный Урал, Уфу, в частности».
Рукопись профессионального революционера Ивана Михайловича Мызгина, о которой говорится в цитированных письмах, С. Злобин получил в середине января 1955 года с разрешением автора использовать ее так, как сочтет нужным. Писатель прочел эти воспоминания с восторгом и решил, что грешно тратить такое богатство в «тесто» своего романа. Он сразу же начал подыскивать литератора, который бы смог на хорошем уровне обработать воспоминания И. М. Мызгина и подготовить их к печати. Так родилась книга Ивана Мызгина «Ни бог, ни царь и не герой (Воспоминания уральского подпольщика)» в обработке Владимира Ишимова. На экземпляре книги «Ни бог, ни царь, и не герой», хранящейся в домашней библиотеке Злобиных, имеются две надпили: «Степану Павловичу Злобину от автора. Мызгин. 29. XII. 58» и «Дорогому и любимому Степану Павловичу — инициатору этой книги, ее вдохновителю и первому редактору в знак неизбывной памяти и благодарности. Володя» (Ишимов. — М. Р.).
Из «приключений» И. М. Мызгина С. Злобин позволил себе воспользоваться лишь одной деталью, которая при чтении записок ему очень понравилась. Спасаясь от преследования, И. М. Мызгин бросил в сторону полицейских пакет с французскими булками, который преследователи приняли за бомбу и, испугавшись, позволили ему скрыться. В романе «По обрывистому пути» похитители печатного станка припугнули полицейских и зевак «бомбой», которая оказалась… свеклой, завернутой в бумагу. Помимо оригинальности и реальности этой художественной детали, важно отметить, что она — результат внимательного прочтения объемистой рукописи. Вот уж поистине: «в грамм добыча, в год труды».
Как видим, знакомство с И. П. Павловым было полезно не только для С. Злобина, но способствовало изданию интересных воспоминаний И. М. Мызгина.
Роман «По обрывистому пути» — первая книга оставшейся незавершенной дилогии «Утро века» — был издан уже после смерти автора — в 1967 году (и переиздан массовым тиражом в 1970-м). Он еще не стал объектом изучения советских литературоведов. Это многоплановое произведение посвящено кануну первой русской революции» охватывает период с конца XIX века до начала русско-японской войны. В нем воспроизводится широкая картина русского общества первых лет нашего столетия, точнее — 1901–1904 годов. Самые различные социальные слои России того времени показаны в процессе острой идейной борьбы.
Основные события происходят в уральском промышленном городе, прототипом которого послужила Уфа, хорошо знакомая автору с детских лет. Но география романа значительно шире: действие переносится то в Москву и Петербург, то в Казанскую и Тамбовскую губернии, то в башкирские деревни и Златоуст, фигурирующий под старым названием — Косотурск. В произведении показан сложный процесс проникновения прогрессивных идей эпохи в толщу народных масс, приход лучшей части русского общества к революции, создание в ожесточенной идеологической борьбе с либеральным народничеством и различного рода оппортунистами боевой рабочей партии большевиков.
Главный герой романа — уфимский революционер Владимир Иванович Шевцов. Его прототипом, в какой-то мере, послужил профессиональный революционер-ленинец Герасим Михайлович Мишенев, хотя дела и поступки злобинского героя далеко не всегда совпадают с мишеневскими, а юношеская биография и вовсе идет от другого человека. Владимир Шевцов — яркий художественный образ, а не конкретное историческое лицо, вместе с тем он вобрал в себя много характерных, типических черт, свойственных верным ленинцам, делегатам Второго съезда РСДРП. Автор последовательно раскрывает формирование мировоззрения своего героя, его революционную закваску в среде уфимских железнодорожных рабочих и становление вчерашнего гимназиста убежденным профессиональным революционером-большевиком, показывает, какую, важную роль сыграли при этом его встречи в Уфе и на Втором съезде РСДРП с В. И. Лениным.
С. Злобину удалось убедительно нарисовать нарастающий общественный подъем в России накануне 1905 года, характер и движущие силы назревающей революции, главное — создать самобытные и яркие, полнокровные и целостные образы Шевцова, Горобцова, Баграмова, Рощина, Коростелева, Аночки. Рельефно воспроизводится в романе облик провинциальной предреволюционной Уфы, а также полупатриархальный быт башкирских деревень.
Но роман не завершен. Судьбы героев и события обрываются на полпути. Между тем писателю очень хотелось закончить это произведение. «Сегодня моя трудовая мечта, — писал он в 1965 году, — довести до конца дилогию «Утро века» так, чтобы эта книга оказалась лучше того, что мною написано в прежние годы жизни». И мечта Степана Павловича непременно сбылась бы, потому что роман «По обрывистому пути» — одно из лучших произведений писателя.
Вторая часть дилогии, где в бурном накале революционных событий декабря 1905 года должны были до конца раскрыться характеры и судьбы героев, осталась лишь в планах и черновых набросках. Ее С. Злобнн намеревался начать с показа врача Баграмова на японской войне. Прототипом Ивана Петровича Баграмова не по внешнему облику, а по идейным взглядам в определенной мере послужил отец писателя, тоже медик и революционер, познавший, как, впрочем, и мать, тюрьму и ссылку.
